– Да уж, так мы до Нового года здесь простоим. Эй, почему так медленно двигаемся? – раздался над моим ухом возмущенный крик вернувшегося соседа по очереди. – Представляешь, самое главное-то и забыл взять. Жена отправила меня сюда за белым вином, потому что ее мать терпеть не может красное, а я «переключился» на всякие мелкие закуски и совершенно о нем забыл, - поделился со мной мужчина, указав на бутылку, зажатую в левой руке. – Я Джеймс. Чувствую, мы ещё нескоро разойдемся, – усмехнулся мой новый знакомый, протягивая мне свободную ладонь.
– Эдвард, – кратко представился я, и мы пожали друг другу руки.
– Я вижу ты тут тоже из-за ерунды? – Джеймс перевел взгляд на пачку бекона. Я кивнул. – Ох, мужик, Виктория бы из меня все дерьмо вытрясла, если бы я вернулся без этого вина. Хорошо, что вспомнил. И вытрясет, думаю, все равно, если я в ближайшие пять минут не доберусь до дома. Нельзя ли побыстрее?! – снова крикнул Джеймс, на что получил красноречивый взгляд дородной дамы, сидящей за кассой. Она явно мысленно сжигала всех нетерпеливых покупателей на костре инквизиции.
– Твоя жена, случаем, не беременна? – с ухмылкой спросил я. Уж мне-то многое было известно о поведении гормонально нестабильной женщины в положении. Не по этой ли причине я плелся в магазин сквозь жуткий снегопад, чтобы застрять в этой очереди с такой-то скоростью, как минимум, до Дня независимости из-за проклятого бекона, который Белла внезапно пожелала? Сегодня в мире либо царствует анархия, либо закон Мерфи,* потому что я планировал провести весь этот вечер в объятиях любимой женщины. Однако, начав накрывать в гостиной праздничный стол, та вдруг, спохватившись, дернула меня за рукав, привлекая мое внимание от телевизора, который я смотрел, к себе. В итоге, спустя несколько бесконечных минут, тонну упреков и две одинокие слезинки, скатившиеся по ее щекам, я все же согласился дойти до магазина в такую погоду за продуктом, который до этого момента в нашем доме никто никогда не употреблял в пищу, если от этого любимая будет чувствовать себя лучше.
– Нет, парень, этот этап пройден пять лет назад, – посмеиваясь, Джеймс похлопал меня по плечу. – Моя Вик сама по себе такая, и порой я нахожусь в полной заднице. Что понимай как – полностью у нее под каблуком. Но я люблю ее, поэтому иногда и каблук уже не кажется таким уж острым. А поверь мне, каблук, как и коготки, у нее всегда заточен, – подмигнув, Джеймс ткнул меня локтем в бок, заставляя сделать несколько шагов вперед, так как очередь, к счастью, медленно продвинулась. Заводить какие-то знакомства я не планировал, да и настроения, чтобы трепаться с кем-либо, у меня совсем не было, поэтому я лишь улыбнулся, показывая, что оценил чувство юмора Джеймса, и отвернулся к кассе, мысленно умоляя всех ускориться.
Спустя ещё пятнадцать минут, которые безумно медленно, словно насмехаясь, отсчитали настенные часы, висевшие над выходом, я направился домой, почувствовав себя Энди Дюфресном, наконец сбежавшим из тюрьмы в одной из повестей небезызвестного Стивена Кинга.** Преодолев обратный путь так быстро, как это позволяли образовавшиеся сугробы, я поднялся на наш этаж и поспешно открыл дверь ключами.
– Каллен, черт возьми, где тебя носило столько времени? – вместо приветствия начала Белла, уперев руки в бока и гневно оглядывая меня с ног до головы. На заднем плане привлекал внимание своим роскошным видом и запахом приготовленный женой ужин. – Тут минут десять идти туда и обратно, а тебя не было почти час! Еще и телефон дома оставил. Я места себе найти не могла. Что случилось? Почему так долго? – обхватив руками живот, Белла переместилась в кресло, не сводя с меня пылающего праведным гневом взгляда и ожидая объяснений.
– Милая, ты же знаешь, что идет снег, дороги замело. Это несколько замедляет движение, – повесив верхнюю одежду в шкаф, я подошел к Белле, прикоснулся губами к ее пылающей щеке и положил рядом с ней пачку бекона. – К тому же на кассе была огромная очередь. Хватит злиться. Сама же говоришь, что все твои эмоции сказываются на ребенке, – устало опустившись на диван, я наблюдал за тем, как Белла сперва показала мне язык, а затем принялась открывать бекон. После того, как упаковка была вскрыта, любимая поднесла продукт к лицу и вдохнула мясной аромат.
