– Блин, я боюсь этих чудиков же, – заныла Снегирёва.

– Главное, не прикасайся к его рогам, – предупредила Герда. – Просто сделай несколько снимков для меня.

– Чё это ты задумала? – уточнила Сапуренко, услышав разговор подруги.

– Хочу изучить этого толстого мужика, – призналась Пелевец. – Разве тебе лично не интересно, что с его внешностью?

– Да пусть разбираются эти питерские, – отмахнулась Ксения, поморщившись, как от неприятного привкуса во рту. – Сдались тебе эти трупы? Мало работы, что ли?

– Я тут услышала краем уха разговор между этими двумя, – продолжила женщина, придерживая платок от ветра. – И они обсуждали весьма странные вещи. Каких-то бесов, какой-то экзархат и камского гундыра. Ты знаешь, что это может означать?

Следователь сменила гримасу отвращения на удивление.

– Я не хочу неприятностей с руководством, – посетовала Сапуренко. – Думаю, так же, как и ты. Поэтому давай без мозгожуйства, а!..

– Мне пока никто формально не запретил заниматься нашим стрельцом. По крайней мере, из числа моего непосредственного руководства. Я слышу запреты и отказы лишь от этого Охтина. А он непонятно, кто вообще такой. Может, самозванец?..

– Гостицин же с ним вон носится. Значит, он точно какой-то крутой чел. Ты же знаешь нашего Сергея Владимировича, он шестерить никому просто так не станет.

– Ладно, поехали уже, – сдалась Пелевец, понимая, что от подруги толку мало. – А то и на нас кто-нибудь здесь нападёт…

Действительно, кроме них, в округе уже не осталось ни единой живой души. А зная о скелетах на берегу, Герде становилось не по себе от пребывания на заброшенной станции. Поэтому она забралась в свою «Ниву» и поспешила вслед за иномаркой Сапуренко.

По приезду на работу Пелевец обнаружила полное спокойствие. Перед зданием не было никаких машин, даже служебного фургона. Внутри же лишь раздавалось эхо от радио, поющего в комнатке дежурного.

– Я успела! – с детской непосредственностью воскликнула Ира, едва начальница заглянула к ней в кабинет. – Ну и урода же вы там нашли, это нечто!..

– Говори тише, – предупредила Герда, с опаской озираясь на дверь.

– Да они недавно начали вскрытие, – успокоила её помощница, щёлкая компьютерной мышкой. – Вот, смотрите…

На небольшом мониторе появилась фотография отвратительной морды с заплывшими глазами и испачканным кровью ртом. Теперь патологоанатом начинала понимать эмоции оперативника, которого спас Малинин. Выглядел толстяк абсолютно ужасно. У него, на самом деле, торчали длинные кривые зубы. Они как будто не помещались во рту. Неестественно увеличенная челюсть попросту не закрывалась из-за огромных клыков. В дополнение к ним шли широкие рога. Они торчали от уголков лба и дугой тянулись вдоль всего черепа, повторяя его контур.

– Ну, прям козерог, – подметила Ирина, показывая на экране остальные фотографии, которые успела сделать.

– Да уж, рога как у горного козла, – кивнула Пелевец, преодолевая чувство отвращения. – Ты не знаешь, у нас в горах такие водятся?

– Козлы? Да запросто. Там же заповедник какой-то, и бизоны есть, и овцебыки. Думаю, и горные козлы уж имеются… Реквизит оттуда, значит?

В этот момент на столе ассистентки зазвонил служебный телефон. Она испуганно подняла трубку и начала мямлить что-то мало вразумительное.

– Герда Геннадьевна, может, лучше Вы поговорите? – нервно попросила девушка. – Они кричат, а я не понимаю, что не так…

– Да, добрый день, – сказала Пелевец спокойным голосом, приняв трубку.

– Вы чё там чудите вообще?! – верещала из динамика какая-то тётка. – Я чё должна анализ после аутолиза проводить???

– А, так это лаборатория, – догадалась патологоанатом. – Что у вас там?

– Это у вас там чё! – продолжала возмущаться женщина на другом конце провода. – Вы на хера нам кровь протухшую присылаете? Я ж не похоронное бюро, мне с этим говном чё вот делать?!

– Вы по поводу вчерашнего нашего запроса? Пробы были в плохом состоянии, согласна. Но, кроме них, больше образцов получить не удалось.

