========== О книжных героях и обоюдной зависимости ==========

В ту минуту, когда наткнётесь на что-нибудь получше секса, позвоните мне.

Чак Паланик

Крис закрывает, почти что с остервенением захлопывает глупую книжку. Он бы ударил человека, посоветовавшего ему «Удушье», если бы помнил, кто это был.

Он слишком много читает в последнее время, пытаясь заполнить непонятно откуда взявшуюся пустоту внутри.

Он слишком много сравнивает себя с книжными персонажами. Только вот дело в том, что ты можешь считать себя кем угодно: хоть красавчиком мистером Дарси, хоть неприступным, сбрендившим, но таким брутальным Хитклифом из «Грозового перевала», только по жизни ты жалкий и примитивный. Типичный паланиковский персонаж. Ты даже не дотягиваешь до Тайлера Дердена, ну куда тебе. Ты Виктор Манчини.

Виктор Манчини думает, что всё лечится сексом. Он вообще слишком много думает о сексе. Крис морщится. И тоже думает о сексе.

Он долбаный сексоголик, зависимый, зависимый, зависимый.

А самое забавное в этом то, что ему хочется, чтобы от него кто-нибудь (ну хоть кто-нибудь) зависел так же, как он зависит от секса.

Крис искренне обожает эти просящие, почти-что-заискивающие взгляды.

Ну трахни меня, ну пожалуйста.

Ладно, так и быть.

Крис бы сказал, что он в чём-то благодетель, если бы попросту не занимался самоудовлетворением.

Крис ловит на себе взгляд Эвы. Его любимый взгляд Эвы. Я-хочу-тебя взгляд Эвы. В груди разрастается ком, который скатывается в низ живота тугим узлом возбуждения.

Крис пьян. Он настолько пьян, что, даже если бы захотел, не смог бы закинуть Эву себе на плечо, отнести в первую попавшуюся спальню, бросить на первую попавшуюся кровать или любую другую горизонтальную поверхность и устроиться сверху. Это бывает. Это ничего. Иногда он так напивается, что на утро не помнит, как оказался там, где просыпается. Это бывает. Криса забавляет лишь то, что больше всего в таких ситуациях он боится, что у него не встанет.

Тогда ведь он не будет таким неуязвимым, а цепочка, замкнутая цепочка порвётся.

И, наверное, хорошо, что он молод. У него всегда встаёт.

Мун смотрит уже слишком просящими глазами, когда Крис склоняется над ней. Она колеблется, как всегда, а потом сдаётся. Тоже как всегда.

Эва знает, что нужно ей и что нужно ему.

Эва знает, что нужно только попросить.

Крис наклоняется и оставляет лёгкий поцелуй-укус на шее, от вкуса кожи Мун, запаха её волос, её рук, лежащих на его плечах, в ушах так шумит, что Крис уже не слышит тихое «пожалуйста».

Крис знает, что эту цепочку ему не разорвать.

========== О причинах и оправданиях ==========

Крис делает последний резкий толчок, издаёт что-то среднее между протяжным стоном и низким рыком, кончает и сразу же откидывается. Молчит, ни о чём не спрашивает. Знает, что Эва испытала уже как минимум пару оргазмов, ему не нужно подтверждение. Всё и так очевидно. На поверхности. Он всегда знает, что и как нужно делать. Может, именно это ей в Крисе и нравится. Сейчас Эва об этом не думает, Шистад абсолютно точно вытрахал из неё всё сознательное, думающее и разумное. Остались только ощущения, застрявшие во внутренних органах, заставляющие мышцы сжиматься.

Крис встаёт так же резко и быстро возвращается со стаканом воды в руках. Мун удерживает себя от того, чтобы не пялиться на его тело. Ничем не закрытое тело. Действительно красивое тело.

Криса хочется трогать, касаться подушечками пальцев каждого сантиметра его кожи, проводить ладонью по груди и животу, вести линию от пупка по дорожке коротких светлых волос на животе. Эва протягивает руку, и Шистад молча передаёт ей стакан. Он не замечает красных щёк или считает, что ей просто до сих пор жарко. Хотя сейчас жар прибыл с новой силой. И сейчас это уже не от секса. А от желания, которое разгорается вновь.

Хочется чувствовать его каждым сантиметром кожи.

Поэтому девушка молча пьёт, а потом ставит пустой стакан на прикроватную тумбочку.

— О чём ты думаешь? — спрашивает она, поворачиваясь к Крису.

— Расскажи мне.

— О тебе, конечно же, — врёт он.

— Врёшь, — озвучивает очевидное Эва. Она всегда знает, когда Шистад врёт. Тогда он не смотрит в глаза, отводит их, а уши совсем чуть-чуть краснеют. Совсем капельку, но у неё было время изучить.

— Ну скажи, — просит она. — Я и не думала, что ты из тех романтиков, которые потом пускают слюни по девушке, погружаются в мечты и ностальгию.

Я же слишком хорошо знаю тебя.

Ты не из тех, кто будет озвучивать свои мысли. Ты не из тех, кто мечтает о девушках, это они мечтают о тебе. Это они влюбляются во время секса и думают о тебе после.

— Знаешь, что я думаю? Все вы, девушки, одинаковые.

Эва выгибает бровь и пододвигается к Крису всё с тем же удивлённо-вопросительным выражением на лице.

— Вечно что-то надумываете себе. Мол, вот он ведёт себя, как мудак, потому что его мама недолюбила в детстве. Или: он меня бросил после секса, потому что с ним поступили плохо и теперь он боится, что ему снова разобьют сердце. Бла-бла-бла. — Эва хмурится, ожидая развязки. Она может признать, что иногда её тоже посещают подобные мысли, но к чему всё-таки ведёт Крис… — Но ты не думаешь, что человек просто может быть таким?

— Типа ты хочешь сказать, — спрашивает она, — что можно быть мудаком и без веской причины? Ну да, я догадывалась.

— Но вы же, девчонки, вечно всех оправдываете у себя в голове. — Крис переворачивается со спины на бок, привстаёт и устраивается удобнее, подперев голову рукой.

— Просто мы пытаемся найти объективные причины, а не обвинять сразу. Ну, не рубить с плеча. — Прямо сейчас, в этот момент Мун понимает, что совершенно не готова к разговорам, да и лучше бы они молчали и думали каждый о своём.

— И почему, ты думаешь, я такой? — спрашивает Крис, ухмыляясь одним уголком губ.

— Видимо, просто так, без причины? — вопросительно протягивает Эва. — Пытаешься оправдать сам себя? — Она усмехается и говорит: — Я опаздываю на встречу с девочками.

Шистад откидывается обратно головой на подушку, наблюдая, как Эва быстро встаёт и рыщет по комнате в поисках своих вещей. Он пытается не пялиться, но какая разница, если Мун не замечает.

Крис думает, что ему не нужно оправдывать самого себя, а ещё что у Эвы идеальная кожа. Слишком идеальная, гладкая, почти что бархатная, и так красиво смотрится в лучах утреннего солнца. Как и блестящие, непослушные волосы, которые она то и дело поправляет.

Она улыбается и почти уже выходит из комнаты, когда Крис говорит:

— До пятницы.

Он знает, что они снова увидятся. Не спрашивает, а утверждает. Мун, как обычно, молчит, но по глазам видно: придёт. И снова будет молчать и улыбаться так, будто знает, понимает и принимает всё на свете. Крис думает, что, возможно, это то, что ему нужно, а еще что обязательно спросит её, о чём думает она. Потому что вдруг она уже нашла причину.