Тем временем, Жанна, уставшая, легла на пол и начала тыкать пальцами в уголки комнаты, расставляя ее по своему желанию так же:
«На потолке хочу, чтобы ночью был пейзаж рукава Млечного Пути в перспективе и движении, а вот днем пусть это будет водная гладь, будто я на дне моря: надо мной будут проплывать скаты, дельфины, различные красивые рыбки, может, изредка русалочки и, раз в день, сам Посейдон! Ха! Вот это было бы просто круто! Пусть стена, в которую встроен шкаф, будет изумрудно-зеленой, но не очень яркой, – шкаф был из красного дерева, которое Жанне было очень по душе, так что она подумала, что этот цвет неплохо будет сочетаться с цветом дерева шкафа, – интересно, а можно дверной проем сдвинуть немного в сторону от угла…, – не успела Жанна подумать, как дверной проем сдвинулся на именно то расстояние, о котором она подумала, – «черт…думать надо осторожнее…» – Примерно на два-три метра она сдвинула проем. Чтобы слева от него (если смотреть в сторону окна – будет слева) поставить рабочий стол, – ладно, его обстановкой позже займусь. А вот здесь (на той части стены, что рядом со столом и является частью стены, где расположен дверной проем) сделаем огненный градиент красок, хочу плавный переход красный – оранжевый – желтый. Вот тут, на стене (которая находится слева, если смотреть на окна), поставим телевизор, побольше, диагональ пусть будет по моему росту. А еще хочу, чтобы он мог ездить по всей этой стене, от градиента и до шкафа, а стол тогда будет убираться куда-нибудь в стену по команде. Ага. Напротив стола (угол пересечения стены с дверным проемом и правой стены) будет уголок уюта. Хочу, чтобы там стояли: полукруглый диван, раскладушка, журнальный столик, как у Эридана, а рядом с диванчиком пусть будет стена, небольшая, высотой около метра и двадцати сантиметров. Она будет отделять кровать и этот уголок. Она будет самая большая, двуспальная, но не вплотную к полустенке, рядом со стенкой должна быть тумбочка и на ней встроенный светильник, такой же и с другой стороны кровати. Перед диванчиком рядом с полустенкой и со стеной пусть стоят пуфики еще. На полустенке с этой стороны пусть будут встроенные полочки, а на ней пусть стоят красивые керамические вазы, рамки с фотографиями и парочка красивых маленьких игрушек, мягких. А остальное потом доставлю».
Все они, втроем, в итоге, оказались на своих кроватях. День был длинный, тяжелый, интересный, полный приключений и многих абсолютно новых вещей. Каждая думала о своем, но были и общие темы. О Егоре, например. «Что с ним? Жив ли он?» – проносились мысли в головах, словно японские скоростные поезда. Несмотря на все заверения его дочери, им троим не было спокойно с самого начала. Стоило только вспомнить, так взгляды становились растерянными и беспокойными. Параллельно с этим, у Ксю до сих пор все мысли были о китах, у Жанны о ликосомах и вообще о животных, а Юля все думала про весь этот мир: как он был создан, какой Егор на самом деле и так далее. У нее было много вопросов.
Незаметно для них, наступил вечер, небо начало выкатывать свои рыжие локоны, потихоньку зажигаются звезды. Их уже очень много. Не то, что в городе.
Гостьи решили выйти из комнат и поискать Ланиакею. Она сидела на траве у берега океана, ногами в песке, задумчиво глядя в даль. Они подошли к ней и на мгновение наступила неловкая тишина. Но тут всем девушкам в одно и то же время стал интересен ответ на один вопрос, который они в один голос ей предъявили:
– Лани, а когда появятся остальные твои сестры?
– О, не переживайте, скоро. Они уже пробудились. Теперь они приходят в себя после новости о папе, я-то по возрасту их несколько старше и воспринимаю все чуть легче. Они же все очень эмоциональны, особенно Маринетт и Айрис, они самые младшенькие с Эриданом, а мы: я, Афелис и Эльза их старше немного, но все же… Эльзе тоже тяжело.
– Почему он решил назвать вас всех именно так, и откуда он взял ваши внешности? Я так понимаю, что всё это – видоизмененные внешности реальных людей? – задумчиво спросила Ксю.
– Мы тоже реальные вообще-то. Просто живем тут, в безопасности, – фыркнула Ланиакея. – Да, все так. Садитесь, сейчас расскажу, – девушки, до этого стоявшие над ней, как немой укор, уселись рядом и навострили уши.
