Часть
Как бы это банально не было, но утро началось крайне предсказуемо: голова раскалывалась, во рту словно пустыня, желудок крутило так, будто Савада наелся того самого песка из Сахары. Вообщем, классическое похмелье.
Но Тсуна решительно взял себя в руки: умылся, принял душ, оделся, заставил себя поесть. Включил свой телефон, просмотрел пропущенные звонки и сообщения. Прибрался и с отвращением выкинул пустую бутылку из-под алкоголя.
— Мерзость, какая… Я больше никогда в таких количествах не буду употреблять алкоголь! И вообще, буду пить кефир и спирт! Чистый спирт! И…
Тсунаёши продолжал бы вести монолог с самим собой, если бы в процессе перекладывания вещей из одной кучки в другую и, сортируя их, гордо именуя сие действие уборкой, он не наткнулся на мобильник. Не свой. Чужой. Предположительно той самой падлы из шкафа, что ему пришлось выковыривать вчера.
Вот дела… Он ведь специально спрашивал, не забыл ли чего! Ну, какого чёрта так не везёт? У Тсунаёши не было никакого желания сейчас звонить и спрашивать Киоко насчёт того парня. И оставить просто так не может — совесть загрызёт и косточек не оставит.
Шатен тяжело выдохнул, почесав в затылке. Если сегодня — завтра владелец не объявится — придётся обратиться к Сасагаве. Но тяжёлые думы Тсунаёши прервал дверной звонок. Савада озадаченно нахмурился — он никого не ждал. Друзья бы точно не стали заваливаться к нему — в одном из сообщений это было чётко написано. И Тсуна ни за что бы ни пошёл открывать дверь, но это мог быть владелец телефона и этот «некто» продолжал настойчиво трезвонить. Стоило заглянуть в глазок и стало предельно ясно, что дверь открыть всё же придется. Это был тот самый блондин.
Савада с видом мученика открыл дверь и прямо с порога спросил, протягивая телефон.
— Ваше добро? — И когда падла согласно кивнул, Савада, не дав вставить тому хоть слова, продолжил. — Я же спрашивал насчёт забытых вещей. Больше не теряйте.
И протянул устройство, буквально всовывая его в руки ошалевшего Бьякурана. Тсуна уже вознамерился захлопнуть дверь, буркнув «до свидания», как чужая нога не дала этого сделать, втиснувшись между дверным косяком и самой дверью.
Тсунаёши вопросительно приподнял брови, и удивлённо хлопая глазами, посмотрел на этого… этого нехорошего человека и увидел, как он самым наглым образом улыбался, придерживая дверь ещё и рукой.
— Какого…
Тсуна хотел начать тираду полную праведного возмущения, но его прервали, по шире раскрыв дверь и втиснувшись туда наполовину.
— Ну, зачем же так спешить, Тсунаёши-кун? Мы же ведь и не познакомились нормально, так? Может, впустишь меня, и мы спокойно поговорим, м? — Сладковатая улыбка ни на секунду не покидала лица блондина, а хитро сощуренные глаза поблёскивали азартом. Савада натужно сглотнул, кажется, он только что нашёл себе неприятностей на одно многострадальное место.
***
Они сидели на кухне, Тсуна уже приготовил две чашки с чаем и выставил на стол сладости и с интересом наблюдал, как Бьякуран — как тот представился — поглощает маршмеллоу, при этом умудряясь заедать это дело конфетами, запивать чаем и болтать. Разговор был непринуждённым, на отвлечённые темы и шёл на удивление легко. Джессо оказался интересным собеседником, с хорошим чувством юмора и интересными рассказами.
И как — то уже становилось не важно, что первая их встреча была довольно… Неординарной. Сам Бьякуран по этому поводу сказал только, что это был довольно интересный опыт, и что его ещё никто и никогда не называл падлой или молью.
Они болтали настолько лёгко, что казалось, будто они старые закадычные друзья, наконец встретившиеся. И как-то совсем незаметно, словно само собой разумеющееся, Савада болтнул, что даже рад, что так случилось. Бьякуран тут же подобрался и впился взглядом в разом напрягшегося Тсуну, почувствовавшего сильную неловкость.
— От чего же, Тсуна — кун? Мне казалось, что вы с Сасагавой — сан пара? Или я ошибся?
