Мисилюк Валерий Олегович

Ветеринарная гинекология

("Рассказы о врачах")

Гинеколог наш, Паша Гридин - большой брехун! Как начнет, только уши затыкай. Мы как раз с ним на охоту собирались. Вернее собирался я, искал хоть пару патронов, а он стоял в коридоре, ждал. Дубленка ладная нараспашку, ботиночки начищены, шарф, шапка ондатровая. Вроде и не на охоту, а к девкам идем. Однако ружье на плече, и гончая его русская, Тюльпан, во дворе скулит. Своего хозяина - татарина зовет.

А тот при моей жене заливает:

- Вот добуду сейчас лисовина, и твоей жене подарю! - Происходит это 23 февраля, так что на наши веселые сборы жена смотрит сквозь пальцы. И даже выставляет господам офицерам бутылку шампанского! Шампанское мы забираем, пить по дороге. Я тоже не хочу ударить лицом в грязь в этом гусарском поединке:

- А если я добуду лису, то твоей жене, Пашка, подарю!

- У меня же нет жены!

- Ну, будет.

- Тьфу-тьфу, не дай Бог!

Идем по дороге, пьем из горлышка холодное шампанское. Слушаем песню Тюльпана, - лису погнал. Дорога ведет к ближайшей деревне через небольшой лесок. В этой деревне Паше нужно посмотреть бабку. Она позвонила, не подумав, в праздник, в больницу. Гинеколог ей, видите ли, нужен! И именно Гридин! Паша отказать не мог, но одному ему, хитрому татарину, идти лень. Вот он и придумал весь этот цирк с охотой. Однако, если мы не охотимся, а пьем шампанское, то Тюльпан работает на полном серьёзе. И вскоре выгоняет на нас небольшую лису! Я как раз к бутылке приложился, а Паша среагировал, - выстрел, и рыжая лиска с белым ошейником, забилась прямо на дороге. Гридин подбежал, радостный, не ожидал удачи. Но я его отрезвил:

- Это, - говорю, - моей жене! - Немая сцена! Но он слово свое гусарское держит, и я забираю лису в свой рюкзак. Паша отвернулся, чтобы запить шампанским горькую мужскую слезу (от жадности). А неутомимый Тюля, как в кино, опять на нас какую-то мелкую лисишку выгоняет. Тут уж я не подкачал, благо, руки от бутылки свободные были.

- Ура! - Кричит Гридин. - Это - моей жене! (Забыл от счастья, что не женат).

- Да, - говорю, - повезло нам сегодня! Может, не пойдем к бабке в деревню, это ж еще четыре километра переть с полными рюкзаками!(Это я его на врачебную совесть проверяю!). Но Паша своему татарскому Гиппократу клятву дал:

- Не могу женщине отказать, особенно старушке! Такие вот врачи бывают, а с виду не скажешь!

Приходим, взмокшие. Ожидаем увидеть бабульку с каким-нибудь маточным кровотечением. Её еще надо будет придумывать, как в больницу доставить. Шофера то на "Скорой" в честь праздника пьяны в стельку! Да и то сказать, участковая больничка, какой спрос?

Но Пашина бабка сидит во дворе на табуреточке, и вид имеет вполне румяный. В руках у нее скалка, а у ног что-то меховое.

- Павел Батькович! (Даже я Пашино отчество произносить не научился!) Я же с утра вам звонила, а там ничего не поняли! Я ж с рассвета его, собаку лесную, стерегу!

И тут мы видим, что растянувшийся у бабкиных ног, огромный лис, (просто огромный, я таких сроду не видел), поднимает голову и открывает мутные глаза! Бабулька бьет его скалкой по башке, вводит в рауш-наркоз, и продолжает:

- Он в хорий капкан попал одним пальчиком! Я думала, хорь у меня кур ворует. А это вон кто. Я его утром первый раз пристукнула. Ровно на полчаса хватает. А сейчас смеркается уже! Забирайте его, доктор, я ж знаю, какой Вы охотник знатный! Да пошли за стол, уж накрыто. Праздник же у вас!

Не мог я удержаться, чтоб не спросить:

- А этот, Паша, чьей жене?