Я прочесываю глазами толпу, но нигде не нахожу Кейт. На возвышение она тоже не вышла. Наконец, вижу, что она стоит у самых ступеней.

Через несколько минут сероглазый снова поворачивается к залу, без малейшей эмоции машет Кейт, чтобы она поднялась, и поднимает планшет, чтобы зачитать последнее имя.

Закончив со списком, стражи строят своих новобранцев попарно и конвоируют их к выходу. Мы смотрим, как со всеми уходит Кейт. Проходя мимо, она улыбается нам. Еле сдерживаю восторг – все получилось!

Я задерживаюсь в зале до самого конца распределения. После него всегда зачитывают список вакансий, которые не требуют принадлежности к какой-то конкретной из восьми гильдий. Думаю, что если бы в общей библиотеке были вакансии в этом году, я бы нашла в себе смелость… но нет. Ищут человека на мойку машин и все. Ну да ладно, иду домой.

Моя новая комната в общежитии производит на меня удручающее впечатление, малюсенькая и очень темная, хотя, что немаловажно, я в ней одна. Хлипкая дверь, вызывает некоторые опасения, особенно вспоминая того страшноватого на вид мужчину, которого я встретила в коридоре. Он повернулся и пошел за мной, проводив почти до самой комнаты. Правда, когда через полчаса я выхожу на работу, его уже не видно. Буду надеяться, он просто любопытный.

Сажусь на свое место и принимаюсь за дело. Мимо проходит Лекс, на спине он тащит огромный тюк с тканями. Он подмигивает мне и улыбается. Не понимаю чему. Хотя наш план великолепно удался, настроение у меня не ахти. Конечно, я рада за Кейт, но мне все равно грустно. И шум от швейных машин сегодня особенно раздражает меня.

Кстати, обнаруживаю, что углубившись в свои мысли, забыла о кое-чем очень важном. Ткань взять. А без нее никак, да.

На складе беру темно-синюю ткань для офицерской формы, отмеряю нужный кусок. Еще прихватываю дополнительный моток красных ниток для нашивок и иду в свой зал, собираясь раскроить ткань на заданный размер. Но в зале подозрительно тихо, так что вхожу с опаской.

Все девочки сидят тихо как мышки, сжавшись и потупив взор. Между ними ходит человек в синей форме. Красная нашивка одна, значит младший офицер. Светлые волосы подстрижены почти под ноль, на шее и затылке вытатуированы чудовища со змеиными языками. Сам он высокий жилистый, немного сутулый, с длинными руками, которыми он грубо подтаскивает девчонок к себе, крутит их, осматривая со всех сторон.

– И что ж все страшные то такие, – грубо комментирует страж низким хриплым голосом. – Ни жопы, ни сисек. А вот это нормальный размерчик, – вроде как хвалит он одну из швей, глядя на ее крупный бюст, но потом поднимает взгляд на ее раскрасневшееся лицо и обрубает: – Только морда как у порося.

Я вопросительно смотрю на госпожу Илону, которая молча наблюдает за происходящим. Она кивает в сторону, чтобы я вроде как ушла пока не поздно, а сама говорит, пытаясь отвлечь на себя внимание:

– Не понимаю, вам вроде швея была нужна, а не стриптизерша. Какая разница, как она будет выглядеть?

– Ну да, швея, – задумчиво соглашается офицер, – а там как пойдет, – добавляет он, упрямо отказываясь отвлекаться на госпожу. Я потихонечку отхожу назад к выходу из зала, но он меня уже заметил. – Стоять!!! – внезапно гаркает он, так что я от неожиданности чуть не роняю нежно прижимаемый к груди отрезок ткани. – А она кто?

– Никто, просто ткань принесла, – отвечает мадам поспешно, к сожалению, неискренность в ее голосе вполне очевидна.

– Да? Значит, вы не будете против, если я ее заберу, – наиграно радуется офицер и неспешно подходит ко мне. Под его едким взглядом очень хочется прикрыть тканью сразу все выступающие части тела и желательно еще и лицо. Хоть и знаю прекрасно все свои недостатки, но совсем не хочется услышать к ним комментарии.

– И на какое время вам понадобится моя работница? – нервно интересуется госпожа Илона.

– До тех пор пока наша старуха обратно не помолодеет и не разогнется, – усмехается офицер, выдирая у меня из рук отрезок ткани, и крутит меня вокруг оси. – Так себе, ну ладно, сойдет.

