Майк Бьорнстад Хаген стоял перед зеркалом в одной из раздевалок спортивного комплекса. За стенами бушевала толпа, что-то выкрикивал конферансье, грохотала музыка вперемешку с рекламными объявлениями.

Майк прикоснулся к лицу рукой, замотанной эластичными бинтами.

«Что произошло? – подумал он. – Это я или не я?»

Кроме него в раздевалке были и другие спортсмены: кто-то прикладывал пакет льда к разбитому колену, кто-то делал селфи. Даже шнырял видеоблогер, сопровождаемый оператором. Кривляясь, он подскакивал к свободным спортсменам и задавал идиотские вопросы. К Хагену любопытный парень не подходил, так как Люк Лукас, продюсер, предупредил, что если он будет приставать к тем, кто готовится к бою, навсегда потеряет допуск на бэкстейдж.

Но Хаген и сам, без блогера, задавал себе идиотские вопросы.

Почему он с самого утра чувствует себя так, будто его подменили? Или же наоборот, словно он что-то потерял. Но что именно? Уверенность? Но ведь он прошел все бои, поднялся до вершины… Без уверенности этого не произошло бы.

Быть может, в этом настроении виноваты повторяющиеся сны про битвы с монстрами на какой-то планете? Хаген даже обращался к психоаналитику. Но тот лишь успокоил: «Все очень просто, мистер Хаген, в сновидениях ваше бессознательное показывает вам спектакли, рассказанные метафорическим языком. Но в вашем случае даже и метафор не надо – вы боретесь с чудовищами во сне и наяву».

«Зачем я только пошел к нему? – подумал Хаген. – Мама тоже таскала меня по аналитикам, которые говорили такую же непонятную ерунду».

Но сейчас, накануне решающего поединка, Хаген подумал, что неплохо бы услышать спокойный и уверенный голос психолога. Все-таки эти люди умели успокоить.

– Бро, ты как? – осведомился Гонсало.

Старый друг, Гонсало Эррера, в свое время разглядевший Майка и затащивший его на ринг коммерческих боев, тоже перебрался в Лас-Вегас и сейчас занимался тем, что помимо поддержки друга высматривал перспективных бойцов.

– Нормально…

– Смотри, смотри!

На экранах, развешанных по стенам раздевалки, шла трансляция из зала. Камера показала знаменитого Хабиба[1], который шагал в ВИП-ложу.

– Он реально интересуется твоим боем, бро! Знаешь, что это значит?

– Знаю. Я наиболее вероятный соперник для него в ближайшем будущем.

– Угу, ты или Молимо. Сегодня решится, кто из вас станет новой восходящей звездой. Если тебе интересно, то коэффициент ставок…

Хаген посмотрел за плечо Гонсало, словно хотел увидеть там что-то необычное. Вообще, он с утра ловил себя на том, что постоянно смотрел поверх голов собеседников. Поверх лысой головы администратора отеля, поверх чалмы таксиста из Uber, поверх кепки Гонсало… Зачем? Психоаналитик наверняка знал. А если и не знал, то все равно объяснил бы и успокоил.

– Ладно, пойду к другим моим бойцам, – сказал Гонсало, заметив, что Хаген его не слушал.

Видеоблогер со своим оператором специально встали так, чтобы Хаген попал в кадр. Майк развернулся и пошел на выход.

Пора побеждать.

За прошедшее время Хаген видел много раздевалок. Он сотню раз проходил эту дорожку от дверей до ринга. Тысячу раз пожимал тянущиеся к нему руки и миллион раз видел свое лицо на огромных экранах и билбордах. Он даже ставил автографы на своих фотографиях. К подписи пририсовывая отпечаток медвежьей лапы. Это была задумка Гонсало: «Бро, ты должен быть оригинальным, даже подписывая фотки».

Иногда Майк сам не верил, что он почти звезда. У него появилось несколько фанатов, которые создали именную страничку в соцсети. Его личная жизнь стала предметом нездорового любопытства незнакомых людей. Откуда-то те узнавали его номер телефона и то слали в мессенджер поздравления с победой, то просили научить «драться как ты». Бывшие заключенные писали о своей жизни в тюрьме, а молодые гангстеры просили совета, как им себя вести, когда попадут в заключение.

