Начали строить сплошной забор из горбыля вокруг секретной зоны — это две трети первоначальной площади городка. Туда не входит спальный район, лесопилка и прачечная. В заборе проходная, пост охраны. На территории предусмотрел место для каменного здания — будет хранилище самого ценного. Камень уже заказал — возят, выгружаем сами, строить придётся тоже самим.

Незадолго перед отплытием, повысил в звании троих сержантов — Акиму присвоил звание старшины (одна широкая вертикальная лычка), Игнату и Савве — старших сержантов. Толстый намек солдатам, что сержантские места вакантны. Кроме того, все одиннадцать человек привел к клятве. Долго думал над основной формулировкой, той, которая в Российской Империи звучала так — «За Веру, Царя и Отечество». Краткий девиз я сформулировал так — «За Веру и русский народ», в полном тексте клятвы идет еще о подчинении приказам командира, и много пафосных фраз.

Провели торжественное принятие присяги, на плацу построилось войско, подняли флаг. Официально объявил, что это флаг Святого Андрея Первозванного, что этот святой нам покровительствует и теперь это наш флаг. Объяснил про клятву, что это клятва не мне, а всему русскому народу, и Чернореченск — это маленький кусочек Руси в Таврии. Все одиннадцать наших военнослужащих по очереди произнесли слова клятвы. Два дня учили, клятва не длинная. Я подходил к каждому, и надевал ему на шею серебряный крестик. Себе присвоил звание «командор» — самый главный.

Мероприятие получилось очень торжественное и душещипательное. Музыки только не хватало. Теперь пацанов придется сдерживать от вступления в армию. Вон, Ивашка весь исходит, что его в солдаты не беру. Теперь он занимается на турнике на полосе препятствий, у него есть идея, что если он вырастет повыше, то я его возьму в армию.

Кузнецы сделали четыре комплекта «парадной» брони — защита только торса, но с двух сторон — тяжеловато тоже получилась. Но зато воин в броне становится сразу такой уважаемый. И очень престижно для хозяина этих воинов. Доспехи отполировали, покрыли тонким слоем карболита и прожарили. Блестят почти как серебряные, будто их только начистили. Еще оттенок стал желтоватый от смолы — непонятно, то ли бронза, то ли серебро. С собой взяли четыре парадных и четыре штурмовых доспеха. Поехали старшина Аким и четверо солдат. Капитаном Линдрос, старпом — Велислав, еще взяли гребца-алана, толмачом будет. В трюме повесили гамаки, в дополнение к четырем кроватям в двух каютах. Для рулевого сделали постоянную рубку — деревянную будку, дверь сзади, в стенах смотровые проемы вместо окон, их можно быстро закрыть ставнями. Крыша с большими свесами — тоже защита от стрел и от солнца.

Глава 8

Отправились на Шхуне 2, сначала в Каффу. Зашел к Еремею, сверили записи по движению товаров и денег. Товары и деньги капитаны возят самостоятельно, есть сопроводительные документы. Деньги в запечатанных парусиновых мешках. Записи сверили — все точно, никто ничего не украл.

Сходил на прием к консулу Каффы Джентиле Камилло. Консул дарам обрадовался, «золотое» перо и чернильница непроливайка — вещи редкие, необычные. Про меня он уже знает, наслышан про «гвоздевого магната». По бумаге я назвал цену на четверть ниже нашей розницы, что примерно равно половине цены импортной бумаги. Консул вызвал казначея, сказал купить две сотни листов, для пробы. Я раскланялся и ушел с казначеем. Ну, хоть отметился.

Зашел на рынок к купцу, которому черный перец продал. Тот спрашивает:

— Еще принес? — и мысленно руки потирает.

— У меня есть перец, который ты никогда не пробовал — он красный, а жгучий! Сильнее огня жжет!

Купец всем своим видом выражает скептицизм. Я достаю маленький мешочек, на полстакана, открываю. Купец смотрит, нюхает:

— Это не перец.

— А ты попробуй, только осторожно, чуть-чуть.

— Ну куда, куда столько! Эх!

Купец берет хорошую щепотку, попробовать — бесплатно, надо пользоваться. Отправляет в рот и внимательно жует. Его зрачки расширяются вместе с глазами, хватает ртом воздух, смотрит растерянно по сторонам, и побежал искать воду. Вернулся минут через пять, дышит тяжело, глаза красные.

