— Я могу взглянуть на её лицо? — спросила она у подошедшего криминалиста. Горски дал добро.
— Да, трогай на здоровье. Мы здесь уже отработали.
Галлахер подошла к ней со спины и тронула за рукав.
— Здесь госпожа коронер, — состроив кривую физиономию, Джина кивнула в сторону.
— Да чтоб тебя! — выругалась Хардли, заметив у одной из полицейских машин Эбигейл Брослин в чёрном костюме тройке.
У Эбби были аккуратно подведенные глаза и гладкий пучок на затылке взамен кругов расплывшейся от пота туши и растрепавшейся белобрысой копны. Но именно такой её образ Хардли держала в голове — разнузданная шлюха, попавшая в профессию каким-то чудом.
— Пришла сказать, что труп мёртв? Работать вагиной проще, чем мозгами, правда? — Хардли не сумела сдержаться, да и, в общем-то не собиралась, иначе сдохла бы от собственного яда.
Об их противостоянии не слышал только глухой и тупой, но об измене Вуда не знал пока никто, кроме Марты. Во всяком случае, Хардли никому ничего не рассказывала, даже Джине, с которой за годы совместной работы стала крепкой командой.
Слухи распространялись быстро, особенно учитывая болтливость и хвастливость Брослин — завтра или уже сегодня к вечеру об этом будет знать весь отдел. Носить рога на голове чертовски неудобно, чертовски мерзко знать, что люди шепчутся за твоей спиной, пытаясь вычислить правых и виноватых, разводя хренову «Санта-Барбару» скуки ради. Хардли в очередной раз ощутила, как где-то под ребрами колет от досады и обиды, но она лишь сильнее распаляла себя, чтобы не выглядеть уязвленной.
— Зря ты злишься. Это твоя вина, — деловым тоном ответила Эбби, даже не повернув к Хардли головы.
Брослин чувствовала себя хозяйкой положения, Оливия не могла ничего этому противопоставить. Её бросили ради чертовой потаскухи, и Хардли не могла прикрыть этот факт тем, что собиралась от Вуда уходить или тем, что почти семейная жизнь ей не подходит или ещё каким-нибудь враньем. Она искренне считала, что у них всё хорошо. Перспективы заиметь репутацию неудачницы-брошенки были самые что ни на есть реальные. Хардли ненавидела, когда её жалеют.
— Если бы ты использовала свою вагину по назначению хоть иногда, Лэнс не предпочёл бы мою.
Брослин склонилась над телом и откинула волосы с его лица. Джина косо взглянула на Хардли, и та с досадой поняла, что расспросов сегодня не избежит. Когда Оливия увидела лицо жертвы, все посторонние мысли исчезли из её головы.
— В чем дело? Ты её знаешь?
Эбигейл смотрела на неё с земли с нескрываемым недоверием. Хардли видела лишь лицо девчонки и руки Брослин в плотных латексных перчатках, которые мельтешили и скрывали обзор.
— Я видела её вчера в метро, — глухо отозвалась Хардли. — Мне нужно время смерти, Брослин, — увидев, что коронер всё так же прожигает в ней взглядом дыру, что-то там анализирует по выражению её лица и делает что угодно, только не свою работу, Хардли повысила голос. — Время смерти, мать твою!
— Предположительно между пятью и девятью вечера вчерашнего дня, — Эбби не стала отвечать на её выпад и не торопясь, с достоинством провела осмотр, в то время, как Хардли чувствовала, что её начинало трясти. — Очень предположительно.
Оливия видела жертву за полночь. Она смотрела ей в глаза, и этот взгляд невозможно было стереть из памяти. В тот момент девчонка была какой угодно, но не мёртвой. Невозможно провезти мёртвое тело в вагоне метро, тем более на глазах у натасканного копа. Что-то здесь не стыковалось.
— Нужна экспертиза. Набери Картера, Джин. Скажи, это срочно. — Хардли не могла связать двух слов, не то, чтобы вести внятный телефонный разговор. Она должна была убедиться, что не сходит с ума.
— Чем тебя не устраивает моё заключение? — визгливо воскликнула Брослин, которую, наконец, проняло. Она не выносила пренебрежения в свой адрес, Хардли же всегда готова была отсыпать его ей с горкой.
— Иди на хер, — рявкнула Оливия, покидая место преступления под настороженные взгляды Эбби и Джины. Она понимала, как всё это выглядит. Хардли вела себя слишком нервно.
