Молодой человек вышел из здания, вокруг которого поросло столько офисных кабинетов, что казалось, будто только ленивому не нужен клаптик рабочего пространства в так названом деловом центре. Еще толком не успел наступить рабочий день, а ему уже было известно по тому как светит солнце, с какой силой дует ветер, как свежо пахнет на улице, о том, что погодка будет очень примечательной. Пройдя по тротуару, вымощенной из плитки, которая толком не успела просохнуть от утреннего тумана и местами брызжала темными участками, словно еще дополняя уже существующий узор и преображая цветовую палитру тротуара.

Он семенистыми шажками добрался до обочины, где был припаркован его подержанный мерседес, покрашенный в классический матово-черный цвет. Открыв до жути скрипучую пассажирскую дверцу, он кинул на сиденье портфель из кожзаменителя серого цвета и захлопнул дверь. Быстро обежав транспорт, как и было заведено, парень на удачу прикоснулся к значку, торчащему из капота и больно напоминавшему ему символ мира и любви, ассоциирующийся с укуренными хиппи. Он быстро открыл водительскую дверь и плюхнулся в сиденье, тут же захлопнув с глухим хлопком дверь. Руки покоились на коленях, он сидел, даже не пытаясь дотянуться к ключам, чтобы включить зажигание. Он пытался унять волнение, походившие на азартное предвкушение картежника, который ждет козыря и на чувство, которое ощущает сапер, когда пытается разминировать бомбу. Его внутренности словно сдавливали холодные руки и выжимали из него все соки. Сегодня начальник поручил ему ответственное задание. Первое в его жизни. От того он себя так неуверенно чувствовал, будучи молодым, так сказать, незрелым работником, парнишке не хотелось облажаться. Он чувствовал ответственность, словно это была нотариальная бумага, которую принял с гордостью и страхом. Он в задумчивости взглянул на новенький портфель. Положив его на колени, выудил из него желто-яркую папку, на которой виднелась эмблема правительственного департамента внутренней безопасности. Сверх эмблемы проходили большие красные буквы «СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО». Раскрыв ее, он шарил взглядом по досье, вчитываясь в него и уже которую сотню раз отмечая про себя, что незаурядного тут ничего нет. Среди вороха бумаг имелась фотография старика. Старик как старик, думал парень, изучая ее. На первый взгляд обладатель фото не был слишком морщинист и не выглядел сильно юным. Чисто внешне человек на фото был слишком обычным, как и все-таки чересчур неприметным. Из досье, которое парень собрал, следовало, что старик не обладает большим богатством. Не был он деятелем общественным и никогда не обладал властью, решающую судьбы людей. Но сильно обездоленным старик тоже не казался. Парень все удивлялся в попытках понять, что же это за личность такая. Проводя опрос среди обитателей данного городка с вопросом о том, кто в нем может быть уникальным и интересным, в общем, кто выделяется, многие из опрашиваемых называли только одну фамилию: Джеромсон. Это был старик. Но те, кто отвечали, не могли ничего толком рассказать о его личности. Быстро закрыв папку, он упрятал ее в портфель и кинул последний на пассажирское сиденье. Рассматривая через лобовое стекло с трещинкой, напоминающую молнию, сидел и следил за толпами вставших рано людей, которые спешили занять свои места. Все думал, чем же старик может выделяться из нее? Бросив это неблагодарное и весьма выматывающее занятие, парень все же решился и провернул ключ, заводя машину. Он отъехал от обочины, направляясь к старику, ведомый волнительным чувством, будто бы стрелкой на компасе.

***

Звонок раздался двойным тяжелым трезвоном. Это случилось в обеденное время. День был вполне удовлетворительным как для осеннего периода. Старый дом был окружен полем, усыпанным сухими опавшими листьями, словно защитная пленка, покрывавшая ровным слоем все еще растущую траву. В воздухе завис противный запах влажного перегнивания. Через пару десятков секунд двойной перезвон колокола повторился, зазывая хозяина к нетерпеливому посетителю. Абадая Джеромсон, услышав звучащий звон, закрыл книгу и положил ее на деревянный подлокотник зеленого кресла с узором волнистых линий. Только начав спуск по лестнице ступенька за ступенькой, Абадая, услышав повторный звонок в двери, подумал «Должно быть гость не осведомлен, что мне уж как перевалило за восемьдесят. И что там за такое срочное дело?» – спросил он себя от любопытства. Джеромсон спустился в холл по скрипучим ступеням и поплелся по истоптанному ковру к входной двери. Приотворив дверь, Абадая застал молодого парня перед тем как тот готовился в очередной раз нажать на кнопку вызова хозяев. Пару мгновений молодой человек пребывал в замешательстве.

