— Почему?

— Он же вампир, влюблен в обычную девушку, ко всему прочему он жаждет ее крови и типа борется с этим. Почему он просто не может уехать и оставить её в безопасности?

Томлинсон протянул руку и аккуратно вытащил оранжевый карандаш, позволяя моим волосам рассыпаться по плечам.

— Потому что он влюблен, — тихо ответила я.

Ресницы Луи опустились, и он невесело усмехнулся.

— Вечно вы люди грезите этой любовью.

— Ты что-то имеешь против этого чувства?

— Да нет, — Томлинсон двинул ногой, и я переместилась еще ближе к его груди, которая ровно вздымалась под светлой футболкой. — Просто не понимаю, все вы знаете, чем это закончится, наблюдал это не раз, сначала накрывает эйфория, а потом в конце вы все, так или иначе, страдаете. Ваша любовь, словно машина, которая мчится на дикой скорости, но конечный пункт всегда один — огромная непробиваемая кирпичная стена, и, зная это, человек все равно садится в эту машину.

Его слова поразили меня, неужели он так думает о любви? Я знаю историю знакомства родителей, да, у них как и у любых семейных пар были тяжелые времена, но они всегда любили друг друга. И, раз уж мы начали использовать дорожные термины, то любую кирпичную стену они объезжали.

— Ты не прав, — я покачала головой. — Любая боль, которая потом ждет нас, стоит того, чтобы испытать это чувство. И если брать в пример Раша и Эмму, то я считаю, что он поступил бы неправильно, сбегая от девушки, в которую влюблен, только потому что она слабая и беззащитная. Разве вы со Скарлетт… — сделав короткую паузу, я продолжила: — Не были влюблены друг в друга? Она ведь последовала за тобой…

Луи хмыкнул.

— Ты дашь почитать продолжение или нет?

— Нет.

— Окей, как скажешь, — он откинулся на спинку стула с легкой улыбкой на губах.

Сначала я не поняла причины его довольного выражения лица. Почувствовав, как лэптоп выскальзывает из моих рук и стремительно взмывается над нашими головами, я подскочила на ноги и прикрыла дверь в свою комнату.

— С ума сошел?! Вдруг мама увидит?

Крышка ноутбука самостоятельно открылась, и зависла над головой Луи. Я подбежала к парню и начала махать ладонями перед его лицом. Подпрыгнув пару раз в воздухе, я пыталась достать до компьютера, последний раз я так себя чувствовала еще ребенком, когда старалась допрыгнуть до выключателя.

Недовольно рыкнув, я предприняла еще одну неудачную попытку сбить парня с ног, он мог бы шелохнуться хотя бы ради приличия. В безуспешных попытках, я просто повисла на плече Луи.

— У меня складывается такое ощущение, — глядя в экран произнес парень, — Что меня собирается соблазнить пьяный одноногий карлик.

— И как, — тяжело дыша, спросила я. — Часто к тебе такие персонажи пристают?

— Ну, как тебе сказать… Господи, Лейтс, сдавайся уже, я почти дочитал. Там прям накал, Григораш вот-вот пустит слезу. Ты мне мешаешь.

— Нет, — возразила я, пытаясь поставить ему подножку. — И он Раш!

На несколько секунд мои ноги оторвались от пола, все что я могла сделать, это брыкаться руками и ногами, словно тонущий в воде человек, затем, будто на американских горках, я резко полетела вниз, только ремня безопасности на мне не было. Крепко зажмурившись, я уже представила, как моя спина с силой бьется об пол, но вместо этого я мягко приземлилась на ковер. Луи навис сверху, не прикасаясь, но запирая меня в клетке своих рук.

— Сдаюсь, — тихо произнесла я.

— Это было заведомо известно, шансы неравны.

Между нашими губами осталась лишь пара жалких сантиметров, дыхание смешалось. Парню стоило всего лишь слегка наклонить подбородок, чтобы наши губы встретились. Цвет его бирюзовых глаз потемнел до синего. В этот момент я буквально почувствовала, как над нами нависло что-то невидимое и мощное. Томлинсон все еще не касался меня, но я чувствовала его каждой клеточкой своего тела.

— Ты не прав, — я тяжело дышала и боялась, что в его глазах выгляжу как раздавленная лягушка на последнем издыхании.

