Обычному человеку непонятны душевные муки женщины, которая блистала на сцене и на экране и враз стала ненужной. Для артиста незанятость – самое страшное наказание. Просидев год без дела, Лара, наступив на гордость, попросила главного режиссера:

– Введите меня в спектакль.

– Ларонька, душа моя, – запел тот, – как только появится роль твоего гениального уровня, так сразу.

– Я могу и второстепенную героиню играть, – прошептала актриса, – да хоть «кушать подано» говорить. Верните мне сцену. Я погибаю без нее.

– Ну что ты! Какое «кушать подано», – замахал руками владелец театра, – ты у нас лучшая, уникальная. Непременно появится достойная пьеса. Я помню о тебе. И ты же получаешь зарплату!

Лариса поняла: ей никогда не выйти на сцену в этом театре. Она стала обходить других режиссеров. Но везде с ней беседовали одинаково: очень уважительно, называли «бриллиантом», но… «ролей вашего уровня у нас пока нет. Мы сразу позвоним, как только появится подходящая пьеса». К сожалению, Николай ухитрился оскорбить всех главных режиссеров Москвы и Питера. Уехать в провинцию и стать ведущей актрисой в городке с пятью тысячами населения? Получать от благодарного зрителя три ромашки и шоколадку? О нет! Это хуже, чем упасть на дно.

Как поступила вдова? Начала пить. Вся зарплата уходила на выпивку за считаные дни. От няни для Раи пришлось отказаться. Скоро Волковой стало все равно, чем дочь питается, как одевается, когда ложится спать… Мир актрисы сузился до поллитровки, ее волновало только одно: сегодня есть что налить в стакан?

Неизвестно, как сложилась бы судьба Раи, да девочку взяла под свое крыло учительница математики Валентина Сергеевна. У нее было трое детей, но Раечка не стала лишней. Педагог на пару дней умудрилась привести Ларису в трезвое состояние, отвела ее к нотариусу, и актриса подарила свою кооперативную квартиру дочери. Вот поэтому Раечка не стала бомжихой, мать не могла продать жилье. Умерла Лариса, когда дочь получила аттестат об окончании школы. Рая поступила на экономический факультет, куда ее пристроила все та же Валентина Сергеевна, она дружила с деканом.

После защиты диплома Рая встретила Никиту, нищего, бесштанного молодого режиссера из провинции, который обивал пороги театров и киностудий, пытался получить хоть какую-то работу. Парень ночевал у друзей, а когда те не могли пустить его поспать на полу на кухне, коротал ночи на вокзале.

Любовь Раи и Никиты расцвела буйным цветом, молодой человек получил постоянную прописку, заботливую жену, чистую постель, вкусную еду. Вскоре после женитьбы Никита перестал походить на оборванца и плохо пахнуть, он теперь пользовался дорогим одеколоном.

Как известно, по одежке встречают. Когда в кабинет к какому-нибудь маститому режиссеру вваливается не особенно аккуратный юноша в грязных мятых брюках и бубнит: «Здрасте. Я хочу у вас поставить пьесу. Окончил институт в городе Фиговске, невероятно талантлив», то, понятное дело, от такого типа стараются побыстрее избавиться. Раечка, осознав проблему, определила супруга на режиссерские курсы. Спустя пару лет поиском работы занялся хорошо одетый москвич с постоянной пропиской в центре города, с дипломом о получении второго профильного образования в столичном вузе. Изменение внешности Никиты, обучение его в институте – все это далось не даром. Раечка пахала день и ночь, в семье тогда уже появилась Леночка, на содержание которой тоже требовались немалые деньги. Но Волкова не чуралась никакой работы. Днем она сидела в бухгалтерии, ночью мыла полы в поликлинике, рано утром драила подъезды.

В конце концов Никита устроился помощником режиссера в театр, Леночка росла, Рая сияла от счастья.

Горкин оказался талантлив, он быстро вскарабкался на вершину успеха и решил организовать свой театр. Теперь у него их два! «Семь гномов» и «Созвездие Никиты».

Лена прервала свой рассказ.

– Папа – добрый человек, он готов помочь многим, у него масса знакомств, его любит пресса, телевидение. Отец говорит, что устал от тусовок, посещает их исключительно по необходимости. Но на самом деле ему нравятся вечеринки. Мама на них не ходит, она находится в тени мужа. Но папин успех на девяносто процентов зависит от мамы. Если отцу сообщают о какой-то проблеме, ну например: закапризничала актриса, крыша у театра протекла, нет хорошей пьесы, зритель не идет на спектакль… Что он делает? Как по-вашему?

– Ну не знаю, – пробормотала я, – вызывает психолога к капризнице, строителей для починки крыши, звонит драматургам, нанимает журналистов, чтобы пиарить новый спектакль.

– Не угадали, – мрачно улыбнулась Лена, – отец кричит: «Рая, иди сюда!» Мама приносится на бешеной скорости, муж сообщает ей о незадаче. И успокаивается, теперь он твердо знает: супруга все наладит. Да такую жену надо на руках носить. Но, к сожалению, отец подхватил весьма распространенный в актерской среде вирус под названием «Гениальный гений». Он напрочь забыл, что для нищего парня сделала его жена, стал считать ее секретарем, пресс-агентом, пиарщиком, своим адвокатом, домработницей, заведующей литчастью, поваром… Тьма должностей досталась моей матери.

Лена умолкла, осушила свою чашку и продолжила рассказ. С каждой ее новой фразой я все сильнее жалела супругу Горкина.

Быстро став маститым режиссером, Никита Сергеевич столь же стремительно изменился. Теперь он посещал самые дорогие рестораны, покупал парфюм за нереальные деньги. Одевался Горкин на первый взгляд просто, но московские модники прекрасно знали, сколько стоит такая простота. Из большой квартиры Раи семья переехала в огромные роскошные хоромы. Теперь муж и жена поселились в разных спальнях, и у Раисы оказалась самая маленькая комната.

– Мне некомфортно в большой, – твердила Рая, – я люблю уютные крохотные помещения.

На парковке у дома стояли шикарная машина Никиты и копеечная малолитражка Раечки. Думаете, муж жалел денег на супругу? Никита неоднократно просил жену:

– Давай выкинем консервную банку на колесах. Купим тебе новую, соответствующую твоему статусу машину. Отправь на помойку жуткий пуховик, надень шубу. Приведи себя в порядок. Что у тебя на голове? Кошки там барбоса хоронили и с его родней передрались? А обувь? Мама миа! Твои сапоги старше египетской пирамиды.

– Зачем мне новая тачка, если старая прекрасно ездит? – отбивалась Рая. – В шубе жарко и за рулем сидеть неудобно. В пуховике комфортнее. Волосы мне по-модному Олечка стрижет, я к ней давно хожу. Сапоги удобные. Что еще надо?

И, как уже говорилось, Рая не любит вечеринок. Всякий раз, когда ей приходится сопровождать мужа, она появляется перед толпой журналистов с таким разнесчастным видом, что те потом ехидничают, обсуждая кривую улыбку Горкиной. И платье на ней немодное, и обувь с сумкой не от дорогого бренда, а волосы неизменно укладывает все та же криворукая Оленька. Рая с завидной регулярностью оказывалась в списках хуже всех одетых знаменитостей, которые составляла пресса. Один раз жена Горкина приняла участие в телепрограмме, где стилисты переодевали людей. Она согласилась на это после долгих уговоров, и только тогда, когда муж догадался сказать:

– Пойми, нам нужна эта съемка для пиара театра.

Перевоплощение удалось на все сто, Раечка помолодела лет на двадцать, стала хорошенькой, почти такой, как в юности. Никита пришел в восторг от вида жены, Лена хвалила маму, знакомые, которые видели передачу, осыпали Раю комплиментами. Но когда она пришла из студии домой, все вернулось на круги своя.

То, что Никита не самый верный муж, ни для кого не секрет. Мало кто осуждал Горкина за «неуставные» отношения с молодыми красивыми актрисами. Никита влюблялся, будто с небоскреба падал. Он начинал везде появляться с очередной избранницей, которую представлял всем: «Моя новая студентка, очень талантливая актриса». Симпатяшка вводилась во все спектакли Горкина и думала: «Жизнь удалась, Никита вышвырнет Райку, как старые тапки, женится на мне, я получу все главные роли, связи и деньги режиссера». Нос у очаровашки задирался выше горизонта, она хамила другим артистам, костюмерам, гримерам, вела себя по-хозяйски.