Официант приносит меню, и мы тут же делаем заказ. Ваня заказывает все по своему вкусу, и я полностью полагаюсь на него. Не знаю почему, но я рассказываю ему все – о том, как недавно рассталась с Егором, о своей работе в доме Зои Степановны, о мечтах остаться в Москве после обучения. Он слушает, не перебивая, ободряюще кивая.

Ты молодец, - подытожил он. – Зная тебя с первого курса университета, с уверенностью могу сказать, что ты добьешься своего.

Я смущаюсь и задаю вопрос.

Я могу узнать, как у преподавателя медицинского университета. Скажи, много ли шансов было выжить у младенца, родившегося с массой тела чуть больше килограмма в 60-х годах?

— В 60-х годах, считалось, что недоношенные, с массой тела менее полутора килограмм нежизнеспособны. Это сейчас изменились критерии и созданы условия для рожденных малышей, с массой более пятьсот грамм. А тогда... как повезет. Зависело от больницы, персонала, оборудования в которой находился ребенок. Если это небольшой городок – думаю, шансы были меньше, чем в Москве. Официальная граница для выхаживания, провождения реанимационных мероприятий, и лечения была от двадцати восьми недель и весом – от килограмма. Тогда за него брались. Если ребенок жил в течение недели, его регистрировали, если нет – фиксировался выкидыш. В СССР существовали больницы, в которых лечили только чиновников, артистов, их детей, внуков и ближайших родственников. В таких учреждениях всегда было лучшее оборудование, условия и уход, чем в остальных. Важно было то, кем ты являешься, понимаешь?

Понимаю. Значит, шансы были. Еще вопрос - ребенок обязательно при этом оставался инвалидом?

Если в дальнейшем, таким ребенком занимались специалисты – офтальмологи, невропатологи, кардиологи, педиатры, и исключались риски осложнений, то даю процентов шестьдесят, что ребенок мог вести вполне обычную жизнь.

Дальше мы переключились на другую волну. Официант принес шампанского, я держала в руках бокал, с каждым глотком пьянея, и жадно вглядывалась в Ваню, его лицо и тело. Он притягивал меня – его фигура манила, его лицо было мужественным, с ярко отчерченными скулами, пронзительными глазами цвета карамели, которые смотрели на меня из-под очков. Он наслаждался отдыхом, попивая остывший американо с молоком, откинувшись на спинку стула. На улице стемнело, я даже приблизительно не знала, который час и меньше всего мне хотелось доставать из сумки свой телефон.

А потом мы мчали по ночному городу. Ветер трепал мои волосы, в крови бурлил адреналин и алкоголь. Я посильнее вжалась в сиденье, а Ваня все яростнее давил на газ, крепко сжав мою ладонь. Так хорошо мне давно не было. Мне не хотелось возвращаться в унылую общагу, не хотелось входить в свою осточертевшую комнату и видеть там Марину, которая нагло увела у меня парня. На очередном светофоре Ваня вдруг повернулся в мою сторону и слегка притянул меня к себе. Он поцеловал меня своими мягкими и теплыми губами, и это было так приятно, что у меня закружилась голова. Его настойчивые губы спустились к шее, и я не сдержалась, издав томный вздох. Загорелся зеленый, и Ваня нехотя оторвал свои губы от меня, повернувшись к дороге. Он молчал. Я смотрела на его сосредоточенное лицо и трогала пылавшие от страсти губы. «Повтори еще, прошу», - молила я, когда мы приехали к общежитию.

В окнах почти везде горел свет. Здесь не привыкли спать ночью, предпочитая сну веселье и шумные алкогольные вечеринки. Мы одновременно вышли из машины, оказавшись вновь рядом. Ваня обнял меня крепко и нежно, прижимая к себе. Его руки сплелись за моей спиной, он зарылся лицом в мои волосы, вдыхая их аромат.

Не хочу тебя отпускать, - прошептал он, обдавая мою шею своим горячим дыханием.

