Сталин молча смотрел на него, и Поликарпов почувствовал, как проваливается в какую-то глухую, безбрежную черноту. Словно сквозь толстый слой ваты до него донеслось:

– Скажите, товарищ Поликарпов, а принципиально такая машина возможна? С указанными характеристиками?

– Нет, товарищ Сталин, – приходя в себя, Николай Николаевич отрицательно мотнул головой. – При нынешнем развитии авиапрома, двигателестроения, производства соответствующих материалов…

Но Сталин решительно прервал его:

– Я знаю о состоянии нашего авиапрома, товарищ Поликарпов. Я спрашиваю вас о принципиальной возможности.

Поликарпов задумался. Он еще раз внимательно просмотрел все чертежи, прикинул в уме значение средней аэродинамической хорды и мощность двигателя. Получалось, что…

– Принципиально такая машина возможна. Товарищ Люлька из Киева занимается реактивными двигателями и у него есть перспективные решения. Вызывают некоторое недоумение обводы фюзеляжа, но не с точки зрения аэродинамики – тут, на первый взгляд, все логично, а с точки зрения общего веса аппарата… Должны быть использованы принципиально новые материалы. Вероятно, особо прочный дюраль или какой-то легкий, но прочный сплав.

Сталин слушал, кивая головой. Поликарпов, почувствовав одобрение вождя, пошел дальше, расписывая требования к профилю крыла, управляемости, автоматики, даже к покрытию аэродромов, одновременно гадая: откуда Сталин получил ТАКИЕ сведения? Откуда?!

А Иосиф Виссарионович спрашивал, слушал, уточнял и одновременно пытался решить: можно ли рассказать Поликарпову о том, что он узнал? Авиаконструктор не нравился ему как человек – Сталин считал его чересчур мягким, каким-то рафинированно-интеллигентным, и эти качества раздражали его. Но Поликарпов – это Поликарпов. Это основа военно-воздушной мощи молодого советского государства. Пока Туполев и Поликарпов – это и есть все ВВС. Когда еще появятся новые молодые конструкторы? А вот, кстати…

– Товарищ Поликарпов, скажите: вам знакома такая фамилия – Сухой?

– Да-а… – удивленно ответил Поликарпов. – Конструктор. Павел Осипович Сухой. Работает у Туполева, начальник бригады. Конкурент…

Он усмехнулся, вспомнив не слишком удачный И-4 и проигравший его «шестнадцатому» И-14. И вдруг его точно обухом по голове ударили: «Сухой?! А марка этого чуда – “Су”?! Неужели у Туполева?.. Нет! Не может такого быть!!!»

Сталин, видимо, понял, до чего додумался Поликарпов, и, усмехнувшись, отрицательно покачал головой.

– Этот самолет полетит еще очень не скоро, – просто сказал он. – Тот… от кого были получены эти сведения, назвал год принятия на вооружение такой машины. Почти пятьдесят лет пройдет до принятия ее на вооружение. Ни я, ни вы не доживем до этого времени. Но вот одна мысль не даёт мне покоя, – Сталин спокойно, но пристально посмотрел на собеседника. – Мы же можем как-то сократить это время? Смотрите, у нас есть примерный облик машины, значит, не нужны долгие эксперименты с формой и обликом. Потом мы точно знаем, какие двигатели здесь будут стоять, и значит, не тратить время на тупиковые пути. Ну и самое главное, мы знаем конечную точку маршрута, а значит, весь путь намного проще.

А тем временем на Ближней даче начиналась тихая паника, уже вот-вот готовая перейти в грандиозный скандал. Из-под наблюдения пропали дети: Василий, Артем, Светлана и Александр. Причем не удрали через дырку в заборе, как обычно делали первые двое, не попытались незаметно пробраться мимо замаскированных постов у задней калитки, не пролезли с шумом и треском через кусты у ограды. Нет! Они просто испарились, как будто их никогда и не было.