– Что вам угодно, уважаемый? – скромно полюбопытствовал старик.

– Я из «Джей-Пейрда» – немного замявшись, ответил молодой человек. – Добрый день. – неловко закончил он приветствие.

– Добрый! – вставил Абадая с улыбкой. – простите, а что такое «Джеперд»? – решительно спросил старик.

Лицо парня явно отражало его пониманием своего же конфуза. Абадая, взирая на лицо гостя, определил что тому чуть больше двадцати. Ясные глаза, словно присутствие весны, ярко горели зеленью, показывая что жизненные силы бьют ключом. Юное, слишком юное оно ему показалось из-за округлости черт лица.

– «Джей-пейрд» – учтиво поправил юнец хозяина особняка. – это газета, в которой я работаю журналистом. Кстати, забыл себя отрекомендовать. – парень растеряно улыбнулся. – Мое имя Рон Роустэр.

– И зачем же газете направлять ко мне журналиста, Рон? – с интересом спросил Джеромсон.

– Мы хотим создать серию статей о людях нашего края. – начал с этого свои объяснения Рон. – И на вопрос какая же персона интересует большинство людей, ваше имя звучало в ответах довольно часто. И они аргументировали свои выбор двумя вещами. Первая: у вас есть «странная» коллекция. А вторая: вы знаете много историй. Поэтому я здесь, так как редакция решила открыть именно с вашей персоны печатание этой серии.

– Что ж, это правда. – заключил Абадая речь журналиста и умолк.

– О, просто замечательно! – с восторгом среагировал юный гость. – Если вы не будете против, мне бы хотелось в скором времени провести опрос и поговорить о том, какая была у вас жизнь.

– Одиноким старикам вроде меня не хватает общения, будто старость заразна и передается по воздуху. И все что остается – это воспоминания о жизни и тяготах в ней, а еще какими хорошими могли быть те времена.

– Как раз то что и нужно. И когда же мы сможем приступить?

– Да хоть сейчас… Правда у меня дома маленький бардак. – извиняющимся тоном добавил Абадая.

– Я как раз хотел это услышать! – воодушевленно улыбнулся парень услышав замечательную новость. – А по поводу бардака можете не волноваться его же никто не увидит. – шутливо произнес журналист, пытаясь подбодрить старика.

– Тогда милости просим.

Абадая начал отходить назад и чуть в сторону, открывая дверь для посетителя все шире. Рон Роустэр вошел в мрачный холл, в котором сразу ощутил запах старости. Староватый дом с фасада выглядел не сильно ухоженным, но то, что гость увидел, превзошло все его ожидания. Пыль, которая целым потоком играла на просвещающемся воздухе, наполняла все пространство. Ковры, словно прошедшие под прессом, были затоптаны и протерты. А модные обои (с каких именно годов Рон мог только догадываться) казались бледным, отклеивающимся слоем кожи как у змеи во время линьки.

– Мне так неудобно из-за этого бардака…

– Ничего страшного, видели бы вы мой дом после того как я принял гостей на празднование семидесятилетия нашего главного редактора газеты, – смеясь, успокаивающе сказал Рон.

– Даже несмотря на то в каком состоянии находится жилище, по тому же бардаку можно узнать кое-что и о хозяине, – высказал свое мнение Абадая.

После этих слов Рон действительно заметил, что-то там, то там, прям под ногами стопки книг. По их виду Рон подумал что они предназначены на какие-то другие цели нежели их чтение. Помятые и старые, многие были высушены после того как промокли и их страницы волнообразно застыли в разводах грязи. Хозяин дома закрыл двери за Роном и предложил: