Они сидели по-турецки у ног мужчин. Когда их представляли, они вставали и кланялись. Что сказать, женская половина тоже необычна и тем ещё красивее, привлекая ещё больше к себе внимания. Девушки так же высокие, пониже парней, может на два или три сантиметра, но не больше, я среди них самая маленькая. Дюймовочка, одним словом.
Жаария — девушка дракон: стройная, высокая, шатенка с жёлтыми глазами. Смотрит на меня не хуже Эмиля, характер стервы. И этим ещё больше удивляет, столько перенести и не сломаться, не сдаться, это стоит уважения. Тем более, что было ночью, я бы сломалось, я не такая сильная.
Квоаса — друида, привстав, улыбнулась мне, я улыбнулась ей в ответ. Очень утончённая, милая девушка. Рост примерно как у Мио. С изумрудными волосами и такими же глазами, это притягивало и завораживало.
Ривна смотрела на меня с неприязнью. Понимаю, я тоже бы не доверяла ещё одной хозяйке, у которой непонятно, что на уме. Она выделялась своими разноцветными волосами. Какого только цвета в её волосах не было, все цвета радуги смешались, образуя что-то невероятное, и это ей шло; необычно, но шло. А персиковая кожа и большие зелёные глаза дополняли её образ.
Оди, последняя из представленных девушек, странно поглядывала на воду. Её внешность необычна тем, что кожа голубоватого оттенка в кипе с тёмно-синими волосами и голубыми глазами. На руках между пальцами виднелись перепонки. Русалка или водяная, наверное, долгое время была без воды.
— Если хочешь, иди. Только далеко не уплывай, чтобы можно было позвать, — сказала ей.
Та неверяще посмотрела на меня, я же только кивнула в сторону реки. Оди радостно встрепенулась, поставив тарелку на траву, и быстро побежала к реке, на ходу раздеваясь. Все проводили её удивлённым взглядом, улыбаясь.
— Спасибо за обед, было вкусно, ко мне можете обращаться — Лина. Никаких хозяек, госпожи, только по имени. А сейчас умываемся и отдыхаем, а завтра отправляемся в путь, — сказала я, когда Нои забрала у меня грязную посуду.
Из ребят кто-то сразу пошёл купаться, а кто-то улёгся вздремнуть. Я же тем временем решила покопаться в рюкзаках. Всё равно перебрать надо, узнать, есть ли в них что-то полезное, вот этим я и решила заняться. Какое было моё удивление, когда я наткнулась на безмерный рюкзак. Ведь в него сколько не положи, всё равно лёгким будет. Я же столько о них читала, а тут вот он и у меня. Прижала его к груди в блаженстве. Сколько же я туда вещей поместить смогу? Порадовавшись такому подарку, стала из него всё вытряхивать. Заметив при этом наблюдающие за мной любопытные детские глаза.
— Что лежим, смотрим? Вон сколько рюкзаков лежит, а что в них никто не знает, — махнула я на них рукой. — Вдруг что пригодится. Мази, например. Вон тётям синяки и царапины смазать. Если не спится, идите, помогайте.
Дети, недолго думая, вскочили, побежали к рюкзакам. Безмерный рюкзак оказался один, видно принадлежал командиру отряда. Из него сыпались разные вещи: одежда, флакончики, монеты, один нож, который чуть мне в ступню не воткнулся.
— Блин, — прошипела. — Кело! — крикнула я на смеющегося парня, тот подпрыгнул. — Не смешно, — обижено надула щёки. — Ты лучше скажи, где у вас знак рабства, можно ли его снять и если да, то как?
Все притихли, по крайней мере, кто не спал. Да и от моего крика мёртвый бы проснулся.
— Нельзя. Если стал рабом, то на всю жизнь, — ответил, а голос у него как у мурчащего котика.
— Почему? А если тебя насильно в рабство взяли? — спросила удивлённо.
— Насильно тебя никто принудить не сможет. Рабами становятся только те, кто нарушил закон, другие не становятся, но если становишься рабом, то вернуться нельзя, — говорит как-то уныло, потеряно. — Отпечаток рабства наносится на тело, ауру, а также твоё сознание и магию.
— Но если скажем, мне грозит суд за то, что я просто защищалась или меня подставили, или виновен кто-то из родных, а я решила взять вину на себя. Ведь разные ситуации бывают, — приводила примеры я, до конца не понимая, как у них становятся рабами.
