Шенбер показал, что он главный, показал мне, что ведёт этот танец он, задавая и темп, и ритм. На пике невообразимо яркого удовольствия я закричала, когда сил уже не было стонать, — Да, отпусти себя, Ольга. Давай, кончай, сладкая детка.

Его радостный голос, едва на грани слышимости, ускользал, как и сознание. Это было так необычно, странно, ярко, а пришедшее опустошение умиротворяюще. Я завалилась на бок, но Альберт не дал упасть.

Прежде чем окончательно погрузиться в сон, услышала ласковое журчание воды и ощутила не менее нежные поглаживания чужих рук на себе. Если это грубый секс, то я в него влюбилась.

Проснулась от того, что меня тормошили за плечо. Оливия.

— Госпожа Рысь, у вас совещание через час.

Я оглядела спальню, ища глазами Альберта, но глупо было надеяться его найти.

Я лежала совершенно голой под одеялом и приходилось прижимать его к груди, чтобы не смущать помощницу. Хотя скорее себя, так как не хотела, чтобы кто-то видел следы страсти на моём теле, а они точно были, я чувствовала их.

— Гость покинул вас два часа назад.

Я усмехнулась. Тело приятно ныло, пальцы немного тряслись. Шикарно он меня отделал, не каждый проститут на подобное способен. И это не за деньги, а чтобы не ревела. Смешно подумать. Успокоил.

Я рассмеялась, прикрыла рот ладонью, глядя на всегда бесстрастную секретаршу, которую моя личная жизнь не интересовала, хотя она знала о ней всё.

— Есть важные вопросы? — тихо спросила у неё, понимая, что пора втягиваться в обычный ритм своей жизни, вычеркнуть из памяти и забыть о грубом неотёсанном мужлане, которого я притащила в свой жилблок и позволила ему поиметь себя. Всё выбросить из головы, каждое воспоминание этого безумства.

— Да, три небольших вопроса по поводу продажи партии нонарцам, — привычно рапортовала Оливия, и я с благодарностью слушала её голос, который заглушал жаркий шёпот Альберта в моей голове. — Вам ещё сообщение от мужа с благодарностью за подарок.

— А что я ему подарила?

— Коммуникатор фирмы “Нанот" из платины, бизнес-класса, — отчиталась Оливия, я же присвистнула.

— А с чего это я такими подарками стала разбрасываться?

Моя помощница смутилась и потупила взор.

— Простите, госпожа Рысь. Я не подумала. Просто решила сделать ему ответную благодарность, раз он вам подарил коммуникатор этой фирмы на ваш день рождения.

Я взяла самый недорогой.

— Так и он мне старой модели подарил, — вспылила я в ответ, ведь унжирские коммуникаторы вещь хоть и презентабельная, но дорогая. — Проститутки ему с рестораном вполне достаточно, не надо было меня разорять!

— Госпожа Рысь, он недорогой, честно. Всего двести кредиток в галамагазине.

— Двести! — ахнула я. — Оливия!

— Но я купила с рук за шестьдесят, — тут же перебила меня секретарь, понимая, что я могу за такое и уволить. Где это ВИдаНО — на мужа столько денег тратить! — Можете проверить ваш счёт.

Я изумлённо приподняла брови. Да, мой секретарь сегодня меня приятно удивляла.

— Кого же ты ограбила, дорогая моя Оливия?

— Унжирца, — честно призналась моя помощница. — Он выставил свой коммуникатор на продажу, а я купила. Сделка законная, не переживайте.

— Спасибо, Оливия. Не переживаю, — усмехнулась я в ответ.

