Когда он подошел к ожидавшим его магам, те синхронно присвистнули. Рагнар, обычно сдержанный, эмоций не сдержал, а подруга и не пыталась. Уж больно знакомым оказалось лицо оборотня в человеческой ипостаси.

– Бертран, ты ли это!

– Я, милорд, я, – устало и безнадежно ответил оборотень, садясь на землю и устало вытягивая худые волосатые ноги в слишком коротких для него штанах.

Да уж, выглядел отцов лесничий неважно. Впалые щеки, поросшие густой рыжей щетиной, круги от усталости вокруг глаз. Сами глаза он старательно отводил. Рагнар усмехнулся:

– Может, скажешь все же, что тут произошло? Честное слово, не ожидал, что…

– Я и сам не ожидал, – вздохнул оборотень. И добавил классическую фразу всех влипших в историю: – Так получилось.

Да уж, так получилось… Была за оборотнем гадкая история. Точнее, история-то вполне обыденная, Рагнар и сам на его месте так бы поступил. Вот только последствия выходили неприятные.

Много лет назад, когда Бертран сам еще был почти щенком, только-только вырвавшимся из-под родительской опеки, он мотался по миру. Это нормально, молодому всегда хочется посмотреть, что же там, за горизонтом. Ничего интересного на самом-то деле. Однако сил море, кое-какие деньги в кошеле позвякивают – так почему бы и нет?

В одном тихом провинциальном городке, не здесь, в другом королевстве, он задержался надолго. Была у него там если и не любовь, то устойчивая симпатия. Но однажды, когда его не было, заехал в город сын местного барона. Повеселиться. Винишка попить, юбки девкам позадирать, благо это многие дворяне считают своим неотъемлемым правом, а местные суды с ними попросту не будут связываться. В общем, когда Бертран вернулся, он узнал, что его женщина повесилась.

Того барончика он нашел. И его друзей тоже. Подыхали они с растянутыми на заборе кишками долго. А Бертран ушел. Еще несколько лет странствовал, а потом осел здесь, благо графу Тассу было горячо наплевать, в кого превращаются его люди во внерабочее время. Со временем душевные травмы затянулись, Бертран нашел женщину своего племени, женился… Работа лесничим позволяла и неплохо сводить концы с концами, и жить на отшибе, не привлекая излишнего внимания. Хорошая работа, большой дом, возможность в будущем устроить детей – что еще надо? Но месяц назад все рухнуло.

Кто человек, знавший историю оборотня, откуда вообще это стало известно? На эти вопросы у Бертрана ответов не было. Зато имелось понимание: убийства дворянина, да еще и не одного, ему не простят. И, когда визитер предложил отработать, причем никого не убивая, а просто напугав людей, оборотень согласился. Так и появилась терроризирующая деревню стая. И тем объяснялась периодичность – до дому отсюда оборотням добираться было половину суток. Вот, в принципе, и вся история.

– Да-а, Бертран, в людях разочаровываться тяжко, – вздохнул Рагнар, развалившийся на расстеленном на земле плаще и катающий в зубах травинку. – Это я о твоих умственных способностях, если кто не понял. Рассказать все отцу было бы наиболее простым решением – он своих людей в беде не бросает. Да и дворяне те не наши, наплевать и забыть. Но послушаться шантажиста… Бертран, ты – идиот!

Оборотень промолчал. Сам понимал, что сглупил, и теперь полностью зависит от воли некроманта. Однако ощущать свою власть над побежденным Рагнару не доставляло особого удовольствия. Тем более дело было еще не закончено. Некоторое время он размышлял, потом приказал:

– Освобождаешь своих – и веди их сюда. Будем думать, что с вами делать. Э-эх, нашли вы мне геморрой на всю задницу.

– Простите, милорд…

– Иди, иди. Лучше беспокойная жизнь, чем тихое место на кладбище.

В устах некроманта это звучало не столько даже философски, сколь зловеще. Достаточно зловеще, чтобы оборотень не пытался больше умничать, а молча отправился выполнять приказание. Через несколько минут на краю пастбища уже горел небольшой костер, была разложена нехитрая крестьянская снедь, которой было, конечно, маловато, брали хоть и с запасом, но только для себя. Неважно, главное, чтобы притушить чувство голода, мучающее оборотня после превращения, хватало. Ну и барьер вокруг стоял, чтоб никто не мог происходящего ни увидеть, ни услышать.

