– Видишь! – кричал он, поглядывая на меня своими красными от прилившей крови глазами. – И так будет каждый раз, если ты вздумаешь дурить меня, салага!

Он вытянул руку с кнутом в сторону Светы, указал на нее и снова заорал во все горло, пытаясь перекричать шум свистевшего ветра. – Отныне и впредь, вы будете драться друг с другом всякий раз, когда я захочу этого! Теперь никаких правил, никаких условностей, только настоящий бой, из которого должен выйти лишь один!

Затем он закинул кнут за спину – ветер поднял хвостатое чудовище и подхватил, вздыбив окровавленное орудие к самому небу. Неподалеку появился смерч. Громадная воронка крутилась в смертельном танце всего в каких-то паре сотен метров от нас, засасывая в себя все, что было возможно.

Я стал ощущать как земля подо мной затряслась, как забегали мелкие камушки и песок, словно оживший, задвигался в сторону смерча.

– Ну, а теперь посмотрим из какого ты теста!

Он выждал еще несколько секунд, пока смерч не приблизился на опасное расстояние. Теперь стоять на месте стало опасно.

Он убрал ногу– грудь сразу отозвалась, заныв колющей болью в ребрах, сделал несколько шагов в сторону и тут же пропал из виду, утонув в кружившемся повсюду песчаном тумане.

Наконец, я смог подняться. Силы все еще оставались внутри меня, но ветер, безжалостный, резавший кожу на лице, словно наждачкой, прижимал к земле, то и дело заворачивая края старой куртки за голову.

Света что-то крикнула. В шумевшем гуле песчаной бури я смог разобрать лишь собственное имя и еще несколько слов. Сделал усилие, выпрямил ноги и оттолкнувшись ими от каменной земли, выскочил вперед, подбежав к ней так быстро как это было возможно.

Она лежала на месте, закрыв голову руками. Под головой увидел кровь. Света посмотрела на меня и только сейчас я сумел заметить как сильно разбита бровь и губа, покраснев от свернувшейся крови и песка, налипшей на них сразу после этого.

– Где он?

Я отрицательно покачал головой.

– Я не могу встать!

И тому были причины.

Смерч приближался к нам с устрашающей быстротой и бежать под давлением кружившегося ветра и режущегося песка было просто невозможно. Его громадное тельце вытянулось до самого неба и изгибалось, будто ожив и танцуя в такт навевающему ветру.

Я снял с себя куртку, накрыл тело Светы и лег рядом с ней, обхватив руками и прижав к себе так сильно, что почувствовал как трепетно бьется ее сердце и как тяжело ей было дышать.

Вскоре стихия настигла нас. Я ждал худшего. Думал, что это последний момент в моей жизни, когда я смогу увидеть живое человеческое лицо. Ждал, когда смерч поднимет нас всех, закрутит в своих объятия, а потом сбросит с огромной высоты, разбив о каменную поверхность планеты, как два неподатливых желудя.

Песок залетал под куртку, засыпал глаза и не давал нормально дышать. Я попытался слегка приподнять его часть возле головы и посмотреть, что же там творилось с другой стороны. Но стоило мне только сделать это, как куртка взвилась вверх и чуть было не улетела в самое небо. В последнюю секунду я успел схватить ее и прижать обратно, но за эти несколько секунд, что пространство открылось моим глазам и я смог разглядеть бушующую стихию вокруг нас, смерч был прямо возле нас.

Его разинутая пасть искала своих жертв. Рвала камень, поднимала их и крутила, как безобидные игрушки, после чего раскидывала в разные стороны. Дождь из глыб и каменного ливня падал с неба непрерывным потоком. Несколько особо крупных кусков рухнуло в нескольких метрах и чуть было не задели нас.

– Не смотри! Прошу закрой нас!

Света боялась. Она стремилась укутаться в куртку и закрыла глаза руками.

Я сделал то, что она просила, но любопытство не давало мне покоя. Еще несколько раз я попытался взглянуть из-под куртки наружу, что же там творилось, но едва ли мог рассмотреть хоть что-нибудь отчетливое – песок стеной вращался вокруг нас и только блеклое сияние едва пробивавшегося солнца, давало понять, что мы все еще живы.

Спустя двадцать минут все затихло. Горы песка оказались возле нас. Несколько крупных осколков лежали воле нас и были похожи на громадные остроконечные зубы, вырванные из пасти дракона и выброшенные наружу.

Я стряхнул насевший на спину песок, попытался встать, но тут же упал, сраженный невидимой болью внутри тела, оставшейся еще с того самого поединка, где мы со Светой схлестнулись в неравном бою. По спине текла кровь. Я чувствовал как теплой струйкой алая жидкость стекала вдоль позвоночника, что стало неприятным знаком для меня.

Я повернулся, попросил девушку посмотреть то самое место, куда вцепилась черная змея инструктора и едва задрав куртку, услышал как она закричала. Зрелище видимо было не самое приятное и по взгляду, увиденному мною как только я повернулся к ней, стало понятно, что дело худо.

– Там…там будто разрезано ножом.

На этом все и закончилось. Я перевернулся на бок, стараясь держать спину прямо и не нагружать ее лишний раз, вспомнил как мамаша – та самая женщина, что заменила нам всем настоящую мать, рассказывала и объясняла как следует себя вести в таких ситуациях и главным, что усвоил из ее уроков – было хладнокровие. Кровь едва ли могла испугать меня в тот момент, но вот боль – острая словно бритва, появлявшаяся неожиданно и бившая так сильно, что скулы сводило в разные стороны, невозможно было терпеть вечно и в последний момент, когда я и Света решили подняться и направиться обратно к баракам, я не смог сдержаться и закричал. Так сильно и пронзительно, что из глаз полились слезы и мир поплыл, как будто водяной. Я пошатнулся, начал клониться в сторону и все мое тело в одночасье стало неуправляемым.

Голоса. Шум вокруг нас. Гул удаляющегося ветра.

Все это оказалось приглушенным и напоминало звук из канализационной трубы, когда любой крик и шорох становился низким и басистым, лишенным чего бы то ни было человеческого или природного.

Света попыталась меня удержать, но все напрасно. Я упал, рухнув раненой спиной на острые камни, многократно усилив те неприятные ощущения, что свалили меня с ног.

Мир стал черным.

Я слышал ее голос. Пытался ответить. Но язык предательски отказывался шевелиться, выдавая наружу нечленораздельные звуки и непонятные слова.

Потом мрак.

Сложно сказать сколько мне пришлось пролежать в таком состоянии, но, когда мне удалось выбраться из него и посмотреть, что же все-таки произошло, вокруг уже было тепло.

Кровать подо мной немного скрипела. Пружины под матрацем изогнулись и в следующую секунду резко выпрямились, издав мерзкий скрипучий звук, заставивший обратить на меня внимание всех сибов в помещении.

Войтенков подбежал, не скрывая своей улыбки, был еще малыш Никитин, мальчуган прыткий, с широкими и добрыми глазами, но он так и остался стоять на месте, поглядывая на меня вопросительным взглядом, будто спрашивая: "Черт, да ты еще жив?! Как же так! Не может быть!"

И всему этому можно было найти объяснение, если бы не боль, вернувшаяся ко мне вместе с сознанием.

Света была рядом. Она сидела на краю кровати и держала мою руку, поглаживая ладонь большим пальцем.

Я не мог разглядеть ее лица – вокруг было темно и свет горел только у входа, мерно освещая пространство вокруг. Были и другие сибы, что удивились моему воскрешению, но они решили остаться в стороне, боясь инструктора и того, что он мог повторить с ними тоже ,что и со мной.

– Как?

Но ответа не последовало.

Войтенков присел рядом на край и дал немного воды. Потом отставил металлическую флягу в сторону и тихонько заговорил.

– Уже отбой. Не шуми.

Потом тяжело вздохнул и посмотрел на Свету.

– Она дотащила тебя до бараков.

– Что? – удивленно спросил я.

– Да, друг, все именно так. Прямо как мешок с песком, проволокла весь путь, пока мы не наткнулись на вас во время дежурства. Признаться честно, – казарму слегка встряхнуло. Ураган продолжал бушевать за стенами помещения и время от времени ударял по хрупкой конструкции, заставляя ее сотрясаться и сыпать пыль на голову спящим. – Я думал вам обоим каюк.