Во-вторых, путешественники не ставили целью изучение норм писаного права, а описывали те политические и правовые институты или действия, очевидцами (а нередко и непосредственными участниками) которых являлись. Соответственно, их записки позволяют сформировать представление не об идеализированном государственном устройстве или правовой системе той или иной центральноазиатской страны (что неизбежно происходит при работе исключительно с формальными юридическими источниками), а о политико-правовых реалиях, т. е. именно тех политических и правовых принципах и нормах, которые были актуальны для рассматриваемого периода и применялись на практике. Достаточно широкий хронологический охват (XVIII – начало XX в.) позволяет также проследить на основе анализа записок путешественников эволюцию отдельных политических и правовых институтов на разных этапах истории центральноазиатских государств с учетом различных внутренних и внешних факторов, в том числе и известных нам на основе других источников.
Наконец, в-третьих, нельзя забывать о том, что российские и европейские (а также отдельные американские) путешественники в большинстве своем были представителями западной культуры[5] и далеко не все из них имели необходимую востоковедную подготовку. С одной стороны, это обстоятельство, казалось бы, говорит не в пользу их записок как ценного источника, поскольку незнание специфики центральноазиатской (и вообще восточной традиционной) государственности и права, несомненно, приводило к ошибкам в описании тех или иных государственных и правовых институтов. Однако, с другой стороны, именно оно делает записки путешественников доступным и понятным источником для исследователей традиционной центральноазиатской государственности и права, так как эти авторы описывают свои наблюдения в данной сфере с помощью привычных им (а следовательно – и нам) категорий, терминов и понятий. Некоторые из них даже предпринимают попытки систематизации своих сведений по сферам и отраслям политических и правовых отношений, чего, конечно же, не делали сами представители центральноазиатских обществ в силу особенностей своего политического и правового сознания. Поэтому, чтобы не пасть жертвой наиболее явных и серьезных заблуждений путешественников, целесообразно сверять их сведения с результатами вышеупомянутых исследований востоковедов, изучавших государственность и право Центральной Азии на основе «местных» источников.
Таким образом, настоящее исследование имеет междисциплинарный характер, сочетая в себе методы и результаты ранее проведенных исследований в рамках целого ряда наук и научных дисциплин.
Это исследование посвящено истории государства и права, поэтому в качестве основных методов используются историко-правовой, формально-юридический и сравнительно-правовой подходы.
Конечно же, оно в первую очередь является исследованием по истории государства и права, и именно это обусловило использование в качестве основных методов исследования историко-правового, формально-юридического, сравнительно-правового подходов. Структура книги также выбрана, исходя из историко-правового характера исследования: основная часть ее посвящена традиционной государственности и праву отдельных государств и владений Центральной Азии, т. е. анализу основных государственных институтов и наиболее значительных отраслей права (в том виде, в каком они выделяются в современной теории и истории государства и права), сведения о которых содержатся в записках путешественников, посетивших соответствующую страну или регион.
Вместе с тем исследование в немалой степени имеет и источниковедческий характер, что обусловило необходимость анализа источников с учетом личностей авторов, целей и задач их путешествий, политической обстановки в самих центральноазиатских государствах в период пребывания там того или иного путешественника и т. д. Поэтому наряду с самими источниками и трудами, непосредственно посвященными политико-правовым аспектам истории Центральной Азии в XVIII – начале XX в., автор обращался к трудам, в которых содержалась необходимая информация по вышеупомянутым вопросам. Соответственно, были использованы исследования по истории географических открытий и изучению Центрально-Азиатского региона путешественников (Д. Бейкера, И.П. и В.И. Магидовичей, В.И. Грекова, О.В. Масловой и др.), труды по источниковедению Центральной Азии, в том числе и непосредственно посвященные изучению наследия путешественников – большей частью ученых (Д.В. Арапова, М.К. Басханова, А.А. Колесникова, Л.Г. Левтеевой, Б.В. Лунина и др.), многочисленные работы о конкретных путешественниках и их трудах. Также нельзя было не учесть и общие труды по истории Центральной Азии или ее отдельных регионов в рассматриваемый период (С. Беккера, М. Ниязматова, Д. Пирса, Т.Г. Тухтаметова, Н.А. Халфина и др.).
Таким образом, основной целью настоящего исследования стала демонстрация высокой ценности записок путешественников как источника по истории государственности и права Центральной Азии в XVIII – начале XX в. Безусловно, реконструировать всю систему центральноазиатской государственности и права на основании записок путешественников невозможно, да такая задача нами и не ставилась. Однако систематизация их информации и соотнесение ее с другими источниками сведений о политико-правовом развитии Центральной Азии в рассматриваемый период, поможет сформировать более целостное и объективное представление, чем до сих пор.
По ходу проведения исследования стало очевидным, что далеко не все анализируемые тексты имеют одинаковую ценность и могут быть восприняты с одинаковой степенью доверия. Именно поэтому возникла необходимость, во-первых, классификации самих авторов и их записок по итогам путешествий; во-вторых, выработки критериев, позволявших принимать сведения как достоверные в той или иной степени. Именно этим вопросам и посвящена первая глава настоящей книги. Кроме того, значительно помочь оценить записки путешественников в качестве источников сведений о государственности и праве Центральной Азии должен библиографический словарь, помещенный в приложении: он содержит сведения о путешественниках, материалы которых анализировались при подготовке данной книги.
Самые объемные главы – вторая и третья, посвящены соответственно Бухарскому ханству (эмирату) и Хивинскому ханству. Именно в этих государствах побывало наибольшее количество путешественников из разных стран, уделивших в своих записках внимание практически всем основным аспектам развития государственности и права двух ханств. Кроме того, они (в первую очередь – Бухара) стали образцом для формирования государственности и права других мусульманских тюрко-монгольских государств Центральной Азии.
В четвертой главе анализируется ряд аспектов государственного и правового развития Кокандского ханства, которое успешно соперничало с Бухарой и Хивой за влияние в Центральной Азии, однако его посетило гораздо меньше иностранных современников. Кроме того, это ханство уже в 1876 г. прекратило существование, полностью войдя в состав Российской империи, что тоже, конечно же, повлияло на освещение его политико-правовой истории в записках путешественников – ведь основная часть западных путешественников (англичан, американцев, французов и проч.) побывали в Бухаре и Хиве, когда те оказались под протекторатом России, принявшей ряд мер для защиты жизни, здоровья и интересов иностранцев в этих ханствах.
Пятая и шестая главы отражают результаты анализа записок путешественников, посетивших менее крупные государства и области Центральной Азии, которые либо существовали недолгое время, либо в силу своих размеров и географического положения не имели возможности существенно влиять на политическую ситуацию в регионе. Среди них – Ташкент, длительное время являвшийся центром самостоятельного «владения», небольшие княжества Дарваз и Каратегин (Горная Бухара), Вахан, Рушан и Шугнан (Западный Памир) и, наконец, государство ходжей и Йэттишар (или государство Якуб-бека) в Восточном Туркестане, Илийский край империи Цин и возникший на его территории «кратковременный» Кульджинский султанат. Необходимо подчеркнуть, что если отдельные аспекты государственности и права трех вышеупомянутых ханств (Бухары, Хивы, Коканда) уже изучались специалистами, то эти «малые» государства и области впервые исследуются в историко-правовом отношении именно в данной книге. Записки путешественников стали здесь едва ли не основным источником сведений, поскольку собственных данных практически не сохранилось.
