Нет. Теперь ей не удастся спастись, как тогда. Ей нельзя покинуть корабль. И дело не в том, что здесь не предполагалось спасательной капсулы. Просто она находится так далеко от Земли. Пять земных лет отделяют её от дома.
Возможно, даже в последний миг своего существования она таила надежду. Не могла она предстать перед вселенским торжеством, смирившись с неудачей. Никитина прекрасно понимала, что случившемуся нет логического объяснения. Единственное, что проскользнуло в её угасающем сознании, вероятно, что она вошла в тёмную материю.
Движение полита стало хаотичным. Его несло и вращало по необъяснимой траектории. Это продолжалось около трёх земных часов, пока корабль с огромной скоростью не вошёл в твёрдый объект. Некоторое время внутри машины что-то ещё клокотало, вращалось, шумело. Постепенно всё остановилось. Всё замерло. Гулкое звучание ледяного ужаса безгранично завладело просторами вселенной.
ЧАСТЬ 2 Полит
«Встань и иди! Ты должна. Должна перебороть себя. Если ты ещё на что-то способна, то встань и иди! Даже если ничего не можешь, сделай хоть что-нибудь. На что осталась способна!»
Слабая ниточка ожила, пронзительно пульсируя в правом виске. Собственный, полный отчаянья внутренний крик, заставил реанимироваться из небытия. Яркая вспышка нестерпимо обожгла глаза. Никитина крепче зажмурилась. Затем, едва приоткрыв глаза, прищурилась, пытаясь осознать причину возникновения света. Показалось. Она пребывала в кромешной тьме. Необычная тишина. Словно замуровали в склепе.
«… я мыслю, значит, существую…»
Попробовала пошевелиться. Не вышло. Сознание пронзила неприятная догадка. Сначала Никитина пыталась отправить её далеко прочь.
«Соберись тряпка!»
Время шло. Она не чувствовала тела. Ни рук, ни ног… больше ничего не существовало. Но почему она ещё мыслит? Она решила без страха взглянуть в лицо действительности.
«Значит, либо кости раздробило на сотню осколков, либо повреждены важные органы, но так или иначе… тело парализовано»
Она попыталась глубоко вдохнуть, ведь это единственное, что оставалось в её распоряжении… хотелось расправить диафрагму. Ощущение непомерной тяжести давало все основания предполагать, что её чем-то раздавило. Она поморщилась, сдержав слёзы.
«Какой кошмарный сон… нужно скорее проснуться… нет, это не сон. Не обманывайся! Вот ты ещё жива, а ничего не можешь. Лучше бы сразу. Лучше, чем осознавать себя и не иметь возможности двигаться. Что от меня осталось?»
Никитина принялась копаться в прошлом. Кажется, она что-то пыталась вспомнить незадолго до аварии… нужно чем то занять себя, пока есть время…
Она анализировала аварию, пыталась понять, где совершила ошибку, но не могла. Блуждала в лабиринтах памяти, не находя ответа, отчаянно цеплялась за прошлое, однако былые воспоминания сами обнаруживали себя. Мысли сами обретали форму, она вдруг увидела перед собой маленькую девочку в тёмной комнате. Эта девочка была ей знакома. Никитина забылась в полудрёме.
«…мне подарили чёрного котёнка… с белыми носочками. Маленький, пушистый комочек счастья. В его огромных чёрных зрачках можно созерцать неведомую, далёкую вселенную. Я помню, как сильно привязалась к нему. Когда я, утомлённая дневными заботами, ложилась спать, котёнок тайком взбирался на постель, сворачивался в ногах и принимался мурлыкать, убаюкивая мой слух. А потом произошёл несчастный случай. Его придавило роботом, может быть, как меня сейчас…
Помню, как его уже неподвижного, но ещё дышащего перенесли на подушке в детскую, я ведь требовала этого, но мне стало страшно. Я попросилась спать к родителям. Я заснула быстро на большой кровати, скорее от горя, чем от усталости. Вдруг, что-то потревожило меня. Я проснулась, села и увидела, как что-то чёрное ворвалось в зал… стремительно из темноты, прыгнуло на постель и умиротворённо устроилось в моих ногах.
