- Тут, тут, - прогудел Черный Монах. - Проходите, не стойте.

Дверь прикрылась.

- Не заперли, - прошептал я.

Дедушка, который тоже напряженно вслушивался, кивнул. Он тихо спустился, сделав мне знак оставаться на месте. Я свесился через перила. Дед приник ухом к шели. Потом огляделся и осторожно потянул дверь на себя. Она без звука приоткрылась, и дедушка проскользнул внутрь.

Я постоял с минуту и на цыпочках скатился вниз. Дверь так и осталась незапертой, и я шагнул в темноту. Тут же натолкнулся на дедушку, который бесшумно стукнул меня по затылку за самоуправство.

Мы с дедушкой стояли в прихожей, в комнату вела еще одна дверь, тоже чуть-чуть приоткрытая, и дедушка, затаив дыхание, вслушивался в доносившиеся оттуда голоса. Я из-за его спины ничего не слышал.

Время тянулось бесконечно, я устал стоять и стал шарить по стене, собираясь сесть на корточки. Рукой я натолкнулся на что-то мягкое и потянул, и тут на меня сверху что-то обрушилось. Я испугался и вскрикнул. Дверь в комнату распахнулась, на пороге стоял высокий монах Александр в джинсовом костюме, с волосами, собранными на затылке в хвост.

Я сбросил упавшее на меня пыльное пальто. Дедушка молча отстранил Александра и вошел в комнату. Я последовал за ним.

В комнате было совсем пусто. На стенах свеженькие обои, посреди комнаты круглый стол, накрытый неряшливой скатертью, на которой стояла большая черная сумка. Сумка была открыта, и из нее выглядывала доска. У меня в висках застучало и во рту пересохло: вот она - картина!

Перед столом стояли бригадир и невысокий, пожилой, круглолицый мужчина, очень мне знакомый, только я никак не мог вспомнить, где его видел.

Мужчина задернул на сумке молнию, а бригадир потянулся к лежавшим на столе долларам.

- Я попросил бы вас, господа, ничего на столе не трогать, - сухо сказал дедушка.

Бригадир удивленно вскинул брови, помедлил, но все же деньги не взял, только прикрыл их газетой.

- У нас, кажется, гости? - спросил он, вопросительно глядя на монаха.

- Я не знаю, откуда они взялись, - поспешил ответить тот.

- Господа, - прервал их дедушка. - У нас всего одна просьба: покажите нам картину, которая лежит в сумке, и мы уйдем.

- Почему я должен показывать моя сумка? - возмутился иностранец. Что тут произошло?

- А не пошел бы ты, дедушка, из чужой квартиры? - двинулся в нашу сторону бригадир.

Дедушка ничего не успел ответить, потому что за его спиной распахнулись двери, и в комнату вошли три милиционера во главе с Колькой.

- Вот они, которые картину украли! - заорал Маркиз, указывая на недоумевающих бригадира, монаха Александра и иностранца.

- Я протестую! - возмутился иностранец. - Я куплял картина! Это законно!

Он возмущенно обернулся к продавцам.

- Вы меня обмануль?! Вы украль, вы не сам писаль картина?!

От волнения он искажал слова еще больше.

Милиционеры переглянулись, и один из них попросил:

- Граждане, давайте успокоимся. Сейчас разберемся. Покажите картину.

Иностранец расстегнул сумку и выложил на стол... четыре новенькие иконы, написанные на досках...

Мы долго извинялись, особенно дедушка. Милиционеры тоже извинились и ушли, мы понуро поплелись следом. Откуда мы могли знать, что Александр иконописец и изредка пишет иконы на заказ, для иностранцев, что нарушением закона не является, хотя по его службе, послушанию, делать это ему не положено.

Глава двенадцатая

"Плохой" дом

- Ну, братцы-кролики! - возмущенно повертел головой дед, как только мы вышли на улицу. - Это надо, же в такую авантюру меня втянули! И я, старый дурак, тоже хорош - поверил...

- Они нас обманули, - засопел носом Колька. - Здесь что-то нечисто, это плохой дом...

- Да что ты говоришь? - возмутился дед. - Теперь дом плох. И чем же?

- Я поднялся на пятый этаж, а там все двери настежь открыты. Я заглянул - квартиры се пустые, брошенные, в них никто не живет. Зашел в туалет - ни воды, ни света...