Власик поставил всю охрану на уши. Он заставил их прочесать сад и парк при даче буквально по миллиметру два раза. В довершение всего наорал на всех охранников диким матом, чего обычно никогда не бывало – Николай Сидорович даже голос повышал крайне редко. Более того – он точно так же наорал на обслугу, от чего с двумя подавальщицами и поварихой случилась истерика. Но Власику было не до них: он сам был на грани истерики. Перед его мысленным взором рисовалась красочная картина: вот сейчас приедет Сталин, а он…

Николай Сидорович вызвал с Лубянки две группы со служебными собаками, но, откровенно говоря, он не надеялся на их помощь. И не ошибся: собаки покрутились по участку, подбежали было к одиноко стоящей сосне, но тут же зачихали и сбились со следа. Тщательный осмотр показал, что трава вокруг засыпана тонко смолотой смесью кофе и сухого боярышника. Власик только сплюнул: товарищ Белов показывает свои умения! Причем подобрал такую смесь, чтобы собаки только прочихались, а не лишились обоняния. Любитель животных, мать его!

Белов – это вообще отдельная песня! Пистолет пронес, знает столько, что остается только надеяться – не применит он эти свои знания против своих. Хотя, кажется, уже применил…

– Товарищ Власик, можно к вам?

Кого там еще нелегкая принесла? А-а, этот… Алексей Глудов. Рязанский комсомолец. Ну, и что ему надо?

– Я, товарищ Власик, вот чего… Может, оно и не важно, только вот этот пионер новый… товарищ Белов… он…

– Что?! – Власик подскочил со стула и чуть только не схватил парня за грудки. – Говори, что?!!

– Так он, это… веревку искал, – Глудов нервно сглотнул. – Прочную, говорит… чтобы как парашютная стропа…

Час от часу не легче! Ну, и зачем ему эта веревка?!

– Нашел?

– Чего? А-а, да… я ему как раз шнура шелкового метров десять дал. Именно парашютный…

И что это дает? Что они – все вместе повесились на этом шнуре? И куда тогда делись трупы?..

– Спасибо, товарищ Глудов, это очень важно, – Власик хотел добавить «Можете идти», но на всякий случай спросил: – А больше он ничего не просил?

Алексей задумался, замялся…

– Нет, вроде больше ничего, товарищ Власик. Вот только…

– Что? Да говори же ты, что ж я из тебя все клещами тянуть должен?!

– Василий какую-то доску выстругивал, – ответил Глудов задумчиво. – А Артем петлю какую-то вывязывал, а Александр… он его «безруким» обозвал и сам перевязал.

– Петлю из того же шнура? – поинтересовался Власик, ожидая ответа «да». И ошибся…

– Вот то-то и оно, что нет, товарищ Власик. Он петлю из какого-то куска троса вывязывал… Еще и Светлана рядом с ними крутилась…

В голове Власика царил полный кавардак. Шнур, петля из троса, выструганная доска и… и дети исчезли! Ну, и как это все связано между собой?..

Речка Сетунь была скорее широким ручьем, чем настоящей речкой. Но в одном месте – там, где Сетунь делала крутой поворот, образовался широкий, метров пятнадцать-двадцать, затон, с песчаным дном и таким же пляжиком. На нем и расположились «беглецы». Они только что вылезли из воды и теперь сохли на мягком теплом песочке.

– Ловко ты, Немец, придумал, – вздохнул Василий. – Р-р-раз – и в дамках! Прямо как на самолете… Молодец!

– Тоже мне «молодец», – хмыкнул Сашка. – Угол правильно прикинуть – и то не сумел. Светланка-то застряла. Вот кто молодец, так это – она! – Он приподнялся на локте и посмотрел на покрасневшую от удовольствия девочку. – Ведь молчала!

Для «побега» Александр применил простенький аналог канатной дороги. Залезть на сосну, набросить на стоявшее за забором дерево шнур с самодельной «кошкой», завязать «альпийский» узел и перелететь над забором в веревочной петле с доской-сиденьем – что может быть проще? Дернул потом за свободный конец, развязал узел, и – ищи ветра в поле!

Вот только Светлана – самая легкая из компании, не доехала до конечного пункта, зависнув точно над забором. Она качалась на высоте метров пять-шесть, крепко зажмурив глаза и открыв рот. Хорошо, что Александр быстро обмотал ладони разорванным напополам носовым платком, и по шнуру дополз до застрявшей «воздухоплавательницы». Дальше он полз, толкая девочку перед собой, и за все время пути Светлана не издала ни звука. Даже тишайшего писка…

– Молоток! – согласился Артем. – Я уж думал – хана! Попались! Сейчас ка-а-ак заорет! Молоток!