– Конечно, создать внешность с нуля – задача не из легких. Это ведь не игра какая-то, а жизнь. Все наши внешности позаимствованы, подсмотрены. Где-то с нарисованных персонажей, где-то – с существующих людей. У нас с Афелисом внешности изменены немного, но все равно достаточно сильно напоминают двух актеров, с которых и были взяты, так сказать, шаблоны внешности. У остальных ребят внешности взяты с нарисованных и не существующих в реальности персонажей. Что касается имен… Мне нравится мое имя. Очень нежное, ласковое. Оно переводится с гавайского как «необъятные небеса». Космос и небо, усыпанное звездами. Это то, что папа любит также, как любит меня и всех нас. Поэтому меня он назвал так, как первенца. У Эльзы и Маринетт имена не изменены, у остальных изменены. Эридан был назван в честь созвездия, у Афелиса имя догадаетесь с чем схоже?
– У меня были какие-то мысли, но сейчас что-то… нет…
– Гелиос.
– А! Да, точно, древнегреческая мифология, как же иначе…
– Что-то связано с солнцем, если не ошибаюсь…
– Не ошибаешься. Ну вот. Внешности чужие, в целом, но есть у всех что-то особенное, чего нет у наших прообразов. Вот такая вот мы семья. Наши характеры – это частички папы, поэтому мы живем душа в душу, у нас все всегда хорошо. Только когда папа попадает в беду, нам тяжело. Особенно в самый первый раз, – ее слезы беззвучно падали из прелестнейших глаз цвета сирени на песок. – Да, мы всегда знаем, что все будет хорошо, но это ожидание… – Тут, сквозь ее грудь, неожиданно для всех, наружу прорвался всхлип. Девушки вздрогнули от неожиданности. – Не обращайте внимания, просто устала сильно… – сквозь всхлипывания промямлила Ланиакея.
Гостьям было тяжело смотреть на то, как она плачет, и они пытались ее как-то утешить. Но сложно утешить человека, когда сам балансируешь на грани. Спустя несколько десятков секунд, полных тихих всхлипываний и увлажнения прибрежного песка солеными каплями, Ланиакея утерла слезы, встала и молча пошла в дом обратно. Все трое последовали за ней. Успокоившись, она сказала:
– Давайте вам расскажу по поводу вашего дома еще несколько вещей. Вы можете видоизменять ваши комнаты в любое время, когда угодно, но только их. Остальные части дома не получится. В каждой стоит шкаф-невидимка в стене. Вы можете спокойно заходить туда в поисках вещей. Это отдельное скрытое помещение. Все, что внутри, ваших размеров. Каким образом не спрашивайте. В холодильник ходите только с Афелисом, а то заблудитесь и замерзнете. Там же, внизу, душ и ванна. Пойдемте покажу.
Они спустились вниз по лестнице. Если пойти направо, можно было попасть в холодильник, если налево, то в ванную комнату. Зону холодильника они не увидели. Хоть дверь в него и была прозрачной, все, что они рассмотрели, была белая стена. Сразу за дверью был поворот, поэтому не было видно, что же там такое. Они направились в левую сторону. Чуть пройдя по прямоугольному тоннелю из настоящего камня, шершавого, но ровного, напоминающего камень пещер у побережья моря, и выйдя к самой ванной, все трое обомлели. Она представляла собой двухэтажное сооружение. Нижний этаж, к которому вела лестница по левую руку от дверного проема, они не могли разглядеть сверху, но верхний, который был на уровне, где стоят они сейчас, великолепен: в одной из стен проделан прямоугольный, внушительных размеров, проем, сам пол вымощен камнем, но он весь будто решето. Все пространство первого этажа ванной в определенном месте – видимо, в том, где уже нужно ходить голыми – образовывало бассейн глубиной по щиколотку. Максимальный уровень воды определялся невысокими бортиками из такого же камня, как и все остальное в ванной, желтоватого цвета. Она была, по своей сути, открытой, обычной комнатой, без шторок или задвижек, поэтому по пути была стеклянная дверь, которая, как объяснила Ланиакея позже, открывается перед людьми автоматически, если в ванной никого нет. В противном случае – она закрыта, и вместо просто стеклянной становится матовой. Она показала, как пользоваться первым этажом. Оказалось, что из того отверстия течет вода. Это как большой душ-водопад! Нижний этаж был совсем другим: не очень большой, полностью из черного мрамора. Сделан в стиле комнаты без окон, с проемом под дверь. С места, откуда они все рассматривали было видно, что он выводил в сторону балкона.
