С углем там такая ситуация — небольшая поверхностная жила, которую мы обнаружили в овраге, уже на исходе, надо разрабатывать основную жилу. Другой пласт довольно мощный, более полутора метров толщиной, но начинается на глубине полтора-два метра, и поодаль от реки. Эту шахту уже несколько месяцев потихоньку обустраивают, сделали наклонный ход, стены укрепили лесом, привезли рельсы и вагонетки. Но естественная проблема — грунтовые воды.

Я эту проблему предвидел давно, сделали водяной насос из бронзы, карданную передачу, редуктор. Приехал механик. И сели они бригадиром и консулом думать, как это все строить. Я даже примерный эскиз нарисовал и передал.

Насос должен приводиться от локомобиля, как и пилорама и радиостанция. Но одно другому мешает. Смотрят они, а почти полторы сотни мужиков с кирками и лопатами, можно сказать — бездельничают. Накопать сотню тонн угля в неделю для такой толпы — плевое дело.

Так, а нижняя точка угольного горизонта — на глубине около трех метров. До реки по прямой — около шестидесяти метров. Берег в этом месте высокий, метров двенадцать. При уклоне даже в два процента бюджета перепада высот хватает с запасом. Решили рыть канаву для отвода воды из шахты в реку. Но там глубина местами превышает четыре метра — может тоннель? Сделаем тоннель, но полуоткрытым способом.

От шахты прокопали участок метров пять. Собрали из тонкомера, досок и горбыля участок тоннеля, так, чтобы по нему ходить можно было. На полу тоннеля желоб из досок для воды. А теперь копают следующий участок тоннеля, но землю кидают не наверх, а на деревянные перекрытия тоннеля — большая экономия сил. Чтобы меньше перекидывать земли, участки уменьшили до трех метров.

Тоннель прокопали очень быстро, людей много — часто менялись. Прямой тоннель, с деревянной облицовкой, почти метро. Но с двух сторон сделали крепкие двери, а то получается подземный ход под городской стеной. Открыли перегородку — слили воду со дна шахты. Насос не нужен! Ну это шахта неглубокая, повезло. Начали ставить шпалы и рельсы, вырубать уголь, ставить крепь.

Теперь в Шахтинске настоящая шахта.

* * *

Мастер по бездымному пороху смог подобрать размер гранул и навеску для 65-мм орудия. Для этого пришлось увеличивать навеску черного пороха в капсюльной втулке и саму втулку для стабильного воспламенения бездымного пороха. Порох стал занимать две трети гильзы, а по массе почти в два раза легче.

Теперь надо делать порох для 76-мм орудия. Но единственное действующее орудие в Порт-Перекопе, второе почти сделали, но еще не нарезали патронник. Это я в раздумьях. Под дымный порох сделали очень большую гильзу — 480 мм. Она не очень хороша в производстве, и для бездымного хорошо бы уменьшить длину. Но насколько уменьшать? Хотели это испытать на первой пушке, но на Перекоп далеко ездить. Решил довериться опыту предков, и назначил длину гильзы в 380 мм. Если будет мало — расточить патронник в длину несложно, а если много… Посмотрим.

* * *

Тут электронщики пристали — мучаемся, говорят, делаем лампы накаливания, а игнитрон сам светится, причем гораздо дольше лампочек. Правда слабо, и свет голубоватый. Собрал всех, имеющих отношение к науке, прочитал лекцию про электромагнитное излучение и его различную частоту. То, что свет и радиоволны одно и то же явление, но отличается частотой, как звук разной высоты — поразило всех до глубины души.

Так я еще добавил. Если подумать — то цвета не существуют. Нет, световое излучение имеет разную частоту, и оно по-разному воздействует на колбочки в глазу. Но мы же про звук так не говорим — зеленый звук, красный тон. Через зрительный канал идет очень большой поток информации, человеческий глаз научился распознавать свет разной частоты. Но чтобы эту информацию можно было удобно использовать сознанию, чтобы справляться с таким объемом информации, мозг применяет кодировку — цвет. Заменяет частоту видимого электромагнитного излучения условным понятием — цветом.