Меня объял ужас. Я ведь понимала совершенно точно, что это невозможно! Я кинулась к маме, что спокойно спала слева от меня, протянула в отчаянье руку, потянулась к ней, закричала, но голос мой был беззвучен! И вот тут я разглядела своё тело. Оно лежало подо мной. Такое бледное и неподвижное!
Лишь мгновение котёнок провёл у моих ног. Будто осознав неполадку, он поднялся на лапки и пошёл вверх, прямо по воздуху. Глянул мне в глаза, виновато, будто извиняясь за вызванный испуг, затем устремившись выше, коснулся тёплой спинкой моей раскрытой ладони, которой я тянулась к маме, и исчез…
Где ты теперь? Ступает ли твоя мягкая лапка осторожно по краю невесомости? Знаешь ли, что и спустя годы мне всё чудится твоя тихая поступь по краю моей постели…
Когда мы освободимся, то все уйдём в вечный космос. Так, сквозь века, будучи во плоти, накапливая знания, эмоции, чувства, мысли… мы сольёмся воедино, перемешаемся и станем потоком чистой энергии. Поток находится в постоянном движении и развитии. В нём присутствуют все спектры добра и зла, таланта, удачи… Но лишь прихоть судьбы, как в лотерее, распределяет их.
И как горячая звезда выбрасывает плазму в космос, так и поток расточает по вселенной миллиарды искр, вдыхая в зародившееся нечто, в неведомых существ, неведомо какой расы, неведомо какого поколения души… так внезапно вдруг вольётся искра из всеобщего потока и оживит плоть, чтобы повторить круговорот.
Все мы лишь частицы одного цельного, вышли из тебя и войдём, мы едины с тобой, вбирающий и отдающий, вездесущий творец мирозданья…»
Тошнота подпирала. Женщина ощутила, как внутренности выворачиваются наизнанку. Губы дрогнули, что-то горячее потекло по щеке, по шее, упало на кисть правой руки. Никитина приободрилась.
«Рука и органы пищеварения присутствуют, это уже хорошо…»
Ей пришлось постараться, чтобы добиться от руки повиновения. Наконец, пальцы отозвались, сдвинулись с места. И вдруг она восторжествовала, ноги и руки, всё тело пронзило миллиардом тоненьких иголочек.
«Кровь разошлась по венам. Я долго пролежала без сознания и в неудобной позе, поэтому тело онемело… я не только мысль, но я плоть!»
Космонавт напряглась и принялась медленно извиваться, как змея. Так, решила она, быстрее и лучше разогреются мышцы. Вскоре получилось немного сдвинуться с места. Затем, она подтянула руки к груди, упёрлась в пол ладонями, так как лежала на животе, и попыталась приподняться. Она сделала попытку, вторую, но странное чувство, тот невидимый пресс, что давил на неё, не давал свободы. Нет, на ней не лежали тонны металлических конструкций, она это понимала. Но что-то ей сильно мешало. Её полит оснащён имитацией земного притяжения, и мышцы не атрофированы невесомостью. Но сейчас, из-за аварии всё вышло из строя.
Это она сама стала тяжеловесом, несмотря на то, что в ней всего пятьдесят килограмм. Но это при Земной гравитации. А здесь, неведомо где, она подобно раздавленному таракану барахтается на полу.
В голове пронеслись формулы с гравитационной постоянной. Никитина попыталась поскорее избавиться от навязчивого исчисления силы тяготения. Нужно срочно стабилизировать пригодные для жизни параметры!
Никитина была морально подавлена. Аварийная система не сработала как надо. К тому же, женщина давно обратила внимание на то, что отсек погрузился в непривычную тишину. Вообще, ей сперва показалось, что она сама оглохла. Темнота прятала состояние отсека, но чувствовалась неприятная горечь во рту. Никитина прильнула ухом к холодному полу и ещё раз прислушалась. Она уловила едва различимое биение собственного сердца.
«Сколько времени пройдёт, прежде чем закончится резерв кислорода? На Земле, при испытаниях, на это ушло в среднем 48 часов. А теперь? Насколько герметичен корпус? Нет ли скрытых дефектов? Что делать, если это всё же… необратимая поломка…»
Мысли иссякли. Словно закоротило. Мозг перестал обрабатывать информацию. Виной тому было не чрезвычайное умственное перенапряжение, а нежелание думать. Никитина всё поняла. И в последующий миг попытки что-то осуществить сделались бессмысленными.
