Маша не уступала мужу и продолжала вести бой на стороне тореадора. Зал замер в ожидании развязки. Посетители за соседними столиками прекратили разговоры, все прислушивались к полемике супругов.

– Если надо будет, и поселит! – выкрикнула молодая женщина.

Никита потемнел от этих слов, словно грозовая туча. Он встал, сжимая кулаки, и процедил сквозь зубы:

– Дашку я тебе не отдам! И моя работа мне нравится!

Маша вскочила, опираясь руками на стол и подаваясь вперед, выпалила с издевкой:

– А кто ей будет косы по утрам заплетать?! Ты, что ль?!

– Можешь за косы не переживать! Я найду ту, которая будет их заплетать, – совершенно ледяным голосом ответил Никита.

– Не сомневаюсь, что найдешь, – процедила сквозь зубы Маша.

Супруги стояли, уставившись друг на друга, они готовились к очередному сражению. Очень вовремя к ним подлетел официант с подносом. Он осторожно покосился на Никиту, потом на Машу. Начал расставлять заказ и, извиняясь, тихим голосом попросил:

– Вы не могли бы потише разговаривать? Мешаете другим посетителям.

Никита перевел на него непонимающий взгляд, потом, осознав, что официант говорит, окинул взглядом соседние столики и, обращаясь ко всем одновременно, с раздражением выпалил:

– Не можем. Потерпят. Видите, у нас семья рушится. – Потом обратился к Маше. – Я выйду. Мне остыть надо.

Никита с силой отодвинул стул. Тот жалобно скрипнул ножками по полу, словно пропищав: «Меня-то за что?» Разъяренные глаза супругов еще раз встретились и расстались, каждый в своем праведном гневе. Никита ушел в туалетную комнату. Маша расстроенно опустилась на стул и уставилась в окно. Официант, облегченно выдохнув, продолжил лавирование между столиками. Зрители в зале, разочарованные столь скорым окончанием действия, вернулись к своим тарелкам. Наступило временное перемирие.

Никита стоял в туалетной комнате. Он оперся руками на раковину и невидящими глазами смотрел на свое отражение в зеркале. Все его думы были заняты только одной мыслью: как не потерять Машу, что ей сказать. Он не понимал, чего она ждет от него. Неужели придется все бросить и ехать в столицу, и неужели она настолько наивна, чтобы думать, что там они чаще будут проводить время вместе. Размышления Никиты прервал вошедший молодой человек. Он посмотрел на Никиту, как-то по-братски подмигнул ему и прошел в кабинку. Этого только не хватало. Зря Никита выбрал в качестве места для разговора кафе. Но дома – Дашка. Он надеялся, что в общественном месте им обоим будет легче сдерживать эмоции. Не вышло. Никита включил кран и засунул руки под воду. Холодная. Хорошо. Успокаивает. Чтобы окончательно прийти в себя, он набрал воду в ладони и умылся, потом еще раз. Снова посмотрел на свое отражение в зеркале. Вид у него был замученный, неделя переживаний сказалась, и холодной водой их не смоешь. Молодой человек вышел из кабинки, подошел к раковине, начал мыть руки, поглядывая на отражение Никиты в зеркале.

– Здорово ты ее на место поставил. Жена, что ль? – спросил парень, брезгливо улыбаясь. – Я видел, на какой тачке она подкатила. У тебя, небось, такой нет? Все женщины одинаковые.

Никита был поражен такой наглости. Он выключил воду и повернулся к молодому человеку.

– Моя жена – не все. Тебе вообще че надо? А?! – гнев снова застил ему глаза, но он оставался угрожающе спокойным.

Растерявшийся от такой реакции парень невнятно забормотал:

– Да я ничего. Просто… Извини.

– Не лезь в чужую жизнь. Понял?! – повышая голос, сказал Никита.

– Понял.

Никита в раздражении выдернул салфетку из наполнителя, вытерся, бросил ее в мусорный ящик, развернулся и вышел из помещения.

Еще один неприятный осадок остался в душе от разговора в туалете. Никита просто физически ощущал, как его быстрая проточная река заиливается, осталось совсем чуть-чуть, и она превратится в болото или в лучшем случае в пруд. Он пробирался сквозь столы к своему свету. Когда Никита подошел к жене, то заметил, что Маша разговаривает с кем-то по телефону. Она сидела спиной к основному залу и не увидела подошедшего мужа. Никите удалось услышать обрывок фразы:

– Нет, не сказала, все зашло слишком далеко, – расстроенно лепетала она в телефонную трубку. Заметив подошедшего Никиту, Маша быстро закончила разговор. – Я тебе потом перезвоню. Пока.