Люди в зале притихли. Одни ничего не поняли из сказанного, другие задумались над тем, что поняли. Сделал перерыв, потом продолжил уже конкретнее. Рассказал про ультрафиолет и его особенности и опасности. Рассказал про фотолюминофоры. Дальше занимался только с электронщиками и химиками.

Есть очень простой, и вместе с тем сложный люминофор — сульфид цинка. Точнее — целая группа люминофоров на его основе. Простой, всего два элемента, но дьявол в деталях. Его эффективность, цвет и другие свойства сильно зависит от чистоты вещества и от примесей. Причем количество примесей исчисляется сотыми и тысячными долями процента.

Сделали ультрафиолетовую лампу — в фанерную коробку поместили бракованный игнитрон с одним отгоревшим электродом, он только и годится на газоразрядную лампу. Вместо нижней стенки — выдвижное стекло. На него насыпаем тестируемый люминофор, чтобы не мучиться с фиксацией. Тут еще не забыть учесть, что простое стекло хорошо пропускает только мягкий ультрафиолет, а жесткий — почти не пропускает. Первый опыт ничего не дал, можно было с тем же успехом песка на стекло насыпать. Стали разравнивать порошок — что-то мелькнуло. Несколько крупинок светились зеленоватым светом. Вот видите! Дальше сами.

Но через несколько дней Антип сбежал оттуда: «Это невозможно! Повторяю процесс в точности — а результат каждый раз разный! Это не химия, это алхимия какая-то!»

* * *

Занялся проектированием парового катера, для Сиваша нужен водомет, иначе никак. Еще ни разу не делали, надо будет экспериментировать. Но проблема не только в этом. Котло-машинные установки довольно тяжелые, причем самую маленькую КМУ от локомобиля ставить нельзя, слишком слабая. Поставлю двухцилиндровую машину двойного действия как на «Архимеде», только меньше. Эти машины у нас хорошо отработаны, работают довольно эффективно. Уменьшив размеры и вес поршней и шатунов, удалось значительно увеличить обороты машины. Это, в свою очередь, важно для уменьшения размеров винта водомета. Который ограничен осадкой катера. Еще и котел пришлось дорабатывать, чтобы вес снизить.

Можно даже было сделать паровой водомет без машины, но мне паровая машина нужна для работы передатчика, да и от котла никуда не деться.

Собрали машину с котлом на стенде, погоняли. Около 40–50 лошадиных сил дает, а весит две с половиной тонны. Для парохода неплохо, но для катера вес великоват. Деваться некуда, чтобы увеличить удельную мощность надо давление еще больше поднимать, а это очень опасно. Буду работать с этим вариантом.

Тут еще ограничение по осадке — полметра. И проблема масштабного эффекта — чем меньше корабль, тем больше доля веса корпуса в его водоизмещении. Меньше грузоподъемность. Особенно это чувствуется у стальных корпусов. Алюминиевый и пластиковый корпуса мне не грозят, фанерный тоже не стоит — кочегарка на борту. И толщину борта меньше пяти миллиметров делать не стоит. А то выйдет как с минным катером «Чесма», сделанным из тонких медных листов. Его борт проминался при малейшем воздействии, а поднимали его на борт парохода за котел, и подводя под киль дополнительную балку.

В результате у проекта быстро растут длина и ширина, немаленький катер получается. Большая длина с другой стороны даже хорошо, ходкость повысится. В первом приближении получается пятнадцать метров длины и три метра ширины. Этакая широкая плоскодонка. Получается что только вес корпуса в четыре тонны, а еще машина, экипаж, запасы, водомет, передатчик. Тонн на восемь набирается, солидный такой катер. Длину и ширину особо не уменьшить — осадка увеличится. Проектируем пока такой.

Причем проектировать надо быстрее, оказывается, что корвет в эллинг еле помещается. Форштевень в кран-балку упирается, поэтому надстройки в эллинге варить не получается, только палубу сможем. А это значит, что скоро корпус корвета будут спускать на воду, и доваривать у достроечной стенки. Обшивку на корме еще варят, а на носу уже варят палубу и красят борт.