Только я прикрыл глаза, пытаясь наконец-то найти покой в тепле и уюте, как нечто, приземлившееся рядом со мной, нарушило это мимолетное чувство блаженства. Вздрогнув от неожиданности, я встретился взглядом с позеленевшей Беллой, а после заметил на диване злосчастную пачку бекона.
– Что произошло? Несвежий? – в два прыжка я подскочил к жене и упал перед ней на колени.
– Нет, все с ним нормально. Но, господи, Эдвард, он ужасно пахнет. Либо убери его до лучших времен, либо вообще выброси, иначе меня стошнит, – сморщив свой прелестный носик и прикрыв рот ладонью, пролепетала Белла. – Я явно не хочу это есть.
– Ты серьезно?! – нет, она, должно быть, шутит. – Ты хочешь, чтобы я унес его?
– Да, и побыстрее, пожалуйста. Не могу больше это терпеть.
Поднявшись, я зашел в кухню, закинул пачку поглубже в холодильник, не забыв со всей силой хлопнуть дверцей, и вернулся обратно, пытаясь держать себя в руках.
– Эдвард, открой, пожалуйста, окно, нужно немного проветрить комнату, а то от этого запаха никак больше не избавишься, – махая руками перед лицом, любимая пыталась отогнать от себя воспоминания о неудачном знакомстве с беконом.
– А холодно тебе не будет, Белла? Подумай сразу на пару шагов вперед, чтобы мне не делать лишних движений, – иронично произнес я, ведь отчего-то сдерживаться становилось все сложнее. Ладно, она категорически не хочет есть то, о чем мечтала всего час назад, с кем не бывает, ничего страшного. Пора было бы уже привыкнуть. Однако эмоциональный стресс, перенесенный мной за последние пару дней, грозился вылиться именно сейчас и именно на Беллу, поднимаясь во мне волной раздражения.
– Что? – жена повернула голову в мою сторону. – Что ты имеешь в виду?
– Подумай, Белла. Прошлой ночью ты разбудила меня для того, чтобы я открыл окно в нашей спальне, но, стоило только уснуть, как ты опять растолкала меня и попросила его закрыть, потому что замерзла, хотя я тебя предупреждал. Так что обдумай свои желания получше, прежде чем гонять меня, – с нажимом пояснил я.
– Что ты хочешь этим сказать? – за этим вопросом последовала небольшая пауза, в течение которой лицо жены преобразилось от растерянного до ожесточенного, когда к ней постепенно пришло осознание. – Что ты устал от меня, от моего положения, от того, что я прошу тебя о помощи? Я правильно поняла тебя? – с каждым словом ее тон повышался. – Знаешь, Эдвард, я уже долгое время чувствую себя совершенно беспомощной и абсолютно неповоротливой. Думаешь, мне это приносит удовольствие?! Я не могу, ради бога, даже обуться самостоятельно, потому что просто не вижу своих ног! А ты сейчас устраиваешь ссору на пустом месте только лишь из-за того, что я отказалась от твоего бекона. Я люблю тебя, люблю нашего сына, но не думай, что ты единственный, кому приходится испытывать неудобства в этом доме! – срывающийся местами на крик голос Беллы заполнил собой комнату, а ее тоненький указательный палец был опасно направлен в мою сторону и, казалось, так и ждал распоряжения от своей хозяйки, чтобы выцарапать мне глаза.
– Серьезно, Белла? А по-моему, ты постоянно пользуешься своим положением в любое время дня и ночи, - я красноречиво махнул рукой в район ее живота. – То будишь меня только для того, чтобы я помассировал тебе спину. То тебе нужно, чтобы я купил свежие персики, хотя их нигде не найти, потому что не сезон, но тебя это мало волнует, и ты не разговариваешь со мной весь день из-за глупой обиды. То дом тебе украшать понадобилось именно перед Рождеством, хотя я предупреждал, что с этим могут возникнуть трудности. Сегодня вот захотелось бекона, который в действительности тебе был не нужен. И ты ни разу меня не послушала, а я, как законченный болван и подкаблучник, потакал тебе. Но я устал, Белла, устал идти у тебя на поводу! Я был терпеливым, потому что люблю тебя, но всему есть предел. Такое ощущение, что все это для тебя как какая-то игра, развлечение. Я понимаю, что тебе нелегко, и сегодня ты не в лучшем расположении духа, но надеялся, что мы хотя бы в этот день обойдёмся без твоих причуд, – раздраженно выдохнув, я почувствовал себя гораздо легче.