Не знаю, что ему там сойдет, потому как мне вообще-то в плане фигуры гордиться нечем. Ни маленькой грудью, ни наоборот объемной…ну той, за которую он так внезапно хватается, что я вдруг… Нет, сама бы я ни в жизнь не осмелилась, это просто рефлекс срабатывает случайно. Ну, в общем, чисто по-женски пощечину даю. Не знаю как ему, а мне больно. Но это не самая большая беда, поскольку офицер явно моим поступком не доволен, а даже злится и размахивается, чтобы отвесить мне такую затрещину, от которой из меня наверняка весь дух выйдет.

– Эй! – сердито орет появившийся с другого конца зала Лекс. Никакого пиетета к власти он никогда не испытывал и чувства самосохранения никогда не имел, так что появился мой друг очень не вовремя. Теперь проблемы будут не только у меня.

– А! Я тебя помню! – отвлекается на него офицер, вхолостую опуская свою широкую тяжелую ладонь. – Это ты плевался горохом в наших новичков.

– В одного только, – уточняет Лекс.

– Его я тоже беру, – оборачивается страж к госпоже. – У нас как раз посыльный куда-то делся. Чтоб через двадцать минут оба были на платформе с вещами! – командует он, снова с презрительным выражением лица оглядывает зал с девочками, вздыхает и уходит.

Чтобы собрать мои вещи обратно в сумку мне нужно не больше минуты, я и не распаковывалась толком. Оглядываю комнату прощальным взглядом. Конечно, я не успела к ней привязаться, зато успела убедить себя, что останусь здесь навсегда и почти-почти смирилась с этим. Но жалеть, пожалуй, не буду, что бы ни ждало меня наверху.

Лекс получил комнату довольно далеко от моей, так что мы договорились встретиться на выходе из общежития. Запираю дверь и иду по коридору, хотя вижу, что в конце стоит тот самый мужчина, что повстречался мне здесь же, когда я только заселялась. Чувствую его тяжелый взгляд и подспудно понимаю, что так просто мимо него пройти не удастся, но выбора у меня все равно нет. Потупив взгляд, стараюсь ничем его не спровоцировать, но ему повод не нужен.

– Куда же ты, так и не дашь нам шанс познакомиться? – ухмыляется он, хватаясь за мою сумку.

– Пожалуйста, отпустите! – стараюсь, чтобы прозвучало твердо, но выходит как всегда жалко.

– Меня сегодня уволили, – зачем-то информирует он, дыша перегаром. Теперь одной рукой хватается за мое предплечье, вторая сжимается на моей талии.

– Мне очень жаль… – пищу в ответ, пытаясь высвободиться. Он, должно быть, в ужасном положении. Если ему не удастся найти другую работу в ближайшие несколько дней, а это вряд ли, его выкинут из общежития. Даже не представляю, что с ним потом будет.

– Ну так пошли, приласкаешь меня!

– Нет, меня ждут! – выкрикиваю я, стараясь вырваться, пока он теснит меня обратно в коридор.

– Подождут! – рявкает мужчина. Он, похоже, пьян, движения неловкие и замедленные, так что мне удается прорваться мимо него, но он толкает меня в спину, и я хлопаюсь на пол.

Идет разгар рабочего дня, и, думаю, во всей секции общежития сейчас ни души. Жаль, что я не догадалась выйти попозже – и куда только спешила? В ближайшие минуты никто не пойдет меня искать.

Но сожалениями себе не поможешь. Придавив меня сверху, он грубо шарит руками под кофтой, противно и мокро целует в шею. Когда он оборачивается и тянет руку назад, хватаясь за подол юбки, я изворачиваюсь и бью его локтем в лицо. Почувствовав, что могу повернуться, пинаю его ногой туда, куда мне советовала Кейт. Он жутко орет, хватаясь за ушибленное место. Вскакиваю и бегу, с испугу, не иначе, прихватив свою сумку. Оборачиваюсь, только открыв уже тяжелую секционную дверь. Мужчина все еще валяется на полу и, кажется, плачет.

Теперь, когда мне уже ничего не угрожает, я испытываю к нему искреннюю жалость. Но вот Лекс никого жалеть не будет, так что аккуратно поправляю одежду, перевязываю косынку, из-под которой вылезли волосы, и несколько минут жду, чтобы прошел румянец на щеках.