И сейчас марвы вновь хотят отбить себе Мелилью.

На вопрос почему они это не сделали во время Пиренейских войн, когда Испания была раздираема войной с Наполеоном и внутренними конфликтами, ответ тоже прост – Междуцарствие между местными каидами (местными вождями).

Мулай Абд ар-Рахман, султан Марроко (30 ноября 1822 — 28 августа 1859) в своем султанском дворце отдал приказ о сборе племен и мобилизации всех мавров.

Но горячого султана остановила мимолетная логика – марокканский корсарский флот в полной негодности, отсутствие модернизации и современной артиллерии намекали на бесславный конец марокканского реваншизма.

Желая прогнать неверных с побережья Аль-Рифа, султан посылает гонца к Мулей-эль-Аббасу – каиду рифских берберов, которые иногда нападают на пограничные форты испанцев.

Рифский каид радостно встретил посланника султана и принял его предложение – начать священный джихад против кастильцев.

Султан начал вооружать рифских берберов всем необходимым – оружием, лошадьми и деньгами, даже несколькими поддержанными кораблями.

В октябре 1839 года, три тысячи рифских берберов атаковало группу испанских инженеров близ Рифского форта.

Это означало начало Рифской войны и грядущей Испано-марокканской войны............

Африканская игра.

Шестнадцатого октября 1839 три тысячи рифских берберов атаковало группу испанских инженеров близ Рифского форта.

Начальник форта, генерал-капитан Леопольдо О’Доннелл отбил нападение кочевников и срочно написал рапорт коменданту Мелильского гарнизона, сеньору Раймонду Барбадасу, об угрозе вторжения рифских берберов.

Но Леопольдо О’Доннелл был проигнорирован. Начальник форта был активистом подпольного Либерального Союза, фракции уцелевших сторонников Марии Кристины и Антонио Кироги.

За свое участие в восстании, Леопольдо О’Доннелл был выслан в так называемый отстойник для офицеров, на границу с рифской пустыней.

Сеньор Раймонд Барбадасу был карлистом и "Рыцарем Сантьяго", поэтому он и отмахнулся от рапорта своего оппонента.

– То же мне, новость! Все северное побережье Марокко постоянно подвергается нападениям разбойных групп, но это же не повод начать войну! – так аргументировал свое решение Раймонд.

Его ответ очень сильно озадачил О’Доннелла.

О’Доннелл, будучи человеком, имевшим серьёзный военный опыт и ясный ум, понимал, что это не просто разбойный рейд.

При обыске убитых нападавших рифов, карабинерами были найдены винтовки американского холдинга Remington Arms и электрические мины Шиллинга, что уже говорило о грядущей войне.

Прибыв в Мелилью, О’Доннелл потребовал у городского каудильо приказ известить правительство в Мадриде о наступлении рифов.

НО каудильо сам тоже был карлистом и жестко прогнал рифского начальника.

Разозленный на предвзятость начальства, он решает сам лично плыть в Мадрид, дабы предстать перед королем и Генеральными Кортесами и уговорить готовиться к обороне.

Тем временем на границе с Марроко со стороны Тлесмена, испанские аскари коменданта Батисты засекли крупные группы берберов и туарегов, которые постоянно передвигались с юга на север, в степь Аль-Рифа.

Али срочно доложил об этом Батисте.

Бывалый офицер сразу заподозрил неладное.

– Мавры снова баламутят воду или песок, нам хватило обороны Мелильи в 1774 году, в этот раз надо быть более готовыми! – сказал Батиста и приказал Али укрепить пограничные линии с Марокко.

Сам комендант решил лично направиться в тлесменскую резиденцию к администратору Ортеге Вега, дабы согласовать военные действия и начать готовить колонию к обороне.

Колумбийский мясник понимал, что убедить наиболее упертых реакционеров, что это непросто разбойные рейды кучки кочевников, а новое страшное наступление, будет изрядно проблемно.

И дело было в Оборонном Комитете, где засели уже выгоревшиеся бюрократы.

В это же время, в Мадриде, Дон Карлос встретился с британским послом от Роберта Пиля.

Правоцентрист предлагал саботировать англо-афганскую войну.

Хитрый ход был таков — проспонсировать Акбар-хана (афганского политического и военного деятеля) и его солдат, дабы помочь выиграть Афганскому Эмирату.

Поражение британцев станет причиной возможной отставкой Уильяма Лэма и политического поражения партии Вигов.

Сказав это, посол спешно удалился.

Через два часа прибыл еще один британский консул от Уильяма Лэма с неожиданным посланием -

2-й виконт Мельбурна просил помочь одержать Британии победу против афганского эмира, взамен он обещал помощь Испании в борьбе против берберийских пиратов.

Консул поклонился и спешно удалился, оставив Карлоса в кратком замешательстве.

Сложив руки на груди, бравый карлист принялся обдумывать варианты действий.

– ТАК! Сэр Пиль взял с меня слово, еще тогда, в саду Букингемского дворца, что поможет нам вернуть Гибралтар в обмен на нашу поддержку лондонских реакционеров. В лучшем случае он снова станет премьером британских островов и выполнит свое подозрительное обещание, аннулировав Утрехтский мирный договор 1713 (договор, положивший конец Войне за испанское наследство, по условиям которого Гибралтар отошёл Великобритании) и возможно заключит некий Пакт между двумя империями......