Комната, в которой она оказалась, чем-то напомнила ей ту, где она побывала в свою первую встречу с кхалом Хорро. В этот раз дотракийский «лорд» восседал на низеньком диванчике, придвинутом к камину. Рядом, на полу, устланным ковром, лежали подушки. Здесь, в отличие от обители Корго, не было такого разгрома. В уцелевшем шкафу сиротливо стояли две книги, из тех, что ещё не пошли в огонь. На столе у зарешёченного окна поблёскивало блюдо, штоф и пара бокалов. Даже три стула уцелело. На них лежала одежда кхала — плащ, что-то меховое, и что-то кожаное. Сам кхалл сейчас был скорее раздет, чем одет. На нём были только штаны и сапоги.

Несмотря на то, что в комнате было жарко, по спине у Сансы побежал холодок. Мужчина, ни чем, не выдавая свой интерес и то, зачем она ему понадобилась, продолжал сидеть, опершись правой рукой о колено, а левой — о диван. И в его лице, и в его позе было нечто устрашающее. Всем своим видом он напоминал ей хищного зверя. В мышцах, бугрившихся на его руках и торсе, ей чудилась нечеловеческая сила. Та же сила читалась и в его взгляде. Никогда ей ещё не было так страшно. А от затянувшейся паузы становилось ещё страшнее.

В комнате висела тишина, сквозь которую прорывалось потрескивание дров в камине, многоголосый шум снизу, да ветер, разыгравшийся за окном.

Наконец, поднявшись, кхалл подошёл вплотную к Сансе. Ей в ноздри ударил запах мужского тела. Колени её подкосились, а сердце заколотилось где-то в горле.

Склонившись к её уху, Хорро прошептал:

— Женщин создан для мужчин… Ты…

Потянув за плащ, дотракиец пресёк её слабую попытку сопротивления. Чувствая, как тяжёлая ткань, заскользив по плечам, падает вниз, Санса судорожно вздохнула.

В ушах у неё звенело. Дрожь, бившая изнутри, накатывала волнами и застревала в горле вязким, тягучим комком.

Сжавшись, Санса ждала продолжения фразы, а её всё не было. Вместо слов, чужое дыхание опалило её кожу, а шеи коснулись грубые пальцы. Скользя вниз, они добрались до тесёмок нательной рубашки. Бантик, легко поддавшись, развязался, подставляя холодному воздуху и чужому взору её оголённые ключицы, синеватую, едва заметную, венку терявшуюся в ложбинке между грудей…

Едва не теряя сознание, Санса чувствовала, как её покидают остатки воли. Прямо перед её глазами были жилистая мужская рука и голая грудь, размеренно вздымавшаяся в такт дыханию. Чуть ниже — плоский живот с дорожкой волос идущей от пупка и убегавшей куда-то в штаны. А что было там, в штанах, Санса слишком хорошо знала. И знала, как этим пользуются — в последнее время она видела это чаще, чем ей хотелось. И слышала про это во всех подробностях.

Мышцы под бронзовой кожей пришли в движение, пальцы, всё ещё скользившее по её шее, сместились назад. Встав у неё за спиной, кхал вновь прошептал:

— Женщин для мужчин…

Внутри у неё всё словно одеревенело. Один лишь только мозг бился в конвульсиях, вытаскивая на поверхность ужасающие картины того, что она сама видела и то, о чём рассказывали её «подруги».

Мужчина, стоявший позади неё, приблизился вплотную. Его руки, оставив в покое её шею, легли ей на плечи и, задержавшись пару мгновений, скользнули по спине, талии. Обнимая, сместились вперёд, туда, где была шнуровка штанов. Потянув за завязки, Хорро прижался к её спине, ягодицам. От ощущения чего-то твёрдого, упёршегося в неё, Сансу замутило, а внутри всё сковало холодом…

В тишину комнаты ворвался, нарастая, шум, идущий откуда-то с улицы — топот копыт, выкрики на дотракийском и самая обычная брань, показавшаяся Сансе смутно знакомой.

Резко оттолкнув её от себя, кхалл шагнул к двери, что-то раздражённо, прокаркав. А затем бросил ей:

— Ждать!

И вышел.

До Сансы не сразу дошло, что она осталась одна. Обретя способность двигаться, она судорожно стянула завязки на так и не покинувших её штанах, и рванулась к единственному окну, выходившему на площадь.

Решётка!!! Боги!!! Ну, зачем люди ставят на окна решётки?! Зачем?!!

Вцепившись руками в железные прутья, она тянула изо всех сил. Но всё было тщетно.

