Совсем близко подошли, полетели кошки, притягиваем. Штурмовики в броне приготовились. Из трюма кричат — «Дырок нет!» Нет, и хорошо, потом разберемся. Поставили лесенки с крюками — борт фусты выше нашего — пошли штурмовики. Несколько выстрелов, через несколько секунд еще один. Кричат — чисто!
Ну и я со стрелками пошел. Воинов османских было шестнадцать, пушка на носу довольно крупная, вторая — вертлюжная, небольшая, сантиметров пять калибром. Пулями убило двух гребцов, жалко, зато остальных спасем.
Стал говорить гребцам что мы их освободим, надо только до Таврии дойти, но мы парусами поможем. Говорил на греческом, на латыни. Послышались крики на-русском — узнали нас русские полоняне. Повторил по-русски. Еще сказал, что пока расковать не можем, потерпите до порта. Но сейчас покормим. Как раз подошли остальные шхуны. На посуду мы не рассчитывали, еду придумали заранее, командор подсказал, он на выдумки мастер. А еда простая — два куска хлеба, между ними кусок жирного мяса, командор это «сэндвич» называет. Что же за слово такое — еда — а вичем кличут, как знатного.
Пока кормили-поили, две шхуна пристроились спереди, завели два якорных троса разной длины, чтобы бортами не биться. Бочонки с водой перекатили, еду перегрузили. Дрова передали на фусту, печь на камбузе топят вовсю. Еще все гребцы в овчинных тулупах, дранных-рванных, но хоть так османы их снабдили, не хотят рабов насмерть морозить. Оставил шестерых солдат на галере, перешли на свою шхуну. Отцепились, тронулись.
Шхуны тянут, но не быстро. Даже десяти узлов нет, хоть ветер и крепкий. Ветер сбоку, на галере парус не поднимешь, да и от ветра идет она немного боком. Высокие они, а киль мелкий.
Вечер уже, чтобы ночью не столкнуться, на три судна встали связисты — фонарями перемигиваются, мы на шхуне отошли вперед, чтобы не мешаться. Утром подошли ближе, нормально идут. Рулевые на шхунах часто меняются — подруливать надо часто — устают. А гребцы гребут иногда! Минут десять гребут, минут тридцать отдыхают, это они греются. От Босфора отошли, холоднее стало. К обеду ветер повернул немного — парус на фусте подняли, скорость прибавилась. Но идти еще сутки пришлось, только утром следующего дня увидели берег Таврии, еще промахнулись немного — западнее снесло, самый мыс Сарсоны справа увидали, потом еще долго заруливали в бухту. Пришлось расцепиться, и галера на веслах заходила. Я на шхуне зашел раньше и послал гонца за Командором. Сам же поднялся на борт фусты, обещал расковать, но без приказа Командора не могу. Тяну время, стал расспрашивать кто откуда. Чтобы гребцы не волновались, начал расковывать русских. Таких почти два десятка набралось, это я вместе с литвинами считаю. Командор приучил нас не различать. Точнее у нас сложилось так — «русские бывают московиты и литвины».
Расковываем потихоньку, кандалы железные, кувалда как наковальня, молоток и зубило. Пока солдаты рубят железо, я рассказываю про наш чудо-город Чернореченск, что теперь у нас целая страна — Таврия. А правитель этой страны — дож, наш, православный из русских. Мужики-гребцы кто рот разинув слушает, а кто и не верит особо. Но говорю я по-русски, уж русских Командор-то точно возьмет. А вот по остальным сам решит. А вот и он, бегом на борт забрался. Я поклонился немного, а потом по-военному доложил — что вражеский корабль захвачен, воины османские уничтожены, шестьдесят два гребца освобождены. Командор довольный, кричит «молодец, Аким!» Вот, говорю, это русские, девятнадцать человек, а остальных куда?
