Ревниво ожидает, как шеф-фанатик. Вера пробует…
ВЕРА
Это великолепно!
Автор десерта польщён, доволен. До степени: счастлив! Сын комментирует чуть иронично, не без гордости за отца:
БЕЛОЗЕРСКИЙ
Фирменный пломбир Белозерского с карамелизированными абрикосами.
Надменно усмехнувшись в сторону сына, торжественно объявляет:
БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ
Этот десерт – Имя Собственное. «Абрикосов»! Белозерского тут уже нет!
Вера тем временем ест, что с удовольствием отмечает старший. Дверь открывается, на пороге встревоженная горничная, подаёт невербальные знаки Василию. Тот торжественно-строго подходит к ней, склоняется. Она ему шепчет на ухо.
БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ
Мне сказать нельзя?! Княгиня, видали? Завёл порядки, держиморда! (к лакею) Васька!
Лакей выслушивает суетливо лопочущую горничную, не реагируя на барина. Дослушал. Горничная выскальзывает. Василий оборачивается, торжественно:
ЛАКЕЙ ВАСИЛИЙ
Александр Николаевич! Из госпиталя! Срочно!
Все трое чуть не подпрыгивают, настолько зычен Василий.
БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ
Святые угодники!
БЕЛОЗЕРСКИЙ
Чего орёшь?!
ЛАКЕЙ ВАСИЛИЙ
Хохлов изволили гневаться! Прибыть безотлагательно!
БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ
(к сыну, от которого хочет избавиться) Ты ещё здесь?! Начальство требует! …Василий, кофе нам с княгиней в каминную!
Старший Василию – глазами. Тот кивает. Александр поднялся, в нерешительности: он не хочет уходить. Старший, крякнув, встаёт, идёт к сыну, подталкивает его на выход. Лакей Василий предупредительно распахивает дверь.
БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ
Пошёл, пошёл! Дуй мухой в свою лавку!
Выталкивает сына за дверь. Следом выходит Василий.
Белозерский-старший в некотором смущении на пороге. Идёт к Вере. Она встаёт – он пододвигает стул.
БЕЛОЗЕРСКИЙ-СТАРШИЙ
Прошу вас!
Она смотрит на него чуть лукаво – он сдёргивает поварской берет. Лохматит волосы. Вера, улыбаясь, идёт на выход. Он за ней. Вера вышла. Он от двери оборачивается (оставшись один, повадкой очень походит на сына): на мобильном столике початая бутылка коньяка. Хватает. Соображает. Ставит бутылку обратно. Снимает поварской фартук. Снова хватает бутылку коньяка. Бежит к двери.
2-4.НАТ.КЛИНИКА/ЗАДНИЙ ДВОР. НОЧЬ
(ГОСПИТАЛЬНЫЙ ИЗВОЗЧИК, БЕЛОЗЕРСКИЙ.)
Извозчик сидит на ящике у входа в клинику, жестикулирует: загибает пальцы, перечисляя каким «таксистом» был. Переходя на «государственную должность» – значительно поднимает вверх указательный палец. На «городовому мзду не обязан» – разводит руки широко, кивает значительно, поджимая губы: нате-ка, выкусите-ка! Кукиш скручивает. Разговаривает сам с собой, будучи слегка навеселе:
ГОСПИТАЛЬНЫЙ ИЗВОЗЧИК
Был я «ванькой», был «лихачом». Теперь вроде как «живейный». И при государственной, так скать, должности! Городовому мзду – не обязан!
Скорым шагом подходит Белозерский.
БЕЛОЗЕРСКИЙ
Всё рассуждаешь, Иван Ильич?
ГОСПИТАЛЬНЫЙ ИЗВОЗЧИК
Как человеку без рассудка?! Сколько нонче лаковая пролётка «с ветерком» дерёт?
БЕЛОЗЕРСКИЙ
Трёшку.
ГОСПИТАЛЬНЫЙ ИЗВОЗЧИК
Ох ты!
