— Ну давай, вперед.

— Федя! Принеси хворост, здесь костер разожги посильней, мужики сушиться будут.

Подошел к купальщикам, они уже пораздевались — себя и одежду песком трут. Говорю:

— Вон у костра золы полно, натритесь, как щелоком.

Мужики натерлись, стали как черти, или как негры. Смотрят друг на друга — улыбаются. Второй костер разгорелся, мужики вылезли, портки отжали, сушат над костром аж пар валит. Потом поели ячменной каши с вяленой кониной.

Рассказали историю. Старший — Аким, десятник охраны купца, шли на струге, показал он на большую лодку, вверх по Ворон-реке, встали на ночлег, и под утро татары напали, дозор заснул, наверное. Кого вырезали, кого стрелами, а кому по голове дали — тут в порубе. Было шестнадцать — осталось пятеро.

— Вас же шестеро.

— А это рыбак, его одного поймали, вон его лодка.

Вдруг Ратмира голос подала:

— Если татары возвернутся, куда бечь будем?

Не успел я испугаться, Аким ответил:

— Раньше утра не возвернутся.

— ?

— Они за стругом пошли, как за нами тогда. На полночь поскакали? Значит супротив течения струг до вечера верст десять пройдет, на ночлег встанут. Татары подождут, как крепко уснут — нападут, потом полон, потом обратно. Не, к обеду только.

— Так надо их догнать, спасти тех кто на струге, наши же православные.

— Так их там дюжина!

— Тринадцать. Смотри, мы с Иваном четверых постреляли, а у нас ни царапины. Вань, расскажи.

Ваня рассказал. И про кулеврины-винтовки, и какой он меткий, и какие дорогие патроны. Мужики рты раскрыли буквально, поглядывая на трупы, сваленные у бревна.

— Ну-ка, Аким, расскажи кто чем из вас воевать силен.

— Ну я то всем могу, Савва лучник, а Твердислав и Судислав — пешцы — щит-копье, а Пров он гребцом нанялся, бою не учен.

— А я луком могу, только мой лук слабже татарского был, но пяток раз в полную силу стрельну — подал голос Велислав-рыбак.

— Так вот, мужи добрые, предлагаю вам в мое войско пойти, оплата кому сколько — вон Аким расскажет. Вооружу пока татарскими трофеями, а со временем, буду вооружать такими винтовками-огнестрелами, тогда мы самым сильным войском станем — начал я предвыборную кампанию — я знаю как их делать, только для этого много всего надо, и кузня, и домна, и медник, и зелье, целый город мастеров нужен. Вы пока думайте, а мы… Федя! Ивашка! Выносите из шатров все ценное, трофеи посмотрим.

Первым же принесли сундук со сломанным замком, там, сразу кошель с серебром, прикинул — килограмма полтора, Аким подтвердил — семь новгородских гривен точно будет, старых, которые теперь — рубель. Мужики приободрились — будущая зарплата наглядно. Дальше — богато украшенный кинжал, немного украшений, потом связки мехов, посуда, два лука, стрелы, три сабли, копье, щит круглый, много ножей — штук пятнадцать.

— Это мы везли, на шкурки меняли — сказал Аким — но теперь это все твое, да. «Что с бою взято, то…»

— Ну так, что думаете про службу?

— Я согласен, ты боярин удачливый, хитростей столько. От тебя отказаться, это только если дурак или трус. Да и вои мои тоже хотят — те закивали.

Я встал и они подскочили.

— Беру вас к себе на службу в войско, в бою опосля меня назначаю старшим Акима. Федя! Ты теперь подчиняешься Акиму. Тебя, вон учить и учить надо. Хотя, сегодня, ты вон скольких упокоил. Федя сначала нахмурился, но потом приосанился.

— И чтоб всем слушаться, за ослушание наказание строго! У нас тут война, всё-таки. — Аким серьёзно закивал.

— А ты, Велислав, как?

— Да я войском не привык, больше в одиночку. Но куда я сейчас, татары кругом. Давай и меня считай.

— Так, воины. Надо за татарами идти, чтоб они не успели побить тех, кто на струге. Успеем, Аким?

— Ежели татары ждать будут, чтоб крепко уснули, то пешком успеем, ежели сразу нападут — то не успеем.

— У нас тут три коня есть в кустах, Федя! Возьми Прова, приведите лошадей, железки и вещи не берите, только оружие. Так, вооружаемся, сколько у нас лучников? Три? Там как раз третий лук есть.

— Мне бы еще сабельку.

