– Я взял распечатку разговоров пана Збигнева, – улыбаясь, адвокат похлопал по своему портфелю.

– Судя по всему, меня ожидают хорошие новости? – высказала я предположение.

– Именно! За все время после возвращения на родину Марек Збигнев звонил всего несколько раз. Четыре раза мне. Два раза в Лондон. Видимо, своему психиатру Генри Смиту. И один звонок был им сделан в Россию.

– А это он звонил мне, – усмехнулась я. – А как обстоит дело с входящими звонками?

– Несколько из России, парочка из Англии и от меня два или три звонка. И ни одного входящего в вечер или ночь гибели Ядвиги Збигневой. Так что это можно считать предварительной победой!

– Новости действительно отличные, – просияла я.

– Женя, эта идея с распечаткой звонков просто великолепна! Пусть попробуют теперь заявить, что мой клиент виновен!

– Мы разбили в пух и прах лишь только одну теорию, – скептично усмехаясь, заявила я.

– Хочешь сказать, что полицейские прямо вот так, практически на ходу, станут придумывать новые теории и отговорки?

– Не могу сказать, как заведено в вашей стране, пока не сталкивалась. Но у нас полицейские крайне не любят лишний раз напрягаться. И один раз, заполучив подозреваемого, очень злятся, когда приходится его лишаться. Ведь это автоматически означает, что нужно проводить заново все расследование и повторить львиную долю работы.

– И что же тогда делать? – насупился адвокат.

– На самом деле у нас всего два варианта.

– Целых два?! А каких?!

– Терпеть стойкую ненависть всех полицейских в этом городе. Или предложить им свою посильную помощь в расследовании, – рассудительным тоном провозгласила я.

– Женя, неужели ты думаешь, что они будут не против нашего, то есть формально, моего участия?!

– С юридической точки зрения, ты, как адвокат, вполне имеешь право проводить собственное расследование. Полагаю, гораздо продуктивнее объединить усилия. А вообще, стоит смотреть, внимательно слушать и действовать по обстоятельствам.

– Пожалуй, ты права, и не нужно слишком забегать вперед.

– Разумеется. Давай сначала разберемся с насущными проблемами.

С этими словами мы вошли в дверь с деревянными панелями, прошли небольшое фойе с колоннами, перегороженное пополам стойкой с вертушкой. И оказались у стола дежурного по участку. Я предпочла не вмешиваться в переговоры Яна с дежурным. А потом и с полицейским, в чине старшего лейтенанта, который, видимо, ведет дело об убийстве. Просто стояла в сторонке и скромно помалкивала, пока адвокат протягивал мои документы. Рассказывал историю нашего знакомства с Мареком Збигневым. И пояснял причины моего срочного приезда, а также говорил о том, как важно нам с задержанным увидеться именно сегодня.

Наконец лейтенант заявил, что все решать будет капитан, вместе с офицером, который ведет дело. И провел нас на второй этаж полицейского участка.

Потом переговоры продолжились, вернее, повторились в кабинете капитана.

Я не вмешивалась в переговоры по двум причинам. Во-первых, служители закона не должны видеть во мне соперника, способного оказать достойное сопротивление. По крайней мере, до поры до времени. Во-вторых, со стороны и когда тебя никто не воспринимает всерьез обычно наблюдать гораздо удобнее.

Тем временем адвокат продолжил переговоры с капитаном и старшим лейтенантом. И, по моему скромному мнению, дебаты несколько затягивались.

Мужчины никак не желали приходить к общему знаменателю. Потом капитан поднял трубку, велел кому-то на проводе привести задержанного Збигнева. И снова нажал несколько кнопок на телефоне, примерно минут десять поговорил, как я поняла, с кем-то из вышестоящего начальства или из прокуратуры. И только после этого офицеры продолжили переговоры с адвокатом.

Я начинала скучать.

Лениво прислушалась к разговору.

Может, я ошиблась в молодом адвокате? Слегка переоценила его напористость и общие возможности? Да нет вроде бы. Ян грамотно излагал наши с ним выводы. И оперировал контраргументами и фактами на возражения капитана и старлея.

Просто служащие попались слишком тупоголовые, да и упертые к тому же. Они упорно отказывались воспринимать информацию, то есть слушать чужие аргументы и делать выводы.

Вернее, по моему мнению, не хотели лишаться хоть сколько-нибудь перспективного подозреваемого.

Наверное, это хорошо, что капитан вы-звал кого-то на помощь. Возможно, другой служащий окажется более гибким и сговорчивым. И, выслушав доводы адвоката, поймет, что дело в его нынешнем виде просто развалится в суде. Или все обстоит еще проще. И капитан не рискнет принимать важное решение единолично. И желает заручиться в этом деле одобрением начальства.

– Может, мы позволим влюбленным немного поговорить? – донеслась до меня фраза Яна.

Похоже, адвокат решил сменить тактику. И прервать прения до появления начальника. Что ж, это правильный ход. К чему повторяться, словно попугай? В споре от частого повторения аргументы слегка тускнеют. А чтобы этого не произошло, пока стоит сменить тему.

– Конечно. Пусть пообщаются. Только кабинет покидать, тем более без сопровождения конвойных, задержанному запрещено. А держать здесь конвой дольше положенного я не могу.

– Марек Збигнев – уважаемый человек! Знаменитый композитор и музыкант. Неужели вы полагаете, что он способен, не знаю на что?! Совершить побег?! Навредить собственной невесте?! Что именно вас смущает?!

– А что в таком случае смущает вас? Или способно смутить их, к примеру?! Если хотят поговорить, пусть устраиваются вон за тем столом в дальнем углу моего кабинета. Мы с вами все равно будем слишком заняты, чтобы подслушивать интимные секреты молодоженов.

– Они еще только обручены, – зачем-то возразил Ян.

И собирался еще что-то добавить. Но замолчал, потому что как раз в этот момент дверь отворилась, и конвойный ввел в кабