– Вы не первая, кто нам говорит об этом сегодня, дорогая, – заметила леди Хардкасл.
– А я однажды слышала это в пабе. И мне показалось, что такое описание ему подходит. Конечно, это совсем не по-доброму, но в тот раз я рассмеялась.
– И полагаю, именно поэтому он сидел один.
– Вот именно, дорогая. Он был тяжелым человеком.
– А выглядел он нормально?
– Не совсем, милая. Он был сильно исхудавшим.
– Но вы с ним разговаривали? – уточнила леди Хардкасл.
– Очень коротко. Он начал было ворчать по поводу своих новых коров, а в следующий момент был уже мертв.
– Вот так, да?
– Сначала затрясся, а потом упал лицом в пирог.
– А за горло он совсем не хватался? Не пытался вздохнуть?
– Вы хотите спросить, не кашлял ли он? Нет. Просто сильный спазм – и всё.
– Рядом в тот момент кто-нибудь был? Кто-нибудь говорил с ним?
– Насколько я помню, дорогая, нет. Он был одиноким человеком. Я не знаю ни о каких его друзьях. Никогда не могла понять его жену: как она с ним связалась?.. Насколько я знаю, ее все любят. И она красотка. Уверяю вас, вскружила в молодости не одну голову.
– Она даже сейчас производит впечатление, – согласилась миледи. – Интересно, а у нее есть ухажеры?
– Уверяю вас, да.
– Ной Локк? – высказала предположение леди Хардкасл.
– А вы, скажу я вам, умница, – с уважением сказала леди Фарли-Страуд. – Как, Бога ради, вы об этом узнали?
– Она слегка запнулась, когда объясняла нам, почему он «заскакивает» пару раз в неделю «как добрый сосед».
– Это уже много лет ни для кого не секрет. Но она женщина верная. «Пока смерть не разлучит нас», – обещала она и никогда не пыталась нарушить клятву, данную Богу.
– Но если Кэрэдайн неожиданно умирает, то она может выйти замуж за Локка… Интересно.
– Вы думаете, она сама его убила? – Леди Фарли-Страуд заметно оживилась.
– Я этого не исключаю, – ответила леди Хардкасл. – Но в пабе ее не было, так как же она могла его отравить?
– Значит, Локк?
– Тоже возможно. В тот день он, конечно, был в пабе. Но там же были и другие люди. Например, Дик Окли.
– Боже, а ведь вы правы, – ужаснулась леди Фарли-Страуд. – А они друг друга ненавидели. Здорово собачились по поводу покупки скота.
– И по поводу призового быка, – вставила я.
– И по поводу призового быка, – согласилась хозяйка дома. – Я об этом совсем забыла. Вы правы. Это Окли. Он вполне мог подсыпать что-нибудь в сидр Кэрэдайна, и никто ничего не заметил бы…
– Успокойтесь, Герти, дорогая, – рассмеялась леди Хардкасл. – Мы не можем обвинить их всех. А что насчет Морриса Кэрэдайна?
– Вы об этом слабаке?
– А он действительно слабак?
– В худшем понимании этого слова, – пояснила леди Фарли-Страуд. – Я вовсе не против того, что мужчина не хочет пачкаться на ферме, если у него душа лежит к чему-то другому, но он постоянно ныл по этому поводу.
– Что вы имеете в виду?
– Никогда не мог выступить против отца. Вместо этого ходил весь из себя такой упавший духом и несчастный. Хотя, с какой стороны ни посмотри, он отличный художник. Может и вам форы дать, Эмили, а что?.. Но он так и не сподобился сказать: «Папаша, я уезжаю в город, чтобы стать художником, и катитесь вы к черту с вашей фермой». Нет, он просто молча принял свою судьбу.
– Он боялся отца? – уточнила я. – Отец что, давил на него?
– Спенсер Кэрэдайн пытался давить на всех, дорогая. Но Моррису доставалось больше других.
– Люди говорят, что яд – это оружие женщин, – задумчиво произнесла леди Хардкасл. – Но может быть, это и оружие слабаков?
– Боже милостивый, это мог быть любой из них, – вырвалось у леди Фарли-Страуд.
– А что насчет его другого соседа? – задала вопрос леди Хардкасл. – Насчет Ланселота Трибли? Мы встретили его сегодня утром, когда ехали на Верхнюю ферму.
– Смешной он, этот Трибли, – ответила леди Фарли-Страуд. – Занимается чем угодно, но только не фермой. Он, кстати, председатель регбийного клуба. Спросите о нем Гектора. Но ферму он ненавидит. С год назад поднял шум о том, что продает ее и переезжает. Какие-то большие планы по поводу бизнеса в Глостере. И вот прошло уже двенадцать месяцев, а он все еще здесь… Прожектер. Мечтатель.