— Да конечно, Аким! Выбирай лучшую. Кроме тебя и некому, я сам винтовкой лучше — промолчал, что саблей вообще никак. Аким глянул с легким подозрением, но промолчал и пошел вооружаться.

— А как же мы! Ежели татары другой дорогой вернутся! — Ратмира влезла. Даа, не подумал.

— Берем лодку маленькую, грузим туда девок и все ценное, влезет?

— Влезет! В мою лодку шестерых садить можно — сказал Велислав.

— Гоним лодку за поворот, и там в кусты, сидите тихо, мы вернемся вас найдем, покричим.

— А татары подумают что мы все на лодке вниз по реке ушли — сообразил Аким.

Минут через двадцать, наконец-то то выступили. Больше двух часов форы дали татарам. Нас девять, при трех конях, поочередно едем верхом, остальные быстрым шагом, за стремя держаться. Я больше верхом, боярин, все-таки. А Федя смотрю — пешком шпарит как конь, это его татары так натренировали?

Часа через полтора такого марш-броска почуяли дым, сбавили темп, смеркаться стало. Вдруг услышали шум, крики. Неужели опоздали! Привязали коней и осторожно вперед, за деревьями костер виден.

Такой пляжик, метров пятнадцать в ширину, потом обрывчик, ступенька, меньше метра. Под обрывчиком горят два костра, метров тридцать между ними. А на воде, носом на песке струг, почти такой же. По пляжу раскиданы тела, много, с десяток. Вдали кони крутятся, но все люди вокруг струга — под носом, на песке, пригнувшись, толпа татар с круглыми щитами, а на корме струга толпа с прямоугольными щитами — наши, наверное, московиты или рязанцы. Мы пошли потихоньку обходить справа, как раз нас не видно за кострами и ступенькой. А там не одни кони крутятся, всадник гарцует, главарь банды что ли, покрикивает. Подкрались почти к обрыву — лежим. А ситуация у них патовая, татары ни взять их без потерь не могут, ни отступить. Видимо, давно уже так стоят.

Я своим шепчу:

— Я сейчас вправо отползу и стрельну главаря, вы тогда сразу по татарам бейте. Если из татар кто побежит, Аким и Савва, бейте по бегущим, мы с Ивашкой лучше по неподвижным стреляем. Ивашка, стреляешь из винтовки, пистолет в запасе — если на нас побегут — тогда. Ну, приготовились.

Я прополз метров пять, до гарцующего всадника еще метров тридцать. Прицелился, жду, когда он притормозит. Вот! Бах! И сразу выстрел Ивашки. Всадник рванул от нас на север. Перезаряжаюсь и по татарам. До них метров пятнадцать и костры освещают, а нам костры не видны из-за обрывчика. А они сидят под стругом и не двигаются, только когда третий сполз на песок, двое побежали на нас, но один пробежал метров пять, другой на три шага больше и упали на песок. Потом двое побежали на юг вдоль воды, но тоже упали. Потом мне бац по груди, будто ногой врезали, я аж повалился назад-вбок. Оказывается я с колена стрелял. Заметил как стрела отскочила от груди. На мне же титан! Уф живой. Смотрю — все татары лежат, ну кто-то раненный, стонет, все вроде.

Я встал, подошел к своим.

— Все вроде?

— Добить надо.

Успеем — кричу:

— Эй на струге! — чуть не крикнул — «Эй, на борту».

— Я боярин Белов, Андрей, сын Василия. Татар всех побили. Вы кто?

— Здесь купец Еремей Гусев, только рана у него, кричать не может.

— Мы выходим, вы нас не стрелите случаем.

— Не-не.

Я своим:

— Твердислав и Судислав! С щитами и копьями выходите потихоньку, добивайте татар. Стоп! Там могут наши раненные лежать! Внимательно смотрите — если татарин — добиваете, если наш живой — зовите меня. Федя! Подкинь хворосту в костры, подсветить надо. Аким, пошли к стругу. Стрелки, сидите, если что — стреляете. Прикрываете.

Подошли к стругу, «моряки» сначала был насторожены, но с Акимом разговорились, даже общих знакомых вспомнили, тоже рязанские.

— Что с вашим купцом?

— Ранен, две стрелы, плохо ему.

— Дайте гляну, может смогу помочь.

Провели к раненому — крепкий мужик в кольчуге, говорит тихо. Одна стрела в груди справа, но не глубоко, наконечник в кольчуге застрял, вторая в бедре, насквозь — крови много, но не в артерию, вроде. Поздоровались. Он мне: