- Дальше, дальше, - нетерпеливо говорит Антонина Романовна, постукивая линейкой, заменяющей ей указку, по глади стола.
Первое желанием Марии - попроситься в туалет, но оно настолько глупое и бесполезное, что она отказывается от него и решает отдаться своей судьбе. Нарисовав мелом по памяти списанные у Лены буквы, Мария начинает бессмысленно смотреть на черт?ж, чуть морща брови. Размеряемая стуком линейки тишина становится невыносимой. Мария незаметно вытирает вспотевшие пальцы свободной от мела руки о платье, готовясь к самому худшему.
- Проведи красным медиану, - приказывает Антонина Романовна.
Мария послушно находит на полочке красный мелок и рисует медиану. Она представляется ей длинной многоножкой, изготовленной волшебством из потускневшей, как пользованный пятак, красноватой меди, сквозь поверхностный слой которой вс? же прорывается неудержимый блеск.
- Что теперь надо сделать? - устало спрашивает учительница. - Что прежде всего?
Но Мария не знает, ни что надо сделать прежде всего, ни что потом. Она смотрит на красную линию, разрезающую кровавой точностью ч?рную материю доски и тупая безнад?жность парализует е?, располагая всего несколько мыслей Марии на быстро вращающемся цветном деревянном диске.
- Площадь, - слышит она сдавленный ш?пот Нади.
- Найти площадь, - машинально говорит Мария.
- Площадь чего? - осторожно спрашивает Антонина Романовна, вставая и подходя к окну.
- Треугольника, - отвечает Мария. Чего же, в самом деле, ещ??
- Правильно, - соглашается учительница, глядя в окно на чирикающую листву. - Пиши.
Мария беспомощно оглядывается на Надю.
- Эс равно а-бэ умножить на аш разделить на два, - шепчет Надя, прикрывая рот рукой. Получается очень тихо, но острый слух Марии безошибочно выбирает формулу из шуршания, постукивания и смешливого переш?птывания. Мария пишет, несколько мгновений напрягая все силы, чтобы вспомнить, как рисуется буква "аш". Ей это уда?тся, но не успевает она обрадоваться успеху, как Антонина Романовна отрывается от окна и делает шаг к доске.
- Почему "аш"? Где у тебя "аш"? - строго спрашивает она, и Мария, краснея, дрожит, как осенний листик. - Что такое "аш"? - она стоит у самой Марии и Надя не решается подсказать.
- Дура, - отч?тливо шепчет Лена Астахова. - Вот тупая.
Губы Марии поджимаются и под?ргиваются, сдерживая плач. Все е? усилия направлены теперь на то, чтобы не дать слезам потечь из глаз, потому что это будет невообразимый позор.
- Что такое "аш"? - ещ? раз повторяет Антонина Романовна, глядя в лицо Марии.
- Медиана, - робко отвечает Мария, используя свой последний шанс.
- Садись, два. - Антонина Романовна наклоняется к журналу и записывает туда двойку.
Мария ид?т к своему месту, изо всех сил борясь с давящим на лицо р?вом. Она плохо видит проход между партами, потому что сл?зы уже застилают ей глаза. Она бер?т с края парты дневник и нес?т его Антонине Романовне, открывая на ходу, но никак не может найти нужную страницу. Учительница умело перелистывает дневник и красиво расписывается под изящной двойкой.
- Ты почему Синицына, ничего не учишь? Неси сво? домашнее задание.
- Я забыла домашнюю тетрадь, - с трудом выдавливая слова, чтобы не выпустить сл?зы, говорит Мария. Антонина Романовна ставит вторую двойку в клетку предыдущего дня, точно такую же как первая. Мария вытирает рукой выступившие сл?зы. Она не забыла тетрадь, но соврала, потому что не сделала в домашнем задании две задачи из пяти. Теперь получилось ещ? хуже.
- Как можно быть такой бестолковой, Синицына? - вздыхает Антонина Романовна. - Я же сто раз объясняла формулу площади, а высоту мы проходили уже в прошлом году. Может быть, тебе надо в спецшколу для тупых детей ходить? Там сейчас до сих пор проходят таблицу умножения.
В классе слышится смех.
- А вы е? спросите, может она и таблицу умножения не знает, - тихо, но так, что все слышали, говорит троечница Вика Лиховцева.
- Сколько будет семь-на-восемь? - громко спрашивает Володя Попов.
- Интересно стало, Попов? - огрызается за Марию Надя.
- Да на самом деле, интересно было бы узнать, Синицына, - говорит Антонина Романовна. - Помним ли мы таблицу умножения. Напиши нам е? на левой створке доски, каждый ряд новым цветом.
Мария снова вытирает сл?зы и плет?тся исполнять позорное приказание.
- Я сказала, на левой стороне, Синицына, ты, выходит, и лево от право отличить не можешь, - всплескивает руками Антонина Романовна. - Тебе определ?нно в спецшколу надо. Я поговорю с твоими родителями.
Таблица умножения получается у Марии криво, к тому же цифры почему-то становятся книзу крупнее, так что ей приходится трижды стирать несколько рядов и начинать заново. Решать дальше задачу вызвали Гену Пестова, который получает в итоге пять, потому что решает сразу две задачи, но весь класс не обращает на них внимания, пялясь на мариину таблицу. Завершив свой мучительный труд, измазанная разноцветным мелом на платье, волосах и лице, которое она вс? время вытирала руками, Мария дожидается наконец позволения сесть на место. Когда она ид?т между партами, Лена Астахова вдруг показывает пальцем на доску и выкрикивает:
- У не? ошибка!
В грянувшем смехе сердце Марии останавливается и сильно колет, словно в него воткнули цыганскую иглу. Она холодея оборачивается назад, проводя глазами по рядам написанных на доске цифр, которые отсюда кажутся такими неуклюжими, смешными и чужими, словно написала их не Мария, а кто-то совсем другой.
- Вон, семь-на-девять - шестьдесят пять! - весело констатирует Лена.
- Это не пять, а три, - жалобно протестует Мария, вжимая пыльные от мела пальцы в ладони. - Просто тройка плохо вышла.
- Садись, Синицына, - сухо отрезает Антонина Романовна. - Ты не знаешь самых простых вещей. Ты не делаешь домашних заданий. Если ты не будешь учиться, ты вырастешь полной тупицей. Если ты в седьмом классе не знаешь, что такое высота и сколько будет семь-на-девять, то уж извините, тебя вообще надо оставлять на второй год.
Мария не может больше сдерживаться. Сл?зы потоками текут по е? щекам. Сделав оставшиеся несколько шагов до своей парты, она садится, закрыв руками лицо и плачет навзрыд.
