Ошарашенный бармен сию секунду отбросил белое полотенце, которым протирал стаканы, быстро возникнув прямо перед лицом Джакомбо гневно жестикулируя:

– Ты заплатишь за нее или мои парни тебя уделают так, что костей не сосчитаешь,– при каждом слове он тыкал своим указательным пальцам в широкую грудь мужчины, – заплатишь все – до последнего цента, – эту фразу он проговорил, выговаривая и выделяя каждое слово отдельно.

Бармен – Флинт Кейдж человек бывалый и опытный в разборках с негодяями и мерзавцами, которых в этом заведении было пруд пруди, точно знал, что делать и говорить в подобных случаях. Его бычья внешность помогала приводить в чувство озверевших пьяниц, поэтому он держался с Джакомбо уверенно, без лишних сантиментов и жалости.

Однако реакция мужчины удивила его – Джакомбо посмотрев на него будто бы осмысленным взглядом, слегка пошатнулся, на его лице возникла улыбка. Бывают люди, которым не идет улыбаться – Джакомбо Джонсон из их числа. Его улыбка скорее пугала, чем располагала к себе – то был звериный оскал. Разведя свои большие руки, будто бы потягиваясь после долгой дремоты, он вдруг схватил бармена за шкирку:

–Да что ты мне можешь сделать из того что не сделано?– обреченно-сиплым голосом спросил мужчина. Бармен ощутил резкий запах пива, смешанный с сигаретами, почувствовал как от Джонсона несло потом, но больше всего его испугали иссиня-черные глаза.

Флинт сделал небольшой шаг назад, что было ошибкой. Джонсон воспринял это как досрочную капитуляцию – удовлетворенно приподняв уголок рта, он толкнул бармена своей пятерней крепких пальцев. Флинт от неожиданности не смог совладать с равновесием и налетел на столик, опрокинув с него пару кружек пива. На лице Джакомбо не дрогнул ни один мускул, а валяющийся у его ног бармен злобно выругался, отряхиваясь от пива и стекла. Лицо Флинта пылало от гнева – скулы налились кровью, а на лбу взбухла пульсирующая вена. Он быстро поднялся на ноги, и, вытащив из ладони осколок разбитого бокала зарычал:

–Грязный мерзкий ублюдок, ты думаешь, я тебя не выставлю вон? – он бросил в мужчину окровавленный кусок стекла, приблизившись к нему вплотную,– Слишком долго я терпел тебя! Пора научить тебя уважать тех, кто выше такого отброса так как ты.

Джакомбо зевнул, будто бы только что услышал нечто ужасно скучное и обыденное. В его глазах читалось презрение, а бармен только сильнее взбесился, когда услышал в свой адрес:

–Ты пес, подбирающий объедки от своих хозяев – ты не можешь быть выше, – несмотря на то, что Джакомбо был пьян, эту фразу проговорил четким повседневно-железным тоном.

Посетители бара на тот момент поспешили удалиться, не считая нескольких зевак, которых пришлось выпроваживать охранникам, после подданного знака барменом. Охрана сработала профессионально – как только двери бара оказались защелкнутыми они набросились на Джакомбо. Завязалась драка, в которой не было понятно кто кого бьет. Мощный Джакомбо был не в силах справиться с двумя вышибалами в пьяном состоянии, поэтому в итоге его вывели из бара двое буйволоподобных мужчин. Джонсон чувствовал боль в заломанных за спину руках, которые уже не могли сопротивляться. Охранники грубо спустили мужчину со ступенек, дав на последок хорошенький пинок, а бармен кинул в след:

–Чтобы я тебя и твоих выродков больше не видел! – он победоносно скрестил руки на груди, вернувшись обратно за барную стойку, попутно дав указание напуганным официанткам,– немедленно наведите здесь порядок!

Джонсон остался валяться на улице, вдыхая дорожную пыль. Злость на Флинта, усилилась, когда до него дошел смысл его слов «Чтобы твоих выродков здесь больше не было» – это означало, что они потеряли еще одну площадку для своих выступлений:

–Слюнтяй, – произнес Джакомбо, харкая на землю слюну вперемешку с кровью.

Несколько минут спустя он поднялся на ноги, немного отряхнулся и побрел своей дорогой. Его качало и бросало из стороны в сторону, прохожие шарахались от него как от чумы, детям закрывали глаза и прятали за собой. Он этого не замечал.