– Мля, ну, Вы даёте! В следующий раз прах ещё пришлёте, может?!

Герда внимательно выслушала ругань коллеги из больничной лаборатории. Обычно результаты анализов приходили в лучшем случае через неделю. Но с кровью Фёдора Коновода проводить детальное исследование никто не стал. Мало того, что анализы оказались испорченными и по цвету, и по содержанию, так ещё и вонь установилась несусветная. Поэтому лаборанты предпочли избавиться от странных образцов и не утруждать себя их изучением.

– Аутолиз, – повторила Пелевец ассистентке и удивлённо развела руки в стороны. – Вот скажи, как за несколько часов эритроциты могли подвергнуться аутолизу?

– Слушайте, у него кровь реально какая-то чёрная была, – подметила Ирина. – Я же сразу сказала, что он выглядит уже подпорченным, словно не вчера умер. И этот запах, он до сих пор меня преследует.

Если бы девушка знала, что «стрельцу» вдобавок удалось ожить вчерашним вечером и не на шутку перепугать патологоанатома с практикантом, она бы не строила столь логичные цепочки. В любом случае, складывалась совсем неправдоподобная картина. Фёдор Коновод, застреленный накануне на набережной, теперь считался трупом в стадии практически полного разложения. Если пробы его крови вызвали такие эмоции в лаборатории, то как тогда объяснить, что сутки назад он сумел устроить бойню возле реки? И уж тем более становилась запутаннее ситуация с его внезапным «пробуждением» на столе для вскрытия. Хорошо, что Герда не задокументировала весь этот бред. Интересно, как такие странности собираются оформить гости из Петербурга?..

– А интернет сегодня работает? – уточнила она у помощницы, которая наливала воду в чайник.

– О, да, я даже киношку скачать успела, – похвасталась Ира.

– Ты не слышала раньше про камского гундыра? – спросила Пелевец, закрыв секретные фотографии на мониторе компьютера, и поспешила воспользоваться «всемирной паутиной».

– Хм, – задумалась девушка. – Что-то знакомое…

Тем временем Герда напечатала это слово в строке поиска и принялась изучать многочисленные результаты. Все они были посвящены какому-то сказочному персонажу, а один сайт даже выдал изображение ужасного серого дракона.

– Гигантский змей или дракон, – принялась читать женщина, откровенно не понимая, почему это слово упоминал Ян в разговоре с Охтиным. – Противник сказочного героя, хозяин волшебного богатства или волшебного предмета. В сказочной русской прозе контаминирует с образом Волчьего царя, беса, Кощея и лешего.

– А-а-а, я вспомнила, да! – замахала руками Снегирёва. – Точно, это же из сказки! Только не гундыр, а гондыр. Это из фольклора коми, кстати. Великан такой.

– Да, вот вижу, что есть и такая трактовка, – кивнула патологоанатом, пролистывая длинный текст на экране. – Тут написано, что на удмуртском языке означает «медведь».

– Ну, не знаю. В школе ещё когда училась, нам учительница по коми языку читала какую-то сказку про великана с несколькими головами. Его звали Гондыр… А что Вы вдруг им так заинтересовались?

– Да я… просто, – постаралась улыбнуться Герда, хотя мысленно продолжала недоумевать. Будь этот гундыр сказочным медведем, бесом или даже великаном, почему о нём говорили инспекторы из Петербурга?

Женщина вспомнила и другое странное слово, которое они использовали несколько раз – «экзархат». Поисковый сайт выдал множество страниц на религиозную тематику, так что Пелевец пришлось повнимательнее прочесть вырезку из электронной энциклопедии. Экзархат имел греческое происхождение и дословно переводился как «внешняя власть». Во времена Византии его применяли к территориальным единицам, управляемым за какими-то границами основной метрополии. Но употребляли это слово и в современном языке. Оно использовалось для тех христианских приходов, которые располагались за границей основной церкви. Причём такое название имелось и у католиков, и у православных.

Теперь Герда чувствовала себя поставленной в тупик. Получалось, что Охтин с Малининым говорили какую-то абракадабру, сочетая одновременно церковные термины с фольклором финно-угорских народов. Что вот это могло означать? Игру слов? Или питерские мужчины использовали такие названия, чтобы скрывать вполне конкретные вещи? И как всё это связано с рогатым трупом и горами?