Взгляд Луи проскользил по моим губам и медленно поднялся к глазам, останавливаясь на них.

— Ты боишься почувствовать что-либо. И запрещаешь делать это Лотти.

— Чувства делают слабым.

— Но любовь это не только слабость, если ты не захочешь открыться этому чувству, то все равно не избежишь душевных травм. Перестань бежать и оглядываться. Пора остановиться, хотя бы на миг. Если ты сядешь в этот автомобиль, который едет на скорости и рядом с тобой будет сидеть человек, который держит тебя за руку и готов ради тебя отдать жизнь, ты увидишь, с какой легкостью можно проехать сквозь ту чёртову непробиваемую бетонную стену. Ты любишь свою сестру.

Сосед стиснул зубы, и мышца на его лице дернулась.

— И это делает меня уязвимым больше, чем что-либо другое на этом свете.

— Но это и делает тебя счастливым. А любовь к другому человеку это… Это другой, новый уровень любви.

— Речь не об этом. Само мое существование подвергает опасности жизнь людей. Даже сейчас, вместо того чтобы быть в любом другом месте, я здесь веду себя как Григораш, — с улыбкой произнес он, но в его глазах, обрамленных длинными ресницами, не было и тени веселья. В них словно велась ожесточенная борьба с самим собой.

— Я не боюсь, слышишь? — прошептала я.

Пока он смотрел на меня сверху вниз, я заметила как в его взгляде что-то неуловимо изменилось. Дрожащими пальцами я дотронулась до его теплой щеки. Луи прикрыл веки.

— Лейтс, — выдохнул он мое имя, то ли моля, то ли проклиная.

Томлинсон слегка опустился, касаясь меня грудной клеткой, но вдруг его челюсти напряглись.

— Твоя мама идет, — с усмешкой произнес он в мои губы.

— Что? — ах да, женщина, что меня родила. Я чувствовала след его мягких губ на моих, даже после того, как парень отстранился.

Не без помощи ангельской скорости, я в несколько секунд оказалась сидящей на своей кровати, а Томлинсон устроился на широком белом подоконнике. Заметив серебряный ноутбук, который все еще парил в воздухе, я зашлась в панике.

— Лэптоп! — я лихорадочно указывала на него пальцем, будто мой палец мог чем-то помочь.

Компьютер опустился на пол ровно в тот момент, когда мама открыла дверь. Она по очереди оглядела нас с Луи.

— Почему дверь закрыта? — с подозрительностью в голосе спросила она.

— Потому что мы занимаемся, мам, — я улыбнулась ей так широко, как могла, от этого её взгляд стал еще более подозрительным.

— И чем же вы, молодые люди, занимаетесь тут за закрытой дверью? — она опустила взгляд на лежащий на полу ноут. — Почему он лежит на полу?

— Проводим исследования, — кинула я.

— Ага, — поддакнул Луи, — Зовем его по очереди и ждем, к кому он пойдет, я думаю, что он двинется к Лейтон, так как это ее вещь.

— Он шутит, мам. Мы просто сидим и думаем, сколько сможем продержаться без интернета.

— Так, странные подростки, — она с облегчением выдохнула, но все еще продолжала буравить нас взглядом. — Я пришла сюда не за этим. Лейти, я познакомилась с нашей соседкой миссис Сандерс, восхитительная женщина с двумя очаровательными детьми.

Мне уже не нравилась эта мамина улыбка, она хочет меня о чем-то попросить.

— Её недавно бросил муж, ушел к молодой девчушке, и теперь бедная Линда все время сидит с детьми, никуда не выходя из дома. Я пригласила её сходить в местный бар и сказала, что ты с удовольствием посидишь с ее дочерьми. Она хотела заплатить тебе, но было бы некрасиво брать с нее деньги.

Нет, нет, нет. Только не это.

— Ма-а-ам, — недовольно простонала я. — Ты же знаешь, я не умею управляться с детьми.

— Бекки и Салли прелестные малышки, им всего четыре и шесть. Это всего на несколько часов, ты справишься. Дашь им краски, и они будут рисовать.

— У меня нет красок, мам, мне шестнадцать.

— Они принесут свои. Луи может составить тебе компанию, — мы посмотрели на падшего ангела, который внимательно слушал наш разговор.

Томлинсон вопросительно показал пальцем на себя, а затем удачно замаскировал свой смех кашлем.