Выглядел наш герой ужасно. Носом шла кровь, а костяшки пальцев были сбиты до самих костей. Мимо плыли заброшенные дома, трущобные нечистоты, смердила свалка отходов. Здесь как гость из другого мира затесалась пёстрая вывеска с надписью – "Победоносное возвращение звезд!" На нем красовался квартет мужчин в дорогих костюмах, шляпах и очках. На их лицах сияли белоснежные улыбки, они дружески обнимали друг друга за плечи. Джакомбо, щурясь и запутываясь в своих же ногах, подошел к плакату. Смачный плевок прилетел в лицо одному из них:

–Это тебе за все, мерзавец!– а затем, обратился к остальным,– и вам жалкие гиены!

Он стал колотить кулаками по бумажным лицам. Бил, бил, бил – с ненавистью, звериным рычанием, с жаждой крови. Его руки онемели от боли, а пальцы, залитые кровью, не слушались. Тогда он издал вопль раненного зверя и спустился вниз к подножию плаката, оставляя на нем кровавые следы царапин. Его лицо, покрытое испариной, исказилось от боли, побелевшие губы еле слышно прошептали:

–Я снова внизу. Я снова у ваших ног, – черные глаза затянулись пеленой слез.

***

Он пришел домой поздней ночью. На веранде поблёскивал тусклый свет лампы. Тереза сидела в плетеном кресле, беспокойно вглядываясь в темноту. Сейчас она немного задремала, отложив на время спицы и несколько клубков шерсти – женщина тайком вязала детям подарки на Рождество. При скрипе деревянных ступенек она открыла глаза, чуть щурясь. Ее рот в ужасе раскрылся:

–Боже, Джакомбо, что случилось?– она тотчас подскочила, увидев мужа, клубок шерсти упал на пол, покатившись куда-то в темноту. Джакомбо при виде жены покачнулся, схватившись за перила, удержался и тут же опустился вниз – на ступеньки:

– Они и тебе все испортили,– прорычал пьяным голосом он, его губы искривились в презрительной улыбке,– уничтожили мерзавцы…,– он вдруг повернулся лицом к жене, его пальцы коснулись ее щеки, – Теса, моя Теса, что с нами стало, – казалось на секунду он стал тем самым Джакомбо, с которым она согласилась быть до конца жизни.

Тереза не замечая пьяные бредни мужа, тут же вытерла кровь цветастым платком, которым обычно протирала стекла на очках. Через мгновение в ее руках с отметинами тяжелого труда оказались ровно отрезанные повязки и маленькая баночка с неприятно пахнущей субстанцией. Она аккуратно проводила лечебные процедуры в полутьме. Ее движения были настолько слаженными, что делалась понятной одна вещь – пьяные истерики мужа были привычным делом для нее. Джакомбо по своему обыкновению стал сопротивляться, чуть не ударив жену рукой:

– Пошла к черту со своими пилюлями,– он еле поднялся на ноги, бормоча под нос что-то неразборчивое, и направился в сторону гаража, где завалившись на деревянную скамейку, проспал до утра.

Тереза же, аккуратно собрав лекарство, повязки, клубки с шерстью, смахнула рукой несколько слезинок со своей щеки. Зайдя в дом, женщина увидела стоящего перед ней старшего сына – по его мрачному виду она поняла, что он видел своего отца:

–Джереми, ступай спать, – устало произнесла женщина, выключая свет на веранде, – завтра нам всем рано вставать, – она подошла к мальчику, положив руку на плечо, – мы все устали…

Мальчик непонимающе смотрел на маму – он искренне недоумевал, почему она терпит, и молчать не стал:

–Мама, как ты можешь это терпеть? Я не понимаю, почему ты не бросишь его, и мы все не уедем из этого проклятого места! – в темных глазах мальчика искрилась злость, а его скулы обострились совсем по-взрослому, – мы тоже страдаем!

–Джереми, ты не понимаешь, о чем говоришь! Ты слишком юн, чтобы понять такие вещи! – в голосе женщине прорезалась строгость, – он твой отец – ты обязан уважать его! Я не стану рушить семью! А теперь ступай спать!

Джереми словно облили ледяной водой – он отшатнулся от матери, невольно сбросив ее руку со своего плеча, и смотря вниз на свою мать, думал, что, быть может, он слишком юн, но видит самое главное. Здесь нет любви.