Мечась по комнате, как птица в клетке, она натыкалась на закрытую дверь, зарешёченное окно и глухие стены. Наконец, обессиленная и опустошённая, она замерла рядом с диваном. Всё … Это конец…

От, дрожи, колотившей её, ноги Сансы подкосились, и она опустилась туда, где совсем недавно сидел Хорро. Что-то, лежавшее среди маленьких подушечек, упёрлось ей в бок. Оглянувшись, она увидела дотракийский кривой меч. Сталь, поблёскивая в свете камина, притягивала к себе, манила, тая в себе скрытую угрозу. Словно зачарованная, Санса потянулась к мечу. Тяжёлый и странный, похожий на серп с длинной ручкой, он не помещался в её ладонях.

То, что сжимали её руки — было холодным и твёрдым. Страх, наполнивший её до краёв — липким и удушливым. Сердце ухало где-то в горле, в голове шумело. Всё сильнее и сильнее стискивая гладкую рукоять, она почти не могла думать ни о чём, кроме того, что вот сейчас откроется дверь, и он вернётся… Сейчас… Сейчас… И тогда… Тогда…

Каркающая речь и чья-то брань слились в одну неразличимую какофонию звуков, в которой она не могла ни разобрать, ни понять что-либо, кроме шагов кхалла, звучавших всё ближе и ближе. Раздавшийся следом скрип дверных петель был ужасающе громок…

Свет от камина выхватил торс Хорро. Его играющие под кожей мышцы. Его лицо. Его глаза, уже увидевшие Сансу и оружие в её руках. Его гнев и ярость.

С первым же его шагом Санса обрела решимость. Её руки сами пришли в движение. Замах. Вверх и в сторону. Через правое плечо. И сразу вниз — на себя.

Тонкой нитью её кожи коснулся жгучий холод. Сменился жаром. И тут же растёкся нестерпимой болью. И поглотился тьмой, накатившей на неё со всех сторон …

====== Глава 2.51. ======

Упершись кулаками в стол, Джейме в сотый раз изучал карту, словно надеясь увидеть там что-то новое для себя. И не видел.

Плавные изгибы дорог и рек, ломаные зазубрины гор, пестрота лесов, кляксы замков и деревень. И прямо посередине — Каменная Септа. Ничем не примечательный городишко стал для него центром мира. Вокруг жирной точки, с надписью по верху, щетинились непривычные глазу фигурки: всадники на лошадях, обозначавшие дотракийцев-табунщиков, семиконечные звёзды Честных Бедняков, пирамидки с вырезанным на них вздыбленным жеребцом, когтистой лапой и прочими знаками домов — великих и мелких — тех, кто отвернулся от Ланнистеров, выбрав другую сторону. Больше всего их было из Простора. Но и здесь, в Речных Землях, нашлось немало предателей. Стоило Дейнерис появиться в Вестеросе, как Гудбруки припомнили старые обиды и былую верность Эйерису. Бракены — сожжённую Ланнистерами Каменную Ограду. Имя Личестеров — мелкого дома, о существовании которого Джейме не знал ещё каких-то пару-тройку месяцев назад, сейчас не выходило у него из головы, жужжа в ней назойливой мухой. Вернее, одно из имён — некоего Джона Личестера — полоумного святоши, возглавлявшего Честных Бедняков — самое нищее и воинственное крыло Святого Воинства. Сам ли он решил, или кто подсказал, но именно сейчас бывший благородный сир, а ныне нищий фанатик вдруг возномерился совершить акт возмездия во имя веры — покарать тех, кто повинен в смерти Его Воробейшества. Собранный им сброд был многочисленен и не боялся ни людей, ни богов, ибо свято веровал в то, что ведут их — Семеро. И вели они их против Ланнистеров, ни сколько не смущаясь странному соседству последователей истинной веры и табунщиков, знать не знавших, что такое семибожие.

Поочерёдно беря в руки фигурки, Джейме возвращал их обратно. Почти, обратно. Это почти было дюймом на карте и милями на земле и воде. Но сути это не меняло.

Враги. Кругом враги. Враги на юге. На западе и востоке. Враги на севере. Не там, далеко, где вечная зима, и не тает снег, а здесь, рядом, посреди лесов и бесчисленных рек. И их кольцо сжимается всё сильнее и сильнее, заставляя львов и шагающего человека жаться к маленькому городишке, когда-то показавшемуся им обманчиво безопасным, а на деле ставшему мышеловкой, в которую они с радостью забрались, поведясь на замачивое тепло и сытость, которые ждали их за толстыми стенами. И вот, уже которую неделю, они сидят в уютной норе, отрезанные от остального мира, и не знают, что происходит там, где их нет.