И вот роман закончен. Лобову стало легче, как будто он выговорился случайному попутчику, выплакался в жилетку другу, исповедовался терпеливому священнику. подлечился у психотерапевта.

Работа закончена, можно расслабиться. Новая интрижка. Зовут – Алина. Обещала завтра приехать к нему на дачу. Всё складывается отлично. Лобов вспомнил Алину на кухне ресторана, извивавшуюся на столе, среди поварёшек и кастрюль, довольно засмеялся, но снова вспомнил Ирку. Где только ни проводили они игры своей страсти, и стол, место ещё не самое пикантное. Молодость, безумные фантазии, безудержная страсть. Стоп. Всё. Хватит воспоминаний. Впереди новая книга, и ещё новый роман – Алина, и вообще много нового и интересного.

Игорь отхлебнул минералки и начал погружаться в атмосферу новой книги.

3

Жанна Ивановна не слыла робкой женщиной. Характер имела решительный, твёрдый, и это обстоятельство весьма помогало ей в общении с учениками. Она была учительницей русского языка и литературы. И хотя некоторые коллеги-недоброжелатели пытались иногда делать ей замечания по поводу неприемлемых речевых оборотов при её статусе, Жанна Ивановна резонно замечала, что её дело – не самой пользоваться литературным языком, а научить других им пользоваться. А уж научить она могла кого угодно.

В жизненных пристрастиях Жанны Ивановны на первом месте стояли любовные сериалы и небольшие книжечки, любовные романы, так называемые лав-стори. Стихи золотого и серебряного века, стихи советских поэтов и, соответственно, прозу классиков, она знала в размерах того материала, который ей предназначено было «давать» на уроках и факультативах. Но они не трогали её души так, как бразильские и мексиканские сериалы. Жанна Ивановна была в меру честной, в меру доброжелательной, в основном открытой и очень энергичной. Симпатичная, целеустремлённая блондинка. Она выглядела моложе своих сорока «с хвостиком». Как минимум, «хвостик» можно было смело отбросить.

Сегодня Жанна Ивановна весь день пыталась дозвониться до своего бывшего мужа, известного писателя Лобова. Тот не отвечал. Она знала, что он часто забывает свой мобильник где-нибудь и ходит без него. Но и домашний телефон тоже молчал. На даче был местный телефон, и он тоже не отвечал, а Жанна Ивановна договаривалась сегодня обсудить с бывшим мужем проблемы их детей. И это обсуждение не терпело отлагательств, по мнению Жанны Ивановны. Уж если она чего решила, то выполняла своё решение обязательно, несмотря ни на что.

– Опять напился, небось, – злилась Жанна Ивановна. – Вот же хорошо устроился! Жри себе эту свою водку, сколько хочешь, и никто тебе слова не скажет. В рейс – не нужно, вообще на работу – не нужно, никакой ответственности ни перед семьёй, ни перед детьми, ни перед начальством. Ишь, свободный художник! Но я тебя достану всё равно, зараза ты этакая!

Жанна Ивановна была исключительно положительным и, не побоюсь этого слова, хорошим человеком. Однако взрывной и импульсивный характер приводил иногда к непоследовательным поступкам. Совершенно забыв то обстоятельство, что Игорь Лобов ей давно не муж, и живёт той жизнью, которая у него получается, и не имеет никаких обязательств перед бывшей женой, женщина злилась на «бывшего» потому, что по первому требованию он не явился к ней, и даже не знает, что сейчас ей нужна его помощь. Чёрт бы его побрал, этого писателя, свободного мыслителя!

Ей к завтрашнему дню нужны были деньги. Жанна Ивановна не была ни злобной склочницей, ни жадной стервой. Есть бывшие жёны, желающие из распавшегося союза выжать, вытащить, выцарапать как можно больше выгоды. Не то, что положено по закону и справедливости, а всё, что можно и что нельзя, всё. То, что написано выше, это о ком угодно, только не о Жанне Ивановне. Она всегда была, да и сейчас оставалась человеком совестливым. Но и честным, и совестливым людям деньги тоже нужны.

