Перед тремя кукловодами, простираясь на многие мили в обе стороны, раскинулся широкий луг, а за ним, вдалеке, вырастала стена густых деревьев. И цвет у всего этого был не черный, серый или белый, и даже не синий, а куда более редкий, встречаемый лишь в драгоценных камнях на пальцах и шеях зажиточных граждан Теората.

Столь неописуемое зрелище на короткие мгновения прорвало пелену, застилавшую разум клеймённых кукловодов. Последний раз в своей жизни испытав живые эмоции, Кара медленно шагнула вперёд и, словно ребёнок, впервые сказавший «мама», выдавила из себя три коротких слова:

— Какое… всё… зелёное…

***

Сумрак просторного зала слегка разгонялся светом кейсариновых ламп и наплавок на углах мебели. Три длинных стола, повёрнутых к дальнему концу зала, пустовали, и только за четвёртым, венчая три стороны шестиугольной столешницы, сидели шесть фигур разного роста и сложения, но в одинаковых чёрных камзолах.

— Прошло ровно две недели, — неспешно, словно каждое слово, произнесённое в этих стенах, само по себе являлось великой ценностью, произнёс один из них.

— Без сомнений, они уже добрались до границы, — столь же степенно ответил ему второй.

— Клеймо?

— К этому времени должно было полностью подавить их волю. В сознании кукловодов более нет иных мыслей, кроме желания служить стране и защищать границу.

— До конца своих дней…

— Не слишком честный поступок для членов Совета, не находите? — добавился третий, женский голос.

— Отчего же?

— Кукловодам было обещано, что после обязательного пятилетнего срока любой из них сможет вернуться в Теорат, если пожелает.

— И мы не нарушим обещания. Как только кто-нибудь из них пожелает вернуться…

— Чего никогда не произойдёт из-за руны контроля.

— Подобные нюансы в контракте не оговаривались, а значит, наша совесть чиста.

— Да и можно ли оценивать людскими мерками совесть тех, чья жизнь всецело посвящена работе во благо государства? — хрипло произнёс старик с крайнего кресла.

— Полностью согласен.

— Что насчёт родни? Никто не поднимет шум, когда кукловоды… задержатся на своём задании?

— Айратон рос без родителей. Нинкер жила с отцом, но перед отъездом собственноручно убила его. Я попридержала законников, чтобы не посылали свои догадки раньше времени в Кина'Терон.

— Логично. Не хватало ещё, чтобы кукловода задержали в городе из-за такого пустяка.

— А вот у наследника Фонтеров наверняка кто-то остался.

— Мать и две сестры. Последние больше озабочены своим собственным будущим, до брата им дела нет. Поспособствуем их карьерному росту, сведём с завидными женихами, и они и думать забудут о родственнике-кукловоде. А ныне вдовствующая Денара Фонтер, насколько нам известно, будет только счастлива доблестной службе сына на границе.

— Она непременно захочет получить от него письма.

— И непременно получит, за этим дело не станет. Ведь так, Агарея?

— Мне уже доставили документы и письма, заполненные рукой Тидена. Дайте мне ещё неделю, и я в совершенстве освою почерк юноши. Денаре придёт столько писем, сколько она пожелает.

— Значит, и этот вопрос решён.

— Как и вопрос охраны восточных границ. Этроды и клеймо — поистине гениальные творения.

— В таком случае, объявляю заседание закрытым. Нас ждёт ещё много работы.

КОНЕЦ