Я громко вздохнула, не зная с чего начать и как продолжить дальше, подбирая нужные слова. Отец молчал, я уж было подумала, что он отключился или прервалась связь, но шли секунды, а разговор никто первым так и не начинал.

Все не так просто как тебе кажется, Ира, - сказал отец чуть слышно.

Я знаю всё. Я работала у нее, то есть... Этот разговор не по телефону, я знаю ее историю. Вашу историю от начала и до конца. Я знаю пап, как сильно ты любишь Ба, как уважаешь и почитаешь дедушку. Но эта женщина заслужила, чтобы просто увидеть тебя на пороге  смерти.

Отец долго молчал. Я знала, что он не торопиться принимать решение. В нашей семье главой всегда была мама – решительная, сильная, без капли стеснения и предрассудков. Когда ее не стало, я очень переживала, как отец воспримет ее отсутствие, как будет выживать в одиночку со своим непростым характером.

Мне нужно подумать, медвежонок, - сказал он и отсоединился.

Прошло долгие три дня его молчания. Я каждый день навещала Зою Степановну, находилась с ней с утра и до вечера, изредка отлучаясь, чтобы сдать в университете очередной зачет или экзамен. Отец не отвечал на мои звонки и сообщения. Пока в один прекрасный день он не написал в сообщении, что приезжает в Москву сегодня вечером. Там был указан номер поезда и вагон. И все, никаких подробностей.

Я находилась в палате Зои Степановны и поправляла ей подушку. Она коснулась меня своей рукой и тихо прошептала:

Ира, ты не думай, детка, что я обманула тебя насчет украшений. Они твои. Там теперь все твое, включая саму квартиру.

Она слабо улыбнулась и закрыла глаза. Странно, я должна была ощущать при этом радость, ликовать и прыгать до потолка, но всего этого не было. Я чувствовала, как мое сердце медленно рвется на мелкие кусочки, ощущала, как ноет и рвется душа.

Папа приезжает сегодня вечером, - тихо сказала я. – Он готов встретиться с Вами.

Зоя Степановна заметно оживилась.

Где он остановится, Ира? Прошу, останьтесь у меня – там много места для всех. Тем более эта квартира уже почти твоя.

Прошу не говорите так, - попросила я. – Я очень надеюсь, что вскоре Вас выпишут домой, и мы как раньше будем вместе проводить с Вами дни.

Зоя Степановна долго настаивала на своем. Она вручила мне связку ключей и сказала, обидится, если я ее ослушаюсь.

Поезд прибыл на вокзал с точным графиком. В 21-00 отец вышел из седьмого вагона и, увидев меня, махнул рукой. Он выглядел старше, чем когда я видела его в последний раз. Волосы на голове заметно поредели, лицо осунулось и стало слишком вытянутым и худым. Но глаза по-прежнему излучали неимоверную доброту и поддержку. Я разогналась и рванула с места, прямо ему в объятия, чуть не сбив его с ног. Уткнувшись в его плечо, я выронила несколько слезинок, которые покатились прямо на его мятую рубашку. От папы пахло его любимым парфюмом с запахом табака и мяты. Он нежно гладил меня по волосам и говорил, как соскучился по своему медвежонку.

Мы шли за руку по вечернему вокзалу, освещенному яркими фонарями. Он рассказывал мне как поживает Ба, как скучает по мне пес Дик, как соседка Виолетта Степановна передает мне каждый раз приветы.

Я долго думал над твоими словами, затем посоветовался с Ба, и решил, что приеду в Москву. Встречусь и выслушаю ее, - сказал отец. – Ты права, я немного предвзято отнесся к Зое Степановне, не захотел слушать. Просто тогда было не время, видимо. Как раз умерла мама, я остался один в полной депрессии.

Узнав все, я обещаю, что ты изменишь свое мнение, - сказала я. – Нам предстоит долгий вечер разговоров.

У вокзала нас ждал Ваня. Он стоял возле автомобиля и задумчиво курил сигарету. Представив своих мужчин друг другу мне было немного неловко. Смущенные рукопожатия, длинные паузы в разговоре. Мы сели в машину и поехали на Кудринскую площадь. Отец внимательно изучал Москву. Он бывал здесь в последний раз в день моего поступления. Помню, как мы перемещались по карте в сторону университета, как спрашивали у прохожих дорогу, как путались в улицах. Мама нервничала и недоумевала, зачем мне нужно было поступать непременно в Москву. Неужели нельзя было выбрать город поменьше?

Я все боялась, что она возьмет меня за руку и насильно увезет домой. Но мама хоть и любила поворчать, но всерьез никогда не рушила мои мечты.

Иван остановил машину прямо около подъезда. Он помог нам донести сумку до квартиры номер 254. Я попрощалась с ним у порога и пообещала, что завтра же ему перезвоню. Мне хотелось как можно скорее рассказать обо всем отцу, рассказать, что Зоя Степановна на самом деле не хотела его бросать.

Приготовив скорый ужин, мы не могли наговориться. Я с удовольствием слушала, как там его работа  на заводе, достает ли начальник как раньше. Мне правда было интересно, смотрел ли он футбол позавчера и кто выиграл. Я только сейчас поняла, как мне его не хватало все это время в Москве.

Мы можем завтра поговорить о Зое Степановне? Я слишком устал, чтобы слушать это сейчас.

Но это важно, па! Как ты приедешь к ней завтра, не зная всего с самого начала?

Завтра. Все завтра, медвежонок, - сказал он и ушел спать в комнату, где я ему постелила свежее белье. – Поверь, мне тоже будет что сказать.

Всю ночь мне не спалось. Я представляла себе завтрашнюю встречу, растерянность папы и неловкость Зои Степановны. Я боялась, правда ли он проникнется так, как прониклась я? Или скажет, что все это фарс, и он не верит ни одному ее слову?

Часть 18.

Я встала из теплой постели в шесть утра и отправилась готовить завтрак. Выглянув в окно, удивилась настолько переменчивой погоде. На улице была настоящая осень. Листья деревьев срывало порывистым ветром, было холодно и зябко, моросил мелкий противный дождик, как в октябре. Я залила чай кипятком и пошла в комнату, где спал отец, чтобы разбудить его. Войдя без стука, с удивлением обнаружила, что он давно не спит. Отец копошился в серой картонной папке с белыми завязочками сбоку, пересматривая старые фотографии и письма.

Доброе утро, - сказала приветливо я. – Думала, что ты еще спишь.

Я не спал почти всю ночь. Все думал о встрече. Вот взял с собой детские фотографии, которые дала мне Ба. Как думаешь, Зое Степановне будет интересно посмотреть?

Я мягко улыбнулась и прижала его к себе.

Пап, ну какой же ты у меня смешной! Она будет без ума от счастья, поверь! Пойдем завтракать, я уже все приготовила.

Еда почему-то совершенно не лезла в рот. В комнате витало напряжение и страх неизвестности. Ваня позвонил мне на мобильный телефон и сказал, что уже ждет нас у подъезда на своей карете.

Величественное здание НИИ Склифосовского с белыми широкими колоннами встретило нас не совсем приветливо. Я дрожала от страха и холода, стараясь быстрее забежать в помещение больницы. Отец тоже торопился и держал над нами черный зонт.