— Это не перец! Это шайтан!

— Я же тебе говорил, чуть-чуть надо. Будешь брать? Всего двадцать лир, и следующий завоз будет только через год.

— Но он не пахнет перцем!

— Зато как жжет!

— И кому я это продам? Каждому пробовать давать?

— Зачем продавать! Ты представь как этот красный перец будет с жареным мясом, да вином запить!

Купец прислушался к своим ощущениям.

— А как разыгрался твой аппетит теперь!

В глазах купца мелькнула хитрая мысль, наверное, придумал как это выгодно продать. Сторговались на двенадцать. Главное, чтобы перец пошел по торговым каналам, хотя бы попробовать, чтобы через год появился спрос.

Отправляемся в экспериментальное плавание — не каботажное, а напрямую к побережью Грузии. Хотя, конечно, авантюра, я ни широту ни долготу определять еще не умею, у меня есть только компас и хорошая карта. Я даже сделал бронзовый секстант с зеркалами, но погрешность измерения широты превышает сотню километров, как раз половину расстояния от Чембало до турецкого берега. Кроме того, нужны эфемериды Солнца, а «Морского астрономического ежегодника» у меня нет, да и не существовал он для пятнадцатого века. Относительно точно могу померить широту по Полярной звезде, но только на суше, с зафиксированным горизонтом. Так как ночью не видно горизонт, а днем не видно звезду.

Аналогично и с долготой, точные часы у меня есть, и электронные и механические, но подготовки и таблиц не хватает. Вот если провести сутки на суше, то можно определить астрономический полдень, и по разнице во времени можно определить долготу. Так что с морской навигацией пока плохо.

Ну в Черном море мимо берега не промахнешься. Еще в Чембало набрали сухарей, вяленого мяса, сыра. В Каффе набрали готовой еды на два дня, а хлеба на неделю.

Вышли, и пошли в открытое море по компасу, курс взял на Ло Вати — Батуми. Когда объяснял, что пойдем без берега шестьсот верст, многие слегка растерялись, но никто испуг не показал, и мы пошли в открытое море. Разбились на вахты, будем идти круглые сутки, одно из преимуществ плавания в открытом море. Перед рулевым нактоуз с компасом и скипидарная лампа с маленьким фитилем и отражателем, так чтобы подсвечивать только компас. Ветер только часто меняется, то галфвинд, то бакштаг. Лавировать не надо, а скорость скачет — до девять узлов, то двенадцать. Оценить пройденный путь очень трудно.

На следующий день, когда решил, что прошли шестьсот километров, повернули на восток, к берегу. Через пару часов показалась земля. Еще около часа шли вдоль берега, увидели поселение. Что-то бухта в другую сторону. Причалили, народ подходит, спросили, что за город. Оказывается Себастополис — Сухуми. Вот навигатор-Сусанин! Вообще-то я их и раньше путал, но чтобы с картой и компасом ошибиться на полторы сотни километров!

А народ собрался, думает что мы купцы, видят флаг Генуи. Но я послал грека и алана объявлять на их родных языках, что мы набираем в войско молодых парней, возрастом от четырнадцати до шестнадцати лет, испытания и отбор будут завтра утром. Оглашали недолго, кому надо — узнает. Я долго думал над возрастным диапазоном — младше нельзя, война через полтора года, не успеют подрасти, а старше — будут плохо ассимилироваться. Было бы времени у меня больше — брал бы помладше.

Накупили свежей еды, вернулись на корабль, вечер уже. Отошли от берега, встали на якорь, ужинаем. Подошел алан, оказывается, он боится что я его здесь оставлю. Я объяснил, что он у меня на службе, и будет оставаться, пока хорошо служит, ну или сам не захочет уйти.

Утром встал, а на берегу толпа, человек двести, полгорода собралось. Полчаса потратили чтобы отделить кандидатов — человек тридцать. Еще полчаса объясняли, что на вопрос «Ты кто?», надо назвать имя и возраст. Вроде разобрались, послал домой восемь кандидатов — пятеро слишком мелкие для четырнадцати лет, трое явно старше шестнадцати. Все врут. Ну или сильно хотят в армию.