В первый день болезни Шистад много спит, а перед сном думает всё о том же. Кашляет и пьёт чай с мёдом и имбирём.

Во второй день Крис спит меньше, а думает больше.

На третий день от нежелания снова страдать самокопанием он начинает переписывать то, что было на уроках. Приходят Вильям и почему-то Нура. Может, он сейчас везде её с собой таскает?

Нура говорит, что это психосоматика, мол, ты устал, не хочешь учиться, вот и заболел. Крис думает, что она слишком умная для девушки Магнуссона.

Взгляд Вильяма всё ещё обличающий.

«Ты же знаешь, что нравишься ей».

Они не упоминают Мун в своих разговорах, а Крис, конечно же, не спрашивает.

На четвёртый день кашель усиливается, но зато температура спадает. Крис чувствует слабость и еле заметное желание учиться. Даже решает почитать параграфы по истории и химии наперёд, до того, как они пройдут их на уроках.

Звонок раздаётся набатом в ушах, привыкших к тишине. Крис медленно подходит к двери и, не глядя в глазок, открывает. Поднимает бровь — это максимальное удивление, на которое он сейчас способен — и спрашивает:

— Сегодня ты будешь моей сиделкой? Не стоило.

Он слишком сильно сам себе вынес мозг за последнюю неделю, чтобы сейчас быть приветливым.

Забавно, но Мун совершенно не реагирует. Никаких тебе закатываний глаз, цоканий языком, возмущённых восклицаний и остальных, обычных для Эвы реакций. Ни-че-го. Лишь скептичный, на грани с вызывающим, взгляд.

Сначала Крис удивляется. Крис думает, что выглядит настолько больным, что Мун решила быть спокойной, как удав. Или за неделю успела отрастить себе дзен.

(Наконец-то.)

Он движется в сторону гостиной, а Мун заходит на кухню. Лёжа, Шистад слушает звон чашек, то, как Эва открывает и закрывает дверцы в поисках чая, шум воды, наливаемой из чайника.

Звучит успокаивающе.

Мун входит в комнату почти неслышно. В её руках поднос с двумя чашками чая и баночкой мёда на нём.

Взгляд Эвы изменился, это видно. Можно предположить всё что угодно. Но правда такова: с ней кто-то разговаривал.

Крис думает, что это даже слишком прозаично.

— Знаешь, я сначала подумал, что ты изменилась сама по себе, — он молчит, делая глоток обжигающего чая, — но всё ведь гораздо проще. Что он сказал тебе?

— Кто он?

Тебе не идёт быть дурой.

— Вильям. Но, конечно же, не сам, а через подружку.

Выражение на лице Мун становится затравленным, словно её поймали за руку на месте преступления.

— Он сказал, что ты выглядишь, как побитый щеночек, а мне стало любопытно.

Ладно, теперь он узнаёт старую добрую Эву Мун.

— Можешь думать так, если хочешь. — Крис усмехается. — Но я же знаю, что нравлюсь тебе.

Мун нервно отворачивается, чтобы не смотреть на него. И чтобы он не увидел, как она покраснела.

— Я по-другому это представляла, — говорит, глядя на свои руки.

— Ага. Что я скажу, что люблю тебя больше жизни. Мы будем вместе всегда-всегда, ты будешь готовить мне завтраки и заваривать чай, когда я буду болеть, а я — бить мудаков, которые тебя обидят или не так посмотрят.

— Нет, ты всего лишь будешь стравливать их с «Якузами», — бормочет Эва себе под нос.

Ответный камень в его огород по поводу того случая с её бровастым бывшим. Крис бы даже порадовался за Эву, нет, ну, молодец, что научилась отвечать на колкости, но сейчас его это слишком злит.

— Да насрать! Мы с тобой прямо-таки образец здоровых отношений!..

Крис внезапно понимает, что сказал это вслух. Понимает по удивлённо-испуганному лицу Мун, по тому, как он пытается что-то сказать и не может найти слов. По тому, какая тяжёлая, густая тишина висит в комнате — кажется, её можно резать ножом.

Сердце словно предательски проваливается куда-то в область желудка.

И он просто не верит, что сказал это вот так вот. Разозлённо, голосом, хриплым от кашля, во время словесной перепалки, даже не подразумевая того, что обычно вкладывают люди в это понятие.

Крис думает, что Эва разозлится. Думает, что она скажет что-то типа «да мы вообще-то пару раз потрахались» или «ты высморкал мозг, проверь свой платок», но Мун вместо этого молча переставляет их чашки обратно на поднос и уносит на кухню. Когда её нет примерно минуту, Крис встаёт с дивана, бросив на него серый плед, в который укутался.

Мун стоит лицом к окну. Мун кажется задумчивой, но не расстроенной.

— Я знаю, что ты не это имел в виду, — говорит она, когда Крис подходит сзади.

— Угу, полный бред. — Он подходит ближе и кладёт руки на её талию. — Наверное, опять температура поднялась. — Целует Эву в шею, а она откидывает голову на его плечо.

Крис ухмыляется. Крис думает, что им не нужны общепринятые суждения и идиотские слова, чтобы понять друг друга.