Хаген менял номера, но настырные поклонники или просто психи все равно его находили. Такая публичность, конечно, сильно изменила поведение Хагена на ринге. Внимательные поклонники следили за каждым движением Майка, истолковывая все по-своему.

Например, Хаген приобрел новую привычку: победив очередного соперника, он поспешно шептал несколько слов, приложив пальцы к губам. Одни считали, что он молился, другие – что читал какие-то заклинания, которые помогли взять верх. А Хаген просто говорил «Смотри, мама, каким я стал! Спасибо тебе».

Прошел тот период, когда он винил мать в своих неудачах. Она защищала его как могла. Не ее вина, что такая забота принесла вред.

Но сейчас… Сейчас Хаген не ощущал поддержки невидимой силы, которая пронесла его сквозь тренировки, уличные драки, бои на ринге, суд, тюрьму, снова бои на ринге… Как вообще он прошел все это?

Шагая к многоугольнику сцены UFC, он ощутил давно забытый приступ страха. Нет, это было не то опасение перед соперником, которое испытывал любой боец. Это был бесконечный страх. Совсем как в те времена, когда заклятый враг Горецки орал на него, размахивая кулаками. Или когда в детстве его унижали другие дети.

«Да что это со мной?» – мысленно возмутился он.

– Давайте драться! – заорал Хаген, боксируя воздух под мелодию из творчества рэпера Изи Сэмми.

Толпа ответила ему ободряющим шумом.

Не обращая внимания на протянутые руки, он пробежал оставшиеся несколько шагов и вышел на ринг.

Эта выходка помогла сбросить странное оцепенение. Все будет хорошо.

Соперник вышел одновременно с ним.

Двадцатилетний коренной американец Молимо «Хип» Фостер из Южной Дакоты наравне с Хагеном являлся фаворитом отборочных боев. Противники были не только в одинаковых весовых категориях, но даже факты биографии сходились.

Как и Хаген, Молимо тоже не отличался тягой к спорту. Он вообще сидел в лавке отца и продавал легковерным туристам «аутентичные индейские сувениры», изготовленные на самом деле в Китае, пока вдруг не увлекся рукопашным боем. После чего быстро попер вверх, выигрывая всевозможные чемпионаты: от мелких любительских состязаний до соревнований на уровне штата. Так его и обнаружил один из рекрутеров, пригласив на отборочные.

Но сходство этим не ограничивалось. На языке мивоки «молимо» означало «медведь, крадущийся в тени». Один спортивный обозреватель даже пошутил, что в истории спорта еще не было прозвищ, настолько не сочетающихся с внешностью.

Например, единственное, что напоминало в Майке «Бьорне» Хагене медведя – это татуировка. Молимо вообще больше походил на мангуста – вертлявый, быстрый и точный.

Оба бойца сухие, подвижные, техничные. У обоих не было ничего похожего на стиль медведя. Оба предпочитали бить, а не использовать борцовские захваты или подсечки.

Чуть позже журналисты прозвали Майка и Молимо «Эм-энд-Эмс» (M&M) – два бойца, которые появились из ниоткуда и создали самую большую интригу на отборочных UFC.

– Ты в порядке?

Вопрос судьи застал Хагена врасплох. Неужели даже тому заметно, что происходит нечто странное? Майк посмотрел в зал.

Вот дядя Питер: в его взгляде гордость за племянника. На нем футболка с фигурой Бьорна. Нет, Хаген еще не настолько знаменитость, чтобы появилась одежда с его изображением, это Гонсало постарался – сделал всем по экземпляру.

Рядом с дядей переминался еще один друг из прошлой жизни, китаец Веймин – с ним Хаген в свое время работал в магазине техники, а потом подрабатывал вышибалой в баре Чака. По его невозмутимому лицу не скажешь, что он в волнении. Но Веймин тоже гордился Майком. На прошлой неделе они встретились на ринге. Бой был трудным, но Майк победил.