Все! Свет погас для Никиты. Он медленно сел в кресло.

– Кто это был? – совершенно спокойно, не сводя глаз с жены, спросил он.

Маша почувствовала, как от этого взгляда по ее спине, вдоль позвоночника, побежали мурашки. Она молчала, не в силах что-либо сказать. Никита продолжил допрос ледяным тоном:

– Я тебя спрашиваю, с кем ты разговаривала? Это был Петр Сергеевич? Вы уже с ним на «ты» перешли?

Маша поняла, что сейчас наступит развязка, дальше тянуть было нельзя. Но она не знала, как говорить об этом. С чего начать? Она словно замерла в ожидании цунами.

– Дай мне телефон, – потребовал муж.

Никита протянул руку, чтобы взять телефон у Маши. Но она одернула руку и спрятала телефон под стол.

– Нет, я не разрешаю!

И тут набравшая свою высоту волна гнева обрушилась на молодую женщину. Никита медленно встал со стула и, нависнув над женой, вскипел, разбрызгивая пену:

– Раз так, то и я не разрешаю тебе никуда ехать. Ты останешься здесь со своей семьей, поняла?! И больше ни слова об этом!

Маша впервые видела мужа в таком состоянии. Она одновременно трепетала перед его разрушающей силой, и в то же время в ней самой росла волна возмущения. За что? Это он обманывает ее.

– Почему ты сразу не запретил? Что тебе помешало? Или, может быть, кто? – спросила она с надменным спокойствием.

Мужчина совершенно не понимал реакции своей женщины, он ждал чего угодно от нее: криков, возражений, даже слез – и был готов к ним, но ее холодная надменность выбила его из колеи. Вся эта неясность в поведении Маши раздражала Никиту еще больше, и он перешел практически на крик:

– Да потому что я люблю тебя, дура!

Маша возмущенно выдохнула. Да как он смеет говорить о любви! Он вообще не знает значение этого слова.

– А ее ты тоже любишь?! – выкрикнула она в порыве гнева.

Ошеломленный Никита стоял в растерянности. Чего хочет эта женщина? О чем она говорит? Никита до конца еще не осознал произошедшее, но чувствовал, что где-то спрятан подвох.

– Кого? – выпалил он в удивлении.

– Свету, помощницу свою, – уже немного успокоившись и взяв себя в руки, сказала Маша.

– Ты с ума сошла! Что тебе в голову взбрело? При чем тут Света? – искренне возмутился Никита.

Но Маша продолжала настаивать:

– Не отпирайся, я видела вас.

И тут Никита начал понимать, что произошло в их семье за последнюю неделю. Все карты были раскрыты. Но у него остался один припрятанный в рукаве козырь. Он не спешил его вытаскивать. Ему захотелось теперь помучить жену в отместку за неделю терзаний и недомолвок.

– Ты приходила в офис? – спросил он.

– Да. И видела, как она у тебя на плече рыдала. Ты гладил ее по голове и говорил, что все будет хорошо, все образуется, надо только немного подождать, – выпалила Маша. Она сделала паузу в ожидании реакции от мужа, потом добавила: – Ну что теперь скажешь? Кого больше любишь: нас с Дашкой или работу свою?

– А зачем ты в офис приходила? – снова спросил Никита, оттягивая момент истины.

– Я, я приходила, чтобы… Какое теперь это имеет значение? – раздраженно сказала жена, понимая, что ее уводят от ответа.

– И все-таки? – продолжал настаивать супруг.

– Не увиливай! Что, не можешь прямо сказать: «Маша я тебе изменяю!» – гордо вскинув голову, сказала обиженная женщина.

– Ты поэтому в Москву так резко собралась. А я-то всю голову сломал, что с моей Машкой случилось? – рассуждал Никита, словно не замечая реплик жены.

– Не волнуйся, до Москвы ждать не придется. Я сегодня же к маме съеду вместе с Дашей. Никто тебе мешать не будет. Развлекайся.

Маша устала ждать ответы на свои вопросы. Она сдалась. Он не оправдывается, не извиняется, он совсем ее не любит.