- Ты серьезно говоришь? - нахмурился дед.

- Конечно! - заорал Колька, к нему вернулся голос.

- Пошли, - скомандовал дед, разворачиваясь к злополучному дому.

Мы поднялись на пятый этаж. Все оказалось именно так, как говорил Колька: квартиры были давно покинуты жильцами, всюду царило запустение. Обои на стенах висели клочьями, полы почти всюду вскрыты, в одной из квартир стоял камин, украшенный отбитыми изразцами. Ни в одной из квартир не было ни воды, ни света.

Более того, квартиры ниже были так же покинуты, только двери кто-то старательно прикрыл.

Но самый главный сюрприз ожидал нас на том этаже, куда мы вломились в квартиру, в поисках картины. Дверь в квартиру была распахнута настежь. Дед сделал нам знак оставаться на месте, а сам решительно шагнул в открытую дверь.

Мы с Колькой остались на площадке и стояли, вытянув шеи, прислушиваясь к происходящему в квартире.

- Что за черт! - воскликнул откуда-то из глубин комнат дед.

Мы рванулись в квартиру. Дед стоял возле открытой двери во вторую комнату. Я заглянул ему через плечо и увидел комнату с оборванными обоями и развороченным полом.

- Это фиктивная квартира, - вздохнул дед. - Нас провели.

- Какая квартира? - переспросил я.

- Фальшивая, - пояснил дед. - Эти прохиндеи нашли брошенный дом, сделали в одной из комнат косметический ремонт, а в другую комнату даже дверь не открывали.

- А зачем?! - выкрикнул Колька.

- Наверное, не хотели свой настоящий адрес показывать иностранцу, проворчал дед.

- Значит..., - начал я.

Но дед меня сердито перебил:

- Ничего это не значит. Александр монах, ему торговать иконами запрещено, он мог опасаться. У них с этим строго. Одним словом, как бы то ни было, вы больше никуда свои курносые носы не суйте. Поверьте, без вас есть кому картину искать. Поняли меня, горе-сыщики?

Что нам оставалось? Мы уныло покивали в ответ. Дед велел нам идти домой, а сам куда-то заспешил.

Мы с Маркизом плелись домой.

- Но ведь они что-то скрывают! - выкрикнул Маркиз.

- Наверное, - согласился я. - Зачем бы им тогда такое кино с квартирой устраивать? А что делать?

- Нужно продолжать следить за ними! - заявил Колька.

Я задумался. Конечно, дед запретил нам что-то делать. Но нельзя же ничего не делать! Я согласно кивнул.

- Только, Маркиз, без маскарада, - предупредил я приятеля.

- Как скажешь! - завопил он, радуясь, что я согласился продолжить слежку.

Но радовался он рано. Мы просидели в кустах во дворе Зачатьевского монастыря три дня, но ни Черный Монах, ни бригадир не появлялись. На четвертый день из разговоров реставраторов мы узнали, что бригадир неожиданно уволился.

Не знаю, как у меня, а у Маркиза физиономия вытянулась, как Останкинская телебашня. Наверное, у меня лицо было не лучше. Оборвалась последняя ниточка. Где теперь искать бригадира и Черного Монаха? Мы дежурили и у церкви, в которую Александр ходил, и в Зачатьевском монастыре, но никто из них не приходил. Все было ясно - они испугались и спрятались.

Как ни странно, но именно исчезновение наших подозреваемых воодушевило Маркиза.

- На воре и шапка горит! - заявил он. - Значит, не зря мы за ними следили!

- Может, и не зря, согласился я. - Да только что толку? Где мы теперь их искать будем?

- А знаешь что, пошли к Святу! - проорал Маркиз. - Черный Монах к нему в гости приходил, Свят наверняка знает, где он живет!

- Точно! - заорал я, наверное, заразился от Кольки.

Мы подхватились и почти бегом рванули к Святу.

Но радовались мы напрасно: Свят не знал, где живет монах Александр. Он даже не помнил, кто их познакомил. Широкая душа, Свят принимал в доме всех, кого приводили его друзья - художники и реставраторы. В его доме собирались иконописцы, артисты, коллекционеры, писатели, монахи, даже бомжи. Одни появлялись и пропадали, другие, как Александр, иногда заглядывали, но запомнить кто и откуда появился в его доме Свят не мог. Слишком широко были распахнуты его двери.