Благоверный мой, Джейкоб Трейс, нелюбимый племянник мистера Брауна, жил на другой станции, имел свой бизнес и свою жизнь. Пересекались мы лишь по деловым вопросам и крайне редко, а вот с праздниками поздравляли друг друга регулярно, через секретарей. Мне нравилась такая супружеская жизнь, на расстоянии, без обязательств. Фиктивный брак, вполне удачное вложение кредиток, к тому же я планировала войти в Совет директоров, а туда попадали только избранные, те, кого можно назвать семьёй. А я семья и есть, целых два года уже считаюсь официальной женой племянника президента. Скорее бы уже достичь цели!

Аранк

Что может быть страшнее женских слёз? Манаукец ещё не встречал убийственнее оружия. И когда он ВИДеЛ их, то заходился в бессильной злости.

Поэтому ни одна из его подопечных долго и не выдерживала, предпочитая вовремя сбежать, и Аранк бесился ещё больше, когда над ним посмеивались его коллеги и друзья. Да, он покровитель на три дня, порой на день, но и работа у него была сложная, нервная, может и к лучшему, что пока он одинок.

Вот и теперь стоило ему увидел слёзы Ольги, как он тут же разозлился на себя.

Взял её слишком грубо, мог бы и понежнее. Мог, если бы хоть чуть-чуть успокоился.

А лучше бы ушёл без оглядки. Так даже было бы правильнее, но всё как обычно вышло из-под контроля. Женщины! Аранк восхищался другими мужчинами, которые спокойно могли выдерживать их истерики. Для него они, успешно сдавшие экзамены на курсах по усмирению гнева, были настоящими героями. Сам Голдар не прошёл ни одного и дело не в их стоимости, а в реальной оценке своих возможностей. Манаукец привык быть с собой предельно честным. Он знал, что слаб перед истериками женщин.

А самые ужасные из них тихие, как у Ольги. Её образ всё ещё преследовал мужчину. Одинокая, брошенная им, с мокрыми прядями волос, спускающихся по точёным плечам на светлую грудь. Она стояла, молча плакала, всем своим видом показывая, как сильно она нуждалась в мужчине — в своём мужчине! Им Аранк точно быть не мог. Не тогда, когда над ним навис срыв операции. И виной тому он сам, его несдержанность и слабость перед хрупкой, очаровательной, но внутренне сильной женщиной.

Скайт нёс его на Манаук, а сердце, кажется, осталось на станции “Астрея" у ног его фаворитки. Жаль, что признаться ей в этом он пока не мог, или уже…

Захочет ли она выслушать его, когда всё закончится, и он сможет спокойно прилететь к ней. Станет ли она с ним откровенничать после всего, что он совершил?

Захочет ли впустить в своё одиночество? Как он это узнал, что Ольга уставшая сильная женщина, зажатая в тиски самоконтроля?

У всех женщин есть особенная поза, открыгая для чтения внимательного взгляда наблюдателя, в которой она чувствовала себя защищённой. У каждой она своя. Ольга стояла привалившись к стене, плечи поникли, словно у неё болела душа. Одинокая душа, нуждающаяся в надёжных и сильных объятиях. В этом Аранк был уверен.

Поэтому и не мог не думать о той, которую оставил после дикого и умопомрачительного секса, утомлённую, ласковую, прекрасную, уснувшую на его руках. Детка.

Ольга

Работа давно стала смыслом моей жизни. И, возможно, это неправильно, отдавать ей себя всю целиком, но цель всегда оправдывала средства. А когда ты понимаешь, что время работает не на тебя, и что в этом мире выживает лишь сильнейший, волей-неволей начнёшь жить по установленным правилам. А правила до безобразия просто: “Или ты — или тебя”. Проще просто некуда. Сначала я хотела выбиться в люди, потом поняла что этого мало. Прошлое пусть и не властно над тобой, но настоящее — это бурный поток космических частиц, в котором нужно держаться фарватера, иначе можно разбиться об астероид, и вся твоя мечта разлетится миллиардами осколков в бездушном космосе. И вот на горизонте моей жизни появился мой личный и совсем не гипотетический астероид, грозивший мне полным фиаско. Меня это сильно обеспокоило.