Поверхностного заключения коронера было недостаточно. «Тело должно быть немедленно направлено судмедэксперту», — собравшись, наконец, с мыслями, указала Хардли в отчёте, который отправила шефу на рабочую почту с пометкой «срочно» прямо из машины.
========== Вопросы ==========
— Говоришь, ты видела её в метро примерно с двенадцати до часу? Это какая-то ошибка, Лив. Время смерти около семи вечера, — говорил Картер, согнувшись над трупом девчонки, уже порезанной, зашитой и накрытой простынёй по шею.
Оливия сжимала губы и зубы, позволяя ему закончить доклад и сдерживая себя от эмоциональных всплесков. Хотелось орать «Да как такое возможно?» или сдаться мозгоправу, чтобы убедиться, что в порядке.
— Причина — передозировка эфедрина, девочка приняла убойную дозу. Причём, она не наркоманка со стажем, — он аккуратно, трепетно, словно боясь повредить или обидеть тело очередным вторжением, взял кисть руки жертвы.— Ты знаешь, глядя на неё, на состояние её кожи, ногтей, я бы сказал что она из приличной, даже состоятельной семьи, не работала, ни руками, ни за офисным столом, возможно, студентка. Следов изнасилования, насилия нет, она сама это сделала с собой.
Иен Картер, главный судмедэксперт Управления в своём царстве мёртвых он казался слишком живым. Он
напоминал ей серфингиста с Западного побережья, и на человека, привыкшего проводить больше времени с трупами чем с людьми, Картер был совершенно не похож. Его светлые волосы казались выгоревшими на солнце, а от его ослепительной улыбки таяла почти вся женская половина Управления, независимо от возраста и семейного статуса.
— Связались с её семьёй?
— Джина занимается.
Оливия поняла, что не смотрит на Картера, а смотрит куда-то внутрь себя. Его силуэт расплывался перед глазами и странным образом отдавал запахом антисептика и сухого льда.
— Лив, я говорю, пошли обедать. Работа никуда не денется.
Видимо, Иен продолжал что-то рассказывать ей, но Хардли не услышала ни слова. Странное чувство, что всё уходит из-под контроля, завладело ей. Она не могла сконцентрироваться, не могла сфокусировать внимание, как тогда, в вагоне метро, словно от трупа этой несчастной продолжала исходить какая-то больная аура, которая действовала избирательно. Только на Оливию Хардли.
— Твои ребята точно не убегут, — отмерев, Хардли криво улыбнулась и обвела взглядом холодильники. — Не сегодня, извини.
— Ладно, — Иен развел руками, принимая очередное поражение.
Картер был добрым малым и вовсе не ловеласом, как-то могло показаться на первый взгляд, просто природа наградила его чертовским обаянием. Оливия сбилась со счёта, в который раз динамила его. Сначала причиной был Лэнс, а сейчас — простое желание ни с кем не контактировать вне работы, тем более ощущать чей-то интерес, помноженный на цель рано или поздно добиться взаимности. Она не слишком переживала на его счёт — компанию ему составит любая другая, более заинтересованная особа. Оливия думала о других вещах.
Сидя в собственном закутке из трёх гипсокартонных стен, который почти с любовью называла «загоном» — до собственного кабинета этажом выше она ещё не дослужилась — Оливия отправляла запрос в Нью-Йоркское городское транспортное управление.
— Иен был прав, она — студентка биологической кафедры Нью-Йоркского университета, — к ней заглянула Джина Галлахер и села на стул для посетителей, поставив на столе две пластиковые чашки с дымящимся чернейшим кофе. — Отец — управляющий банка, мать владеет сетью ателье. Девчонка ни в чём не нуждалась. Училась отлично, занималась бегом. Я взяла несколько адресов, надо опросить её друзей.
— Ты всё ещё думаешь, что это не самоубийство? — Хардли и сама так не думала. Составляя запрос о предоставлении записей камер метро, она думала о единственном свидетеле, который знал, что девушка мертва.
— Никаких изменений в поведении, конфликтов с родителями, предсмертных записок, — Галлахер отхлебнула кофе и серьёзно посмотрела на неё. — Я смоталась ещё в одно место. Клерк с Уолл-стрит убил жену и собаку и чуть сам себе горло не перерезал. Никто из соседей на них не жаловался, только, говорят, трахались громко, значит, душа в душу жили. Он клянется, что не хотел. Говорит, его заставили. Спрашиваю, кто, он говорит, не видел их, только слышал, — Джина пожала плечами. — Отправила его на психиатрическое освидетельствование.
