Врывается Белозерский. Придерживает дверь. Входит Вера с окровавленной Соней, которую она удерживает на плечевом-локтевом сгибе левой руки, указательный палец правой руки – в ране на груди: как приняла – так и несёт.

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Наверх и направо! … Привет, Васильандреич! Папа!

Вера: вверх по лестнице. Белозерский клюёт отца в щёку.

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Позволь представить тебе… потом!

Взбегает вслед за Верой.

Василий невозмутим. Белозерский-старший свирепеет.

ЛАКЕЙ ВАСИЛИЙ

Вот и Александр Николаевич пожаловали. К ужину.

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Да что ж такое-то!

Швыряет на пол газеты-письма-бумаги. Пинает полукресло Василия. Оно падает. «Ревизор» отлетает в сторону. Белозерский-старший поднимается по лестнице. Василий невозмутимо поднимает газеты-письма-бумаги; книгу; стул.

ЛАКЕЙ ВАСИЛИЙ

Так-то оно, конечно, так. Но Гоголь-то в чём виноват?

(БЕЛОЗЕРСКИЙ, ВЕРА, СОНЯ.)

Белозерский у ящиков с инструментами. Вера осторожно спускает Соню с левой руки на операционный стол, указательный палец правой – в ране груди.

ВЕРА

Набор на грудную полость!

Он уже достал деревянный ящик с нужными инструментами.

ВЕРА

Эфир!

Он демонстрирует набранный шприц с морфием, она кивает.

ВЕРА

Лучше, да!

Он колет Соне в шею, в область каротидного синуса. Во время происходящего Вера НЕ вынимает палец из раны – если она вынет палец – Соня моментально истечёт кровью, палец Веры перекрывает артерию. Белозерский становится на место ассистента, сняв и отшвырнув пиджак, сдёрнув жилет.

ВЕРА

Стернотом!

Он заносит стернотом над детской плотью, но на мгновение замирает.

ВЕРА

Давай! У девчонки нет времени на твои (иронично-раздельно) психологические барьеры! Вскрывай! Разрез одномоментно!

Белозерский вскрывает грудную полость, обходя палец Веры.

ВЕРА

Ретрактор!

Он немедленно вставляет и раскручивает ретрактор.

ВЕРА

Шить артерию!

Белозерский подаёт иглодержатель с уже заправленной нитью, тончайший кетгут. Вера ЛЕВОЙ рукой, удерживая указательный палец правой в ране, начинает шить артерию «на пальце»…

ВЕРА

Быстрый мальчишка… Откуда такая роскошь на дому?

(ГОРОДОВОЙ, ГРУЗНЫЙ МУЖЧИНА, ПОЛИЦЕЙСКИЕ, ПРОХОЖИЕ.)

У трупа грузного мужчины полиция. Один из полицейских держит лошадь расстрелянного экипажа. Другому полицейскому городовой что-то рассказывает, сдвинув фуражку на затылок, размахивая руками. Кругом зеваки, полиция их разгоняет.

(БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ.)

Белозерский-старший в волнении расхаживает по кабинету. Стены увешаны рекламными плакатами шоколада и конфет, почётными грамотами, дипломами и прочими свидетельствами побед на профессиональных фронтах. Останавливается у стены с фотографиями: отдельный уголок, семейный. Смотрит. Успокаивается. Взгляд его теплеет. На фотографиях: он молодой с беременной женой. Вот его жена в гробу. Он рядом с гробом, с новорождённым в нарядном кружевном конверте, на руках. С маленьким сыном, ещё не заслужившем «право на штаны», в девчачьем наряде. Совсем маленький – лет трёх – Саша Белозерский уже в брючном костюмчике, – становится ясно: Белозерский-младший – настоящий мужской характер! С самого детства… Берёт с панели фотографию жены – юной. Целует. Ставит на место. Идёт к углу с иконой. Горит лампадка. Крестится. Кланяется. Идёт к рабочему столу. Садится. Пододвигает деловые бумаги, просматривает, ворча:

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Сашка, Сашка… Кому дело передам?! Не выйдет из тебя императора кондитеров, «шоколадного короля» России. Женился бы! Внука мне поставил!.. (наткнулся на деловое в бумагах) Поставщики какао-масло задерживают!

Хватает трубку телефонного аппарата, стоящего на столе…

(БЕЛОЗЕРСКИЙ, ВЕРА, СОНЯ.)

Вера без пиджака. Белая рубашка по левому рукаву и спереди вся залита кровью, правый рукав и плечи – пятнами. Накладывает швы на кожу. Диалог – не поднимая голов, и не глядя друг на друга! Разве мельком. Хирурги смотрят на операционное поле!

БЕЛОЗЕРСКИЙ

Вы не похожи на фото в газетах. Не представлял, что глава полевой военно-медицинской службы так сногсшибательно красива!

ВЕРА

А кто похож? … Война закончилась! Я всего лишь… Как же вы меня узнали?

БЕЛОЗЕРСКИЙ

… только вряд найдёте вы в России целой… что-то там, парам-парам… ног…

ВЕРА

Три… Три пары! Стройных женских ног.

БЕЛОЗЕРСКИЙ

И одну женщину-хирурга. Первую и единственную! Тампонада лёгочной артерии, дренирование перикарда – ваши методики…

ВЕРА

(резко окорачивает) Хватит! … (спокойно-сожалеющим тоном а-ля профессор Преображенский) Всё равно умрёт! Слишком долго…

(БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ, ЛАКЕЙ ВАСИЛИЙ.)

Василий входит с подносом с кофе. Ставит на стол. Белозерский-старший вроде безразлично, но немного искательно:

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Василий… Кто с Александром Николаевичем?

ЛАКЕЙ ВАСИЛИЙ

Женщина в мужском платье и окровавленная девочка.

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Умник! …Васильандреич, а пойди, посмотри…

ЛАКЕЙ ВАСИЛИЙ

Молодой барин не велят, если сами-с не зовут.

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Я тебе приказываю! Я!

Лакей Василий отрицательно качает головой.

БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ

Ёлки-палки, зелёные моталки! В собственном доме!

Отшвыривает бумаги. Встаёт. Смотрит просительно на Василия. Тот: без эмоций. Старший, махнув лапой, выходит из кабинета.

Василий подходит к книжным полкам. Изучает корешки. Выбирает «Губернские очерки» Салтыкова-Щедрина. Вынимает. Листает. Начиная читать на ходу, идёт к двери.

(БЕЛОЗЕРСКИЙ.)