И я тебя... Но мне пора, - сказала я.

Ваня отстранился, но ненадолго. Он обхватил мое лицо своими ладонями, прижимая его к своим губам. Наш поцелуй длился вечность – страстный, обжигающий. Я чувствовала, как пылают мои губы и щеки от его колючей щетины, но не смогла бы оторваться от него самостоятельно. Резкий выстрел где-то поблизости заставил меня вздрогнуть и посмотреть по сторонам.

Что это было? – испуганно спросила я.

Кажется, кто-то кинул петарду, - усмехнулся Ваня.

Я мягко освободилась из его теплых объятий и смущенно чмокнула в колючую щеку.

Увидимся еще, мне пора, - сказала я.

Мы постояли еще минуту вдвоем, молча, держась за руки, а потом расстались. Я поднялась по ступеням вверх, толкнув тяжелую входную дверь и тут же обернулась. Ваня стоял на том же месте, сунув одну руку в карман своих джинсов, а другой, махнув мне на прощание. Я послала ему воздушный поцелуй и, улыбаясь, вошла в холл. Интересно к чему приведут наши отношения? В любом случае мне хорошо рядом с ним здесь и сейчас, а время... оно расставит все на свои места.

Поднимаясь на свой этаж, я услышала музыку. Кто-то играл на гитаре, компания подпевала. Я узнала голос Егора и поспешила как можно скорее удалиться в свою комнату. Едва я захлопнула за собой дверь, как она тут же опять растворилась. На пороге стояла чуть выпившая Маринка, с пластмассовым стаканчиком в руке.

Уже пришла? Я переживала, - сказала она.

Не переживай, что со мной может случиться?

Я... я хотела оправдаться перед тобой. Я не уводила у тебя Егора, правда, - сказала она чуть заплетающимся языком. – Он сам всегда подбивал ко мне клинья, все три года нашего обучения. На первом курсе я отшила его, выбрав Вадика Соколова, богатенького москвича, который учился у нас на потоке. Егор тут же переметнулся к тебе, наверное, чтобы быть ко мне поближе. Все это время, пока ты пропадала на работе, он постоянно приходил ко мне, смотрел щенячьими глазами и умилялся каждому моему жесту. Потом Соколова отчислили, наши отношения сошли на нет. Я поддалась эмоциям, и мы с Егором слишком сблизились в твое отсутствие.

Мне было мерзко от ее слов, но я стойко молчала, глядя на нее с каменным выражением лица. Лишь мое частое сердцебиение выдавало меня с потрохами. Если бы я знала раньше, что меня держат за дуру, то давно бы бросила этого поганца.

... Пойми, когда ты была нужна ему, то тебя не было. Ой, ну ты поняла короче, да? Я всегда была рядом, поэтому случилось то, что случилось, я тут ни при чем. Поэтому давай, как и раньше держать нейтралитет, не обижаясь друг на друга. Я слышала, что ты с преподом мутишь, значит, уже остыла к Егору?

Я смотрела на Маринку и поражалась ее бестолковости. Она была словно красивая кукла– блондинистые волосы свисали красивыми природными локонами до самых ягодиц, пышные ресницы, красивые большие глаза, аккуратный ровный носик и пухлые розовые губы. У нее была прекрасная статная фигура с большой грудью и узкой талией, с округлыми бедрами и ногами «от ушей». Я только сейчас осознала, что кажусь на ее фоне печальной серой мышью.

Я тебя услышала, - сказала я и устало опустилась на кровать.

Марина закрыла за собой двери и удалилась на вечеринку. Чтобы приглушить обиду, я включила музыку на телефоне и ставила наушники. Так-то лучше. Музыка всегда успокаивает меня... А еще, пришедшая смска от Вани: «Спасибо за прекрасный вечер. Сладких снов». Погружаясь в сон, я все еще чувствовала на своих губах его поцелуи.