— То при становлении рабом ты можешь выбрать, становиться им или нет, — отвечает Кело. — При процедуре клеймения, тебя погружают в стазис, где ты можешь выбрать: смерть или рабство. Так или иначе, при процедуре возврата нет, если стал рабом, то будь им, если один господин даст тебе вольную, что мешает взять тебя в рабство другому? Их просто забирают себе. Так поступают многие, раб — вещь, которую можно купить, продать, украсть и многое другое. Бумагу можно подделать, тату свести, но клеймо на ауре никуда не деть.
— Значит, есть бумага, означающая, что ты свободен? — ухватилась за то, что всё-таки их можно освободить.
— Есть, но это всего лишь бумага. Говорю же, с ауры клеймо не убрать, только изначально ты выбираешь: или жить, но рабом, или смерть, но свободным.
— И многие выбирают смерть? — интересуюсь.
Сама продолжаю копаться в рюкзаке и нахожу договора, о которых говорит Кело. Переложила их к себе в сумку. Место там как раз освободилось, а как рюкзак опустошу, так всё туда и засуну.
— Все хотят жить, но, конечно же, есть и те, кто выбирает смерть. Знал бы я, чем мне это грозит, тоже бы выбрал смерть, — ответил он.
Кто-то вздохнул после его слов, тем самым соглашаясь с ним.
— А ты не знал? — удивлённо посмотрела на него.
— Все мы надеемся на лучшее, — произнёс, пожав плечами.
Да, все мы надеемся на лучшее, а получается как всегда. Интересно, что бы я выбрала, смерть или жизнь? Скорее всего, выбрала бы смерть, а лучше об этом пока не думать. Видно, им я не смогу помочь, по крайней мере, пока, а дальше время покажет. Будем вместе, надеюсь, всё получится.
Когда поняла, что из рюкзака больше ничего не вываливается, засунула руку, проверила. Рюкзак как рюкзак светло-зелёного цвета, внутри всего одно место, отделанное в чёрном цвете. Переложив всё из моей сумки в рюкзак, отложила его в сторону и посмотрела на образовавшуюся кучу после вскрытия всех рюкзаков. Удивлённо выдохнула, ну и гора.
— Теперь дети раскладываем все вещи по кучкам: одежду и обувь — в одну кучку, книги и бумаги — в другую. Далее, склянки — в третью, украшения и деньги — ещё в одну, провизию — в пятую, и всё, что останется, оставляем на месте. Ясно?
Те, кивнув, стали всё сортировать.
— Фи-и-у, — произнёс Марвин.
Я посмотрела на то, что он держит в руках. Н-да, чей-то грязный носовой платок.
— Это и если ещё что-то грязное попадётся отнесите к костру, сожжём. Нам такого добра уж точно не надо, — ответила брезгливо.
Тот сразу послушался, запустив платок точно в костёр.
— Молодец и спасибо, — поблагодарила, улыбнувшись. — Кело, город далеко от нас?
— В двух днях езды, может в одном, — последовал ответ.
— Вы нас продадите? — спросила Суи, поникнув.
Я посмотрела на неё удивлённо. С чего она так решила? Наверное, просто не знает, чего ей дальше ожидать.
— Нет, не думала об этом. А почему вас хотели продать? — задала ещё интересующий меня вопрос.
— Мы эксклюзивный товар, — прозвучал грозный голос над ухом.
Я испугано подпрыгнула, схватившись рукой за сердце, после посмотрела, кто там подкрался. Рядом со мной стоял Севарнат.
— Блин, Сев, напугал, не подкрадывайся так больше, — треснула его по ноге рубашкой, которую в это время держала в руках.
Тот только удивлённо приподнял бровь, как стоял рядом, так и продолжал стоять.
— Извините, госпожа…
— Лина, — перебила я его. — Зови меня Лина, просила же.
— Лина, — произнёс он, как будто пробуя имя на вкус. — Нас везли специально в Думал, чтобы продать и подороже. Так как город Думал считается самым крупно населённым городом. Он населён различными расами и при этом входит в несколько самых богатых городов этого мира. Гармоний — работорговец он клеймит и продаёт специальный товар. Нас было больше, других он продал в двух городах от Думала. Мы же редкий, эксклюзивный товар, — выплюнул он.
— Понятненько, — произнесла чуть ли не по слогам, а после уже бодро: — Разберите себе по рюкзаку, примерьте обувь и одежду. Та, что подойдёт, забирайте, что не подойдёт или слишком рваное, то в костёр, и, Сев, раз не спишь, разбери оружие и раздай всем. Тем, кто умеет им пользоваться. Хотя вы, дети, тоже возьмите себе по кинжалу для самообороны. А что останется, я уберу в рюкзак, в городе продадим, а что не уместится, закопаем тут.