БЕЛОЗЕРСКИЙ
«…пиастры, быть может, сделают их ещё несчастнее».
ГОСПИТАЛЬНЫЙ ИЗВОЗЧИК
Не знаю, как пилястры, а три рубли от колон теятру по городу – это при всех поборах авантаж выходит…
Шевелит губами. Белозерский улыбается, щёлкает пальцами по шее (характерный жест про пьянку):
БЕЛОЗЕРСКИЙ
Ты, брат, не злоупотребляй. Не то турнёт тебя Хохлов с «государственной должности»!
ГОСПИТАЛЬНЫЙ ИЗВОЗЧИК
Я меру знаю, а Лексей Фёдорыч – добрейшей души человек! Хотя сейчас – туча! Свояка мёртвым в луже кровищи нашли. А свояка дочерь, племянницу, значить, Хохловову – двое щегольчиков утащили… (Смотрит на Белозерского выпучивая глаза… Дошло!) Да мы ж её от вас забирали!
Белозерский быстро ныряет в дверь.
2-5.ИНТ.КЛИНИКА/КАБИНЕТ ПРОФЕССОРА.НОЧЬ.
(ХОХЛОВ.)
Хохлов заходит в кабинет. Нервически ходит туда-сюда. Садится за стол. Опёр руки на локти, ладони переплёл, упёрся в них лбом…
ХОХЛОВ
Отче наш, иже еси… Прости, что так долго с тобой не разговаривал, якоже сам не люблю досужие беседы…
Вскакивает. Снова прохаживается:
ХОХЛОВ
Вот именно! Как тут бормотание поможет!
2-6.ИНТ.КЛИНИКА/СЕСТРИНСКАЯ. НОЧЬ
(СОНЯ, КРАВЧЕНКО, АСЯ, МАТРЁНА ИВАНОВНА.)
Соня лежит на кушетке, в беспамятстве. Кравченко сидит на краю, выслушивает сердечные тоны стетоскопом. Хмурится. Ася и Матрёна Ивановна в беспокойстве.
МАТРЁНА ИВАНОВНА
С детских именин вёз… Хохлова насилу вытолкали. Родных не пользуют.
АСЯ
Сонечкин отец хороший человек! В верховном комитете помощи оставшимся без кормильцев. Я знаю, он мне помог, как сироте…
МАТРЁНА ИВАНОВНА
(возмущённо, перебив) А плохих, что? Не иначе как убивать?! … (чуть остыв, с горечью) Они разве разбирают? Хороша одёжа – плох человек.
АСЯ
Владимир Сергеевич, как она?
Кравченко молчит. Закончил выслушивать тоны сердца – тестирует пульс: пальцами правой руки на запястье девочки, левой – на шее (проверяет симметрию/асимметрию пульсации, важный диагностический симптом). Хмурится ещё больше.
МАТРЁНА ИВАНОВНА
Может, Дмитрий Петровича позвать?
Кравченко позволяет себе мимолётный горько-саркастичный взгляд на Матрёну. Она знает, что Кравченко не простой фельдшер – и понимающе машет рукой. Губы поджаты. Идёт к двери. У дверей оборачивается.
МАТРЁНА ИВАНОВНА
Ася, работы полно. Слезами не поможешь. Докт… Фельдшер посидит…
Ася идёт за ней, всхлипнув, и утерев слёзы.
2-7.НАТ. КЛИНИКА/ЗАДНИЙ ДВОР.НОЧЬ
(ГОСПИТАЛЬНЫЙ ИЗВОЗЧИК.)
Извозчик (слегка хмельной) мрачно смотрит на карету. Пинает. Больно ударился. Прыгает на одной ноге:
ГОСПИТАЛЬНЫЙ ИЗВОЗЧИК
Аглицкая вещь! Крепкая, зараза! Наши-то только лес умеют, который сам растёт! А обработать – руки коротки!
