— Действительно?.. — Фон Венген был удивлен.

— Одиннадцать сирийских солдат лишились зрения!

Эти сведения Вольноф получил от Хонигмана, с которым он накануне встречался во Франкфурте. Израильтянин находился в неважном настроении и начал философствовать об ошибках, которые, к сожалению, уже невозможно исправить. В самом конце встречи он сообщил, что господин Горица по чистому недоразумению погиб в Швейцарии, став жертвой бандитского налета, и, таким образом, унес с собой в могилу пароль своего счета в Цюрихском банке.

— Вы говорите, по недоразумению? — спросил Вольноф.

— Да, это было недоразумение, к сожалению! — уверенно ответил Хонигман с печалью в голосе, которая была похожа на настоящую.

Вольноф постарался вернуться к действительности.

— Моему Филиусу не нравится в Америке, господин генерал, — как бы мимоходом заметил он. — Вы, случайно, не замолвите Линдштедту словечко, чтобы он отозвал его оттуда обратно?

— Я посмотрю, что в этом отношении можно сделать, камерад Вольноф! — пообещал фон Венген. — Возможно, представится вакансия на фабрике в Кизебютеле…

Вольноф понимающе кивнул, вспомнив о том, что благодаря своевременному вмешательству полиции в декабре демонстрантам не удалось нанести никакого вреда пиротехнической фабрике. Сгорела лишь сельская гостиница в Кизебютеле, когда полиция разгоняла демонстрантов с сельской площади.

— Господин Линдштедт очень сожалеет, что умер доктор Зайдельбах, — сказал фон Венген. — С помощью «ВОМА» он, как заведующий лабораторией, мог бы добиться новых успехов!

— Их у него и так было достаточно, — Вольноф улыбнулся и добавил, что за день до смерти ученый переписал свое завещание, по которому лишил свою ассистентку всякого права на наследство, поскольку она снюхалась с Горицей. Она все еще лежит в швейцарской больнице. Свой дом Зайдельбах завещал экономке, но основная часть наследства перешла к внучке одного из бывших охранников.

— Девица, говорят, ходит с большим пузом, — заметил Вольноф. — Теперь мне все ясно!

Подполковник бросил взгляд в окно. Лед на озере, отражая солнечные лучи, блестел, как большое серебряное блюдо. Легкий бриз надувал паруса буеров, и они легко скользили по льду.

— Господин Виндиш идет впереди! — заметил Вольноф.

— Такие, как Виндиш, всегда и во всем идут впереди! — произнес фон Венген с улыбкой, а сам невольно подумал о том, что новый молодой директор «ВОМА» теперь сможет обходиться без его указующей руки.