План Марии провалился: Риты нет дома, она пошла на музыку и верн?тся только поздно вечером. Мария садится на скамейку посередине площади, под маленькой тенью юного тополя и сл?зы снова наворачиваются ей на глаза. Ну почему, почему она никому не нужна? Она сидит и вытирает сл?зы, рассматривая собственный дневник, в котором есть и хорошие оценки, например в самом начале есть пят?рка по рисованию, потом четв?рка по русской литературе, за то что Мария выучила наизусть стихотворение, потом четв?рка по географии, потом - по рисованию... Хотя троек и двоек у Марии больше всего.

Мария жд?т на площади вечера, и ей вс? больше хочется есть. Она с завистью смотрит на проходящих иногда мимо сытых смеющихся девочек. Потом она вспоминает, что читала в какой-то книжке, будто от голода люди падают в обморок, так что ей оста?тся только сидеть и ждать, она представляет себе, как отца вызывают в больницу и он видит там е?, лежащую без сознания на койке, с бледным лицом, и, может быть, вообще уже м?ртвую. Вот тогда он пойм?т, что наделал!

Однако сколько не жд?т Мария, обморок не наступает, а чувство голода становится мучительным. Она вста?т и отправляется к автоматам с газированной водой, в надежде найти возле них потерянную кем-нибудь монетку. Мария часто раньше встречала такие грязные монетки во влажной от сочащейся из автомата воды земле, но никогда их не подбирала, а теперь она подумала, что если насобирать несколько, можно купить на них пирожок с мясом. Но около автоматов нет как назло ни одной монетки. Мария тщетно обходит их по кругу, искоса всматриваясь в грязь и пугая переваливающегося под ногами серого голубя, занятого поиском невидимых крошек.

- Ты что-то потеряла? - спрашивает е? чуть картавый голос незнакомой девочки с т?мно-рыжими волосами, в зеленоватой блузке без рукавов, ист?ртых джинсах и белых испачканных дорожной пылью туфельках, похожих на чешки. В руке она держит шоколадное мороженое на палочке, ещ? наполовину зав?рнутое в синеватую бумажку с проступившей на узоре изморосью морозильника. - Ты что, кольцо уронила?

Мария глупо смотрит на девочку, такого же возраста и почти такого же роста, как она сама. У девочки голубоватые прохладные глаза и чуть загорелая кожа, которую может быть, следовало бы почаще мыть.

- Нет, - неуверенно говорит Мария, - просто мне показалось...

- Хочешь мороженого?

- Спасибо, я не хочу - отвечает Мария, инстинктивно не желая брать недоеденное мороженое от незнакомой девочки. Отец Марии по профессии врач и всегда напоминал ей, что от чужих людей может быть зараза.

- На, откуси, оно вкусное, - девочка протягивает Марии свою голую руку с мороженым. Марии, впрочем, неудобно отказаться и она кусает мороженое из руки девочки. Мягкая шоколадная корочка ломается у не? на зубах и покрытый е? раскрошившимися осколками морозный, источающий чарующую сладость, кусок переходит в рот Марии.

- А ты здесь жив?шь? - спрашивает девочка.

- Нет, восемь остановок троллейбуса туда, - Мария показывает рукой в сторону своего дома. - Улица Корол?ва, - она хочет возвратить мороженое назад.

- Если хочешь, можешь доесть мо? мороженное, я себе ещ? куплю. Пойд?м через дорогу в парк, на лавочке посидим.

Они направляются в сторону зеленеющих в поднятой машинами угарной пыли древесных крон.

- А ты где жив?шь? - спрашивает Мария, немного коверкая слова из-за куска мороженого, который, несмотря на боль в зубах, она греет во рту.

- Здесь, недалеко. Мне было скучно, и я решила погулять. Я часто так делаю, просто сажусь в автобус и еду, куда глаза глядят, потом сажусь в другой, потом - в третий. Тебя как зовут?

- Мария.

- А меня зовут Юля Зайцева. А почему ты в школьной форме? Наверное, ты не кольцо потеряла, а ключи.

Мария, опустив глаза, снова откусывает мороженое. Она не хочет сперва рассказывать Юле о своей судьбе, но когда представляет себе возвращение домой, ей становится так страшно и щемяще одиноко, что Мария уже готова показаться смешной, хоть бы кто-нибудь знал о е? муках.

- Я из дома ушла, - призна?тся Мария, поднимая глаза и неловко улыбаясь. В е? душе неожиданно рождается слово, которое, ещ? не будучи произнес?нным, уже захватывает Марию своей пугающей безграничностью, как ветер захватывает маленького полевого мотылька. - Насовсем.

- А почему? - лицо Юлии выглядит немного усталым, словно и е? терзает какая-то мука неумолимой судьбы. Она убирает локоны с лица и оглядывается на светофор. Проехавший мимо, перед самыми их лицами, фургонный грузовик обда?т девочек пьянящей бензиновой вонью.

Мария не знает, что ответить. Ей стыдно рассказывать, что е? бьют, стыдно говорить про двойки, и кроме того вс? это не может объяснить того единственного слова, которое она произнесла, плохо осознавая, что оно вообще значит. Она чувствует, что щемящая тяжесть снова подступает к горлу. Глаза Марии туманятся от сл?з. Непослушным ртом она откусывает ещ? кусок мороженого. Слеза капает на асфальт у носка е? туфельки. Мария отворачивается, словно что-то увидев в стороне, на самом деле она просто не хочет, чтобы Юлия видела е? глупый р?в. Золотой свет светофора расплывается у не? в глазах, выпуская два ленточных луча.

- Пойд?м, - трудно говорит она. - Ж?лтый.

И они входят в парк, где огромные деревья возносятся к солнечному небу, трава дышит тенистой сыростью, кусты жасмина белеют за стволами, и уже чувствуется, как приближается мертвенно-т?плый вечер. Они долго молча идут по прямой аллее, навстречу гуляющим людям, Мария ест мороженое, Юля просто о ч?м-то думает, заложив пальцы рук в карманы джинс.

- Я боюсь возвращаться назад, - говорит наконец Мария.

- Не возвращайся, - подумав, предлагает Юля.

- Тебе хорошо говорить, у тебя есть, где жить можно, а где я буду жить? На улице?

- Ты можешь у меня жить. Места хватит.

- Но я же не могу вс? время у тебя жить.

- Почему не можешь?

- Меня родители, наверное, с милицией будут искать.

- Не найдут.

- И что скажут твои родители?

- Они уехали. Их нет.

Мария недоверчиво смотрит на Юлю.

- С кем же ты жив?шь? - спрашивает она.

- Я живу одна.

- О, - удивляется Мария. Потом е? лицо опять становится печальным. - Но если я буду жить у тебя, я и в школу ходить не смогу.