Неожиданно мне в голову пришла мысль.
– Но никто не упоминает о Тоби Томпсоне, – заметила я.
– Милый старина Тоби, – вспомнила леди Хардкасл. – Ну конечно. Отлично, Фло. Я вам не говорила, Герти, что он был первым, кого мы встретили на нашей первой прогулке после переезда сюда? Очаровательный мужчина. Почему его нет в моем списке? Он наверняка постоянный участник торгов.
– Конечно, милая, но не в последнее время. У него болеет сестра. И каждую свободную минуту он проводит с ней в Норт-Нибли. Хотя таких минут у него немного, как вы понимаете. Так что, когда ему нечего продавать, бедняга не может позволить себе роскошь быть на рынке.
– Как печально, – заметила леди Хардкасл. – Но почему миссис Кэрэдайн о нем ничего не сказала? Он ведь один из ее соседей, нет?
– Нет, милая. Мне надо будет показать вам все на карте, но его ферма находится с другой стороны от фермы Ноя Локка. Так что, строго говоря, он не ее сосед.
– Ага. Тогда это все объясняет.
– Так что вы думаете, милая? – поинтересовалась леди Фарли-Страуд. – Кто убийца?
– Какая вы смешная, Герти… Мы поговорили только с двумя людьми, полиция еще не нашла никаких улик, а полицейский хирург даже не подтвердил, что покойного отравили. Миссис Кэрэдайн сказала нам, что Спенсер был болен.
– Вы что, считаете, что я бегу впереди паровоза? – Казалось, леди Фарли-Страуд в ужасе.
– Чуть-чуть, дорогая, – дружески успокоила ее леди Хардкасл.
Раздался стук в дверь, и на пороге появился Дженкинс с кофе.
– Почему так долго? – возмутилась леди Фарли-Страуд. – Вы что, ездили за кофе в Бразилию? – Она хихикнула.
– Полагаю, что именно этот сорт кофе, миледи, выращен в Вест-Индии. – Дженкинс был человеком прямодушным, почти начисто лишенным чувства юмора.
– Да неужели? А вы когда-нибудь бывали в Вест-Индии, Эмили?
– Нет, дорогая. Но моя тетя ездила туда часто.
– На Ямайку? – уточнила леди Фарли-Страуд.
– Нет… на Антигуа, – ответила миледи. – Мой дядя был сахарозаводчиком.
– Повариха извиняется, миледи, – сказал Дженкинс, – но молоко сегодня привезли поздно, так что она еще не закончила с тортом. Спрашивает, не согласитесь ли вы на песочное печенье?
– Ну конечно, Дженкинс, – с энтузиазмом откликнулась леди Хардкасл. – Тем более что мы его уже пробовали. Поблагодарите ее от нашего имени.
– Да, Дженкинс, пожалуйста, – леди Фарли- Страуд кивнула.
– Что-нибудь еще, миледи? – спросил дворецкий.
– Нет, спасибо. Да, а вы не видели сэра Гектора?
– Думаю, он занят в кабинете, миледи. Вы хотите, чтобы я ему что-то передал?
– Нет, не будите его. Вы останетесь на обед, Эмили?
– Спасибо, дорогая, но – нет. Нам надо домой. У нас еще дела. Может быть, в другой раз?
– Это будет замечательно, – сказала леди Фарли-Страуд. – Тогда, Дженкинс, мы, как всегда, будем обедать вдвоем. Вам еще нужно авто, Эмили?
– Если не возражаете, милая. Это было бы прекрасно.
– Тогда предупредите, пожалуйста, Берта, Дженкинс, – распорядилась леди Фарли-Страуд.
– Благодарю вас, миледи. – Дворецкий поклонился и тихо исчез.
Вернувшись домой, я приготовила легкий ужин, который мы съели вместе, пока леди Хардкасл распространялась о ядах и отравлениях.
– Понимаешь, – говорила она, размахивая вилкой, – есть яды, действующие практически мгновенно, а есть такие, что только через несколько часов. Было бы гораздо проще, если б мы знали, каким именно отравили Кэрэдайна. Тогда мы смогли бы отмотать время назад и понять, когда ему дали яд. И в этом случае лучше представляли бы себе круг подозреваемых.
– А какие есть самые распространенные яды? – поинтересовалась я.
– Начнем с нашего старого друга мышьяка, – хозяйка похлопала по медицинскому справочнику, главному источнику ее знаний. – Изрядная доза может убить в течение получаса, и его несложно достать. Мы не знаем, как чувствовал себя перед смертью Кэрэдайн, так что не можем сравнить симптомы, но вероятность того, что кто-то мог подбросить ему мышьяк, пока он сидел в баре, существует.