Кажется, Джессо совершенно не волновало, что именно его застали практически голым в шкафу. И почему-то он обращался к Киоко по фамилии, что было довольно странно на взгляд шатена. Но блондин ждал ответа, нетерпеливо ёрзая, словно ребёнок. Савада отчего-то покрылся румянцем смущения и прочистив горло решил ответить.
— Дело в том, что мы… Что мы сошлись не совсем по любви и полному согласию… Нет — нет — нет! — Видя, как Бьякуран приподнял одну бровь в немом вопросе, воскликнул Тсунаёши. — Вовсе нет! Просто так сложились обстоятельства и…
Бьякуран с удивлением слушал немного сбивчивый рассказ Тсунаёши. Впервые в жизни он встречает ситуацию, когда парня практически заставили быть рядом с девушкой, а не наоборот. Савада так забавно смущался, что Джессо чувствовал щекочущие пузырьки умиления в груди. Но по мере рассказа, с ещё большим удивлением уловил нотки ревности внутри той бури эмоций, что вызывал в нём этот паренёк. Это было непривычно, странно и…приятно?
Бьякуран настолько ушёл в себя, анализируя собственные ощущения, что не заметил, как Тсунаёши замолчал и сам стал с интересом разглядывать ушедшего в дебри разума неожиданного собеседника. Несомненно, Джессо был хорош собой. Внешние данные были на высоте. Он был не обделён умом, их интересы во многом совпадали. Вызывал интерес и почему-то щемящее чувство нежности.
В тот день они вскоре распрощались, и Тсунаёши с сожалением подумал, что это была их последняя встреча. Но это точно не входило в планы самого Бьякурана.
В следующие выходные он заявился вновь, принеся с собой тортик. Потом ещё раз. И ещё. А потом снова и снова. И Тсунаёши сам не заметил, как стал с нетерпением ждать выходных, чтобы встретиться с Бьякураном и погулять с ним. А затем постепенно, совсем незаметно для Тсуны, Джессо стал появляться в его повседневной жизни, разбавляя серые будни яркими красками, и как-то не заметно стал неотлемьемой частью.
И не успел Савада сориентироваться толком, как оказалось, что он работает вместе с Джессо в одной фирме, проводит большую часть свободного времени вместе с ним, выходные, совместные обеды, весёлые разговоры, чувство смущения и радости от вида улыбки.
И предложение Джессо показалось до странного естественным.
***
Савада каждый день то и дело удивлял Джессо, каждый час восхищал, каждую минуту интриговал, каждую секунду умилял, каждое мгновение…влюблял. Вот так незаметно, невинно, совершенно незаметно и непреднамеренно, но тем не менее сильно, серьёзно. И тогда уже сам Бьякуран понял, что попал, попал по крупному. Влюбился, как мальчишка какой — то. И это удивляло. Окрыляло. Вдохновляло. Побуждало невиданные ранее эмоции и желания.
Например, Джессо никогда раньше не хотелось вот так просто взять за руку и идти в молчании и спокойствии. Не хотелось раньше обнять со спины и прижать к себе. Не хотелось видеть каждый как можно чаще, знать как прошёл день, не случилось ли чего. Послушать весёлые байки, комичные истории, просто выслушать и рассказать взамен.
Тонуть в карамели глаз, слушать умиротворенное дыхание, слышать стук чужого сердца и с удивлением и детским восторгом получать в ответ.
Раньше не хотелось. А теперь — хотелось. Ещё как. И он получал желаемое.
Он стал незаметно втискиваться в жизнь Тсунаёши, постепенно становясь незаменимой её деталью. Медленно, но верно добиваясь внимания шатена и заполняя собой пространство рядом с Савадой.
Наверное поэтому он так легко уговорил Тсуну жить вместе. И в тот же вечер произнёс все свои чувства вслух, в ответ слыша тишину и ощущая, как едва ли не впервые в жизни сердце сжимает тисками от волнения и страха. И с каким облегчением чувствуя на своей спине чужие объятия и тихие слова с положительным ответом.
— Знаешь, Тсунаёши-кун, а я ведь к тебе приходил в тот день. — Хитро улыбнувшись произнёс Бьякуран, всё ещё прижимая к себе Саваду.
На что Тсуна, не менее тепло улыбнулся и весело прищурив глаза, ответил.