Командор русским сказал что берет всех на работу, оплату за труд будут получать. Может кто воином захочет, османов бить. Для всех дело по силам найдется. Потом обратился к остальным по-гречески, вроде все гребцы его понимают. Сказал что все теперь свободны. Тут гул поднялся. Когда немного люди успокоились, сказал что есть проблема, тут кругом татары, и они могут опять полонить. Но он может взять на работу, тут стройка большая у нас. Работа разная, кто плотником, кто кузнецом. Кто ничего не умеет, тот землекопом будет. Платить деньги будет, еда вкусная. Самая меньшая зарплата — двадцать сольдо в неделю, но за еду надо платить. Шесть дней работа — воскресенье выходной. Кто хочет работать за деньги — сходите на берег и к тому мужику. Кто ко мне не хочет — вон город Чембало. Но попадете к татарам — не плачьте. И на берег сошел. Русские тоже стали сходить, остальные стали обсуждать сказанное.
Глава 12
Андрей Белов.
Ну Аким, ну молодец! Ну надо же такую операцию провернул! И людей освободил и фусту привел, да еще зимой. На море градусов пять-семь, когда ветер западный. А в Чернореченске до ноля по утрам падает, перед плотиной ледок появляется.
С людьми поговорил, кузнец есть, плотники. Сначала думал куда мне столько, потом вспомнил — я же металлургический комбинат строю, туда хоть сотню загони, всем работа найдется. Интересно, из остальных гребцов много ко мне пойдут? Вот только в рабочем поселке только один дом готов, надо второй срочно доделывать, и печку прямо сейчас начинать надо.
Из сорока трех «других «гребцов сразу ко мне пошло двадцать два, еще девять пришло в течении двух недель. Из русских шестеро в солдаты, кузнец в механический, остальные — комбинат строить. За две недели, пока гребцы отъедались, достроили еще два дома, так что живут с комфортом. На заводе быстро наделали тачек и стальных лопат, и народ на новом месте приступил к большой стройке. В Каффе начали пилить доломитовые блоки, на белой горе — известняковые, в Чернореченске — лепить кирпичи. Будем работать зимой, не простаивать же, я людям уже зарплату плачу. Да и зима такая, морозов почти нет, земля не промерзает.
Основной цех комбината, литейно-прокатный, будет начинаться от подножия домны и идти вдоль холма. Вдоль всего цеха будет работать кран-балка. С торца цеха будет стоять паровая машина с валом трансмиссии вдоль цеха, от вала будет работать и вентилятор для подачи воздуха в домну и конвертор. «Улитку» для первой домны мы уже сварили из листовой стали, гораздо лучше деревянной работает.
После цеха будут располагаться еще два производства, потому и комбинат это, установка агломерации руды и коксохимическая батарея. Названия конечно громкие, реально установки будут небольшие, но функционал будет именно такой. Чтобы перевозить уголь и руду из порта, будут проложены рельсы, пока деревянные. Вагонетки будут возить лошади, этакая внутризаводская конка. Это если порт считать заводской территорией, но там близко, всех путей меньше километра. Вот такие планы грандиозные.
Ситуация с освобожденными гребцами привела меня к одной мысли. Если война с османами пройдет как задумано, то будет кошмарное количество людей, пусть я освобожу далеко не всех. Но в войне со стороны осман ожидается участие около тридцати тысяч воинов и более двадцати пяти тысяч гребцов. Я ведь хочу освободить хотя бы часть гребцов, да и сколько-то воинов в плен попадет. Куда их пристраивать я еще буду думать, но на самом первом этапе нужен фильтрационный лагерь, даже два, для гребцов и для пленных. Хорошо бы остров для этих целей, но что интересно, во всем Черном море нет ни одного острова, насколько я помню, в Крыму нету точно.
Пока я придумал только два варианта, есть один мыс в севастопольской бухте, восточный мыс Южной бухты, очень узкий и длинный. Если его перегородить и охранять то там можно какое то количество людей содержать, но там совсем мало места. Второй вариант — мыс Херсонес, места там много, но перегораживать надо метров четыреста. Надо будет оба места подготовить. Часть людей со строительства комбината туда перекину. Сначала надо по дому построить, потом все остальное.
А ситуация с Севастополем-Херсонесом-Сарсоной интересная. После того как феодориты захватили Каулиту-Инкерман, генуэзцы бросили Сарсону, потому как источником пресной воды была речка Черная, которая впадает в бухту около Инкермана. Сейчас на месте Севастополя находится два десятка домов с землей, «фермеры», как бы ничьи. Они воду берут из колодцев.