Жена оборотня оказалась женщиной лет сорока на вид. Впрочем, оборотни живут несколько дольше людей, поэтому впечатление могло быть обманчивым. Все еще красивая, пепельноволосая, она завернулась в одолженный ей Ирией плащ и мрачно жевала бутерброд, словно зачарованная глядя на пляшущие между сухих деревяшек язычки огня. Остальным пришлось довольствоваться меньшим. Плащ и куртка Рагнара, куртка Ирии – это на шестерых. Правда, молодежь, выросшая практически в лесу и большую часть жизни с людьми общавшаяся постольку-поскольку, и стеснялась поменьше. А старшая, которой, оказывается, уже исполнилось пятнадцать, вообще отказалась от подачки и сидела голышом, то ли фрондируя, то ли рекламируя свои прелести. Впрочем, закаленный общением с Ирией, а еще сильнее с дамами высшего общества, Рагнар не обращал на нее внимания. К тому же юный оборотень имела все шансы стать очень красивой, но – в будущем. Сейчас же это был еще не сформировавшийся до конца подросток, и ее попытки казаться взрослой выглядели немного смешно.

– Я вижу два пути, – сказал наконец Рагнар. – Сообщить отцу или попытаться разобраться собственными силами. Первый вариант проще, но для вас…

Оборотни молчали. Объяснений не требовалось – за такие шутки они могут рассчитывать лишь на крепкий пинок под зад, и это в лучшем случае. Что будет с изгнанниками, оказавшимися без покровительства, работы, средств к существованию? Вариантов масса, но все как минимум неприятные. Это в случае еще, если граф не решит сделать из Бертрана и его семьи показательный пример для остальных. А он может – за своих граф стоял горой, но к обманувшим его доверие излишним человеколюбием не страдал.

– Вы предлагаете нам помощь, милорд? – жена Бертрана открыла рот в первый раз с момента их знакомства. – Но… Почему?

– Потому, что я никогда не забываю добро. И всегда плачу по счетам. И я помню, кто, – небрежный кивок в сторону Бертрана, – вывел из леса заблудившегося мальчишку десять лет назад.

Вновь воцарилось молчание, лишь у Рагнара зачесалась пятая точка, имевшая в тот день продолжительное свидание с отцовским ремнем. Остальные, видимо, прониклись… Вот так. Оборотни неплохо чувствуют ложь, и Рагнар не соврал, честен был до последней запятой. Единственно, сказал не всю правду, только ее малозначимый, хоть и удовлетворяющий всех кусочек. Так учил отец – маскируя под второстепенным основное, приобретаешь тактическое преимущество. И кто знает, в какой момент оно тебе пригодится.

А основным было то, что оборотни – существа полезные. Вот только иметь дело с одиночками сложно – договариваться приходится с каждым отдельно. Максимум – с семьей, муж-жена… Плюс из сотрудничества с ними можно извлечь пользу, но, опять же, ее размеры напрямую зависят от количества тех, с кем имеешь дело. Отец давно уже гадал о том, как бы собрать и убедить жить компактно более-менее приличную группу. Ну, вот и подвернулся случай.

В ситуации, когда будет серьезная внешняя угроза (а обманутый заказчик, или, как вариант, его наследники, могут возжелать мщения), лучше держаться вместе и подальше от людей. Так что наследники волей-неволей останутся при родителях или хотя бы в пределах того леса, где работал Бертран. Как минимум угодья целее будут – браконьеры в них уж точно не сунутся. Неудивительно, что, заручаясь согласием оборотней жить вместе, Рагнар говорил правду и только правду. Только не всю.

Решением проблемы решено было заняться немедленно, тем более заказчик должен был прибыть к Бертрану завтра. Очень удачно вышло – он вообще раз в неделю появлялся, лично проследить за ходом работ. Откровенно говоря, Рагнар сомневался, что с оборотнями общается именно он. Скорее уж, посредник, шестерка на побегушках. Если идет достаточно тонкая работа на уровне экономики – а иных причин столь упорно портить жизнь местным рудокопам маг не видел, – то занимается этим человек серьезный и, скорее всего, не рядовой. Такие сами с мелким шантажом не бегают. Однако все равно, начало цепочки стоило ухватить. Единственная сложность – попасть в нужное место к завтрашнему утру. Оборотни, если хотят, бегают нереально быстро, а вот человек, даже верхом на лошади, так шустро не обернется. И дирижабль не вызовешь – демаскирует, как оркестр в чистом поле. Что же, у некромантов есть свои дороги.