Себе Жанна Ивановна ни за что не попросила бы даже куска хлеба, если бы была нужда. Хотя, кто знает! Лобов точно отдал бы последнюю рубаху. Дело не в рубахе. Сын задурил. Наделал много «хвостов». Ему грозило отчисление из института. По двум ведущим предметам нужно было срочно «подтягиваться», сдавать все зачёты, затем – экзамены. Короче, нужны были дополнительные занятия, платные. Эти занятия, курсы, вели те же преподаватели, которые принимали зачёты и экзамены. Вроде всё нормально, подготовительные курсы – это ведь не коррупция. Или в таком виде – коррупция? Жанна Ивановна абсолютно не интересовалась такими вопросами.

У Жанны Ивановны в голове всё было чётко «разложено по полочкам»: а) нужны курсы, б) за курсы надо платить – нужны деньги.

Жанна Ивановна в последнее время относительно неплохо зарабатывала, учитывая тот скромный образ жизни, который она вела. Лобов платил деньги, алименты с гонораров, вполне добровольно, не по суду. И не уменьшил отчисляемой доли после того, как сыну исполнилось 18 лет. Тот поступил на дневное отделение в институт – надо поддержать. Хотя сын иногда подрабатывал в «Мак Доналдсе» по выходным себе на карманные расходы, но деньги отца были очень кстати. Так вот – алименты с гонораров. А гонорары – раз в год. Гонорары были невелики. При всей своей набирающей силу популярности, Лобову было очень далеко до славы Дарьи Донцовой. И сумму отчисления нужно делить равномерно на 12 месяцев вперёд. Жанна Ивановна добавляла к этой сумме свой заработок и семья из трёх человек вполне сносно существовала. Женщина больше тратила на детей, нежели на себя, но считала, что по-другому и быть не может. И вот она справедливо рассудила, что плата за курсы должна быть поделена на двоих родителей равномерно, помимо алиментов.

У пятнадцатилетней дочери недавно тоже начались неприятности. Заболело ухо. Болело и не проходило. Врач осмотрел и предложил операцию. Точнее, врач сказал, что операция необходима. Можно было сделать «так просто» или в хорошей больнице, и у хороших специалистов, но это будет стоить денег. Относительно недорого – 25 тысяч рублей. С анализами, рентгенами и томографией – 30 тысяч. Это всё при наличии у девочки медицинского полиса. С полисом её положат в государственную больницу, и лежать она будет бесплатно. Денег дать надо только специалистам. Ни фига себе «только»! Их надо ещё заработать, или где-то взять, эти деньги.

Жанна Ивановна не раздумывала, хорошо это или плохо – давать деньги «бесплатным» врачам. Она считала, что как бы это ни называлось, любой и каждый нормальный родитель отдаст всё, что у него есть, чтобы вылечить заболевшего ребёнка.

Расходы на лечение – тоже пополам, решила Жанна Ивановна. Итого набегало тысяч по 30 рублей с каждого. Сумма вполне подъёмная для работающего человека. Но сбережений у Жанны Ивановны не было. Последние «алименты» от Лобова она получила примерно год назад. Только что вышел его новый роман, а значит, скоро Лобов сам бы перевёл ей деньги на кредитную карту.

Тридцать тысяч Жанна Ивановна кое-как «наскребла», зачеркнув многие вполне необходимые статьи семейного бюджета, а ещё тридцать нужно было взять у «бывшего». То, что он их даст, она ни секунды не сомневалась. Главное, чтобы они у него были.

Надо ехать к мужу, решила энергичная учительница. Она по привычке даже в мыслях называла Лобова мужем, хотя они уже несколько лет были в разводе. В разговорах с кем-то, если надо было упомянуть о «бывшем», Жанна называла его просто по фамилии. В такие редкие моменты как сегодня она жалела, что у неё нет водительских прав, да и машины, собственно, тоже нет. В обычной жизни до школы, в которой она работала, можно было дойти за десять минут пешком.

Она на метро и троллейбусе добралась до дома, где жил Лобов. Набрав известный ей код домофона, вошла в подъезд, поднялась на седьмой этаж и долго звонила в дверь квартиры. Выглянувшая из-за другой двери «невзначай» соседка с удовольствием от владения ценной информацией сообщила, что «Игорь Михалыч ещё раненько утром уехал на дачу».

– Откуда вы знаете, что на дачу? Он вам сам сказал? – спросила Жанна.