Нагима. Ладно, Садрый, ладно, так и сделаешь.

Исмай. А я у вас буду кучером.

Садрый. Будешь. Запряжём трёх рыжих коней, договорились? Исмагил, здорово ведь будет, да?

Айрат. Замечательный будет экипаж. Пожалуйста, запрягайте их и мчитесь скорей.

Исмай. А ты будешь гармонистом. Сядешь рядом со мной и будешь играть на гармони.

Айрат. Нет уж, на гармони играйте сами. Я ещё слишком молод, чтобы играть на гармони рядом с вами, едучи на конях. Вон, возьмите Кадыра.

Садрый. В наших краях девушку так увозят, здорово ведь, Нагима-эби? Как здорово!

Нагима. Да, конечно…

Садрый. А ты к моему возвращению с войны сошьёшь свадебное платье, хорошо?

Нагима. Платье у меня готово. Только не довелось его надеть. Пожелтело оно в сундуке, ожидая дня свадьбы. Любила я его, эх, любила. И до сих пор люблю. И до сих пор тоскую. Произошло невесть что. Меня не только в сердце ранило, навеки сделало несчастной то утро, когда мы расстались, и та ночь с затмением луны. И некому мне поведать тайну своей души. Вот только вы и есть, если выслушаете. Кроме вас, нет у меня никого. В восемнадцать лет я осталась сиротой, и Аллах не дал мне возможности испытать мужской ласки. А я ждала. Считала минуты, часы… Годами ждала. Ждала. И до сих пор жду. Знаю, что его больше не увижу. А всё равно жду. Он сейчас, если жив, наверно, дед, внуки есть. И, наверно, счастлив, и меня забыл. А я всё равно его жду. В тот вечер, когда мы с ним поклялись быть вместе, когда было сшито свадебное платье, в тот вечер у вяза, где мы встречались, со мной случился первый приступ. С той минуты вся моя юность, вся моя жизнь разбилась вдребезги. С того дня он решил ко мне не приходить. Мы друг друга так любили, так любили. А тропинки наши разошлись. Нас разлучила безжалостная судьба, а я всё равно его жду. Каждый день беру в руки свадебное платье и возвращаюсь в молодость. Тоскую по тем дорогам, по которым мы с ним вместе ходили. Судьба меня прокляла, дорогие, эх, прокляла. Никого не обижала, никому зла не причиняла, работала на заводе, жила в общежитии. А когда приступы участились и я получила группу по инвалидности, вещи мои были сданы в камеру хранения. Это когда я отсюда вышла в последний раз. Взяла я свадебное платье и ещё кое-что из одежды и вернулась сюда. Спасибо Ривалю Якубовичу, не оставил на улице. А говорят, доброты и совести не осталось. Есть, есть такие люди, как Риваль Якубович! Справедливость есть и никогда не исчезнет. Как Бог создал человека, так Он создал и справедливость. Только не надо всё это разъединять. Честь и совесть должны жить вместе с тобой!..

Картина шестая

Адам. Больные, подъём! Сейчас с вами будет говорить Риваль Якубович.

Риваль. Вы, Лейсан, папку отдайте ему (указывает на Адама), а сами идите работайте. У вас и так много дел.

Лейсан. Я успею.

Адам. Вам сказали, делайте! (Вырывает папку.)

Риваль (присаживается к Кадыру). Как самочувствие?.. Поправляешься?

Кадыр. Я поправился, у меня нигде не болит.

Риваль (Адаму). Неделю назад у этого горемыки умерла жена. Дети не хотят забирать его. Надо будет, оформив документы, отправить его на тот свет, к ему подобным.

Адам. Давно пора.

Риваль (подходит к Садрыю). Ну, герой, как дела?

Садрый (вскакивает и встаёт по стойке смирно). Так точно, товарищ военврач! Жив-здоров! Рядовой, сапёр Гильфанов Садрый всегда готов сражаться за Родину, за Сталина.

Риваль. Садись, несчастный! Кому надо, чтобы ты воевал? Что вы там навоевали? (Адаму.) На следующей неделе отправьте его домой помыться, а то от него пахнет тухлыми яйцами.

Адам. Ладно, если кто-нибудь заберёт… Нам не нужен, и своей семье, пожалуй, тоже не нужен…

Риваль (подзывает к себе Исмая). Иди-ка сюда, парень! С тобой что делать, а?

Исмай. Вот отец придёт, и я с ним уйду, абый.

Риваль. Вчера отец твой приходил и позвал тебя к себе.

Исмай (вскакивает). Приходил, абый, отец приходил? Я ведь говорил вам, что отец придёт! Я сегодня ночью видел его во сне. Он увёз меня на рыжем коне. Я сейчас, врач абый, только возьму у Лейсан-апа одну-две таблетки в подарок отцу и вместе с вами к нему.

Риваль. Сядь на место, вечером тебя заберёт вот этот абый.

Исмай. Вечером? Ладно, абый, я буду ждать. Ура, вечером меня проводят к отцу…

Риваль (Адаму.) Вот на этом человеке остановимся. Поняли, о чём речь? Когда врачи уйдут, ты заведёшь его в ту комнату. Может быть, твоему Риваль-абый улыбнётся счастье.

Адам. Дай бог!

Риваль (присаживается к Айрату). Ну, как ваши дела?

Айрат. Хорошо.

Риваль. Аппетит?

Айрат. Хорошо.

Риваль (Адаму). Пиши! Завтра утром приведёте его ко мне на приём. Скоро мы вас отсюда выпишем. Всё нормализуется, только надо кое у кого взять подпись под последнее заключение. Подпись стоит дорого.

Айрат. Риваль, у меня…

Риваль. Вопросы не задавайте, не место.

Айрат. Спасибо.

Риваль (гневно). Своим «спасибо» ублажай жену. (Адаму.) Ладно, я ушёл. Проветри комнату! (Уходит.)

Адам. Сейчас приберите постели, откройте форточки, сами выйдите в коридор.

Исмай (радостно). Дяди, дорогие, мой отец приехал. Я насовсем уйду. Будьте здоровы! Когда выйду отсюда, скажу вашим матерям, они вас тоже заберут.

Айрат. Иди сюда, Исмагил-абзый. Садись рядом! (Кладёт руку ему на плечо.) Прощай, Исмагил-абзый, будь счастлив. Если обижал, прости.

Исмай. На что мне обижаться? Ты ведь хороший человек. Ты мне понравился. Я ведь твой друг.

Айрат. Может быть, твой уход отсюда и к лучшему. Эх, Исмагил, Исмай, не вздумай сказать моему отцу, чтобы он пришёл и забрал меня отсюда. Мне ещё рановато отходить к нему. Хочется пожить, Исмагил-абзый.

Исмай. Смотрите-ка, называет меня дядей, хотя вроде бы друзья. Какой же я тебе дядя? Не отец ли?

Айрат. Да нет же, нет, ты мальчонка, мальчонка!

Исмай. Заржавевшая жесть! (Смеётся с надрывом.)

Айрат (задумчиво). Я, может, тоже заржавел? А надо бы ещё пожить, и ещё как…

Кадыр. Прощай, Исмай. Тем, кого увидишь там, ничего обо мне не говори. Боюсь я их. Поэтому и ношу эти полосатые одежды. Сколько ещё предстоит их носить…

Айрат (глядя на Кадыра). Да, крепкий орешек.

Кадыр. А как ты думал…

Садрый. А у меня там есть друзья. Скажи им, что скоро рядовой, сапёр Гильфанов Садрый встанет в их ряды. И скажи, что захвачу с собой много-много махорки.

Исмай. Ладно, дяди, всё, о чём вы попросили, я сообщу.

Картина седьмая

Риваль. Да, Зиля Саматовна. Вы похорошели так, что слов нет. Море и сочинский загар вам к лицу.

Зиля. Месяц пролетел как одно мгновение.

Риваль. Видно, ваш юный друг хорошо за вами ухаживал.

Зиля. Юный друг – это юный друг, конечно, Риваль! Без внимания не оставлял. Жила как в раю.

Риваль. Вот скоро выпишем Айрата Харисовича. Я его дело быстренько прикрыл. Ну, Зиля, дорогуша, что делать будем?

Зиля. Вызовем его сюда.

Риваль. Не спешите. Кажется, у нас с вами есть кое-какая предварительная договорённость.