- Петя! Что такой не веселый? Пойдем... - и, схватив его за руку, потащила его в круг танцующих.
- Извини... Что-то мне плохо... Голова... - Петр мягко отстранился и пошел к выходу.
В грудь ударил приятный свежий вечерний воздух.
Все это - глупость. Да и не хотел Петр идти на эту свадьбу. Праздновать свое поражение. Глупо. Глупо. Даже напиться как следует не получилось...
Но незнакомец...
Петр повел глазами в поисках такси семь-семь-семь. Счастливое число! Вот теперь можно и улыбнуться. Если его счастье действительно выглядит именно так, то... понятно, почему он такой невезучий.
Видавшая виды старенькая "Волга" под номером семь-семь-семь стояла чуть поодаль, сиротливо приютившись среди лощеных иномарок. Боже мой, какая это была развалюха!
- В Песочню, - буркнул он, садясь на заднее продавленное сидение.
- Новоселов, 68? - толи поинтересовавшись, толи подтвердив заказ, водитель попытался завести давно требующий переплавки мотор. Лишь с пятой попытки мотор отозвался угрюмым гудением, перемежавшимся с металлическим лязгом. Звонко заскрипев видавшими виды рессорами, машина тронулась в путь, не оставляя при этом никакой надежды на его счастливое завершение.
Никто не сел по пути. И они никуда не сворачивали. Просто по кратчайшей дороге добрались до дома. Никого не было у подъезда, и в подъезде, и в квартире. Правда, платить за проезд через полгорода тоже не пришлось.
Петр озадаченно послонялся по комнате, умылся и лег спать. Ничего. Ни звука. Даже соседи сверху не топают.
Странно...
Скорее всего, все это - лишь шутка. Но шутники подобного рода на ум не приходили, и все назойливее в голове крутилась вся его недолгая еще, но собственная жизнь.
Вообще-то ему удавалось многое. Он без особого труда учился, также без особого труда влился в работу. "Голова варила" - как это сейчас принято говорить. Но всегда, всегда находился тот, кто присваивал его труды. Нет, не плагиаторствовал, а просто умел красивее рассказать, обсмаковать. И про Петра забывали. Как будто и не было его. Правда, до тех пор, пока не заходили в тупик. Тут он снова был на коне. Но, как только дело налаживалось, само собой выходило, что он опять не в главной роли. Риск принятия решений всегда оставался ему, лавры победителя - другим.
Да, он всегда был в тени и всегда вторым. И уже привык к этому. Вот и с Аленкой так же получилось...
Петр заснул. К нему так никто и не пришел.
* * *
... Его что-то разбудило. Что-то необычное в тишине комнаты. Он повел глазами. Едва проступивший квадрат на шторах указывал раннее утро, но, не смотря на это, спать не хотелось. Часов пять утра, а Петр никогда не вставал по воскресеньям раньше одиннадцати. И вообще - выходные он всегда оставлял на "отсып".
Что-то не так. Голова ясная, а отдельные места в комнате размыты, будто еще не проснулся. Включился приемник. Петр всегда использовал его в качестве будильника, но сейчас что-то не мог припомнить, чтобы устанавливал его на такое раннее время.
По комнате поплыл мягкий насыщенный голос диктора:
"Доброе утро, Герой. Вы сели в такси семь-семь-семь и теперь вас приглашают совершить небольшую прогулку на встречу своей победе", - голос того незнакомца из ресторана.
"Я все еще сплю", - решил Петр.
"Как пожелаете, - продолжил все тот же спокойный голос. - Но для победы вам надо всего лишь войти в нужную дверь и перешагнуть препятствие. Начало вашего пути находится в вашей ванной. Конечно, вы можете продолжать спать, но тогда роль "Героя" достанется кому-то другому..."
Приемник отключился. В комнате вновь воцарилась гробовая тишина.
Сон не приходил. Подернутая предрассветной дымкой, комната понемногу плыла, и в душе червячком-древоточцем скреблось нарастающее любопытство. Как в детстве, когда очень хочется заглянуть в соседний двор, куда мама не разрешает гулять.
Петр направился в ванную.
В коридоре висело большое старомодное зеркало. Отражение показало статного, поигрывавшего бугорками в меру накачанных мышц человека в лиловом обтягивающем трико. Петр с удивлением узнал в этом отражении себя. Каким он всегда хотел быть, но каким никогда не был.
"Это точно сон", - решил он и вошел в ванную.
Там никогда не было второй двери, да и сама ванная никогда не была такой огромной. Сон. Всего лишь сон. Вторая дверь приветливо распахнулась при его приближении...
* * *
...Плотное марево со всех сторон. Дверь захлопнулась и исчезла. Ничего вокруг, только сплошная белая пелена. Ни верха, ни низа. Невозможно даже понять, на сколько простирается это белое ничто.
Он сделал шаг - время замедлилось. Даже не шаг, а единый, слитный плавный прыжок, как в замедленном фильме. Ощущение полета, томительной грации и мягкого приземления в шаге (двух, десяти?). Приятно. Петр давно не летал во сне. Так могут лишь дети. Плыть в воздухе, просто перебирая руками, вертеть сальто, кульбиты...
Радуясь внезапно возвращенному умению, Петр летел. Его несло в неизвестность, из которой не было выхода. Шаг влево, прыжок вправо, прямо и опять влево - и везде только белесое марево. Пустыня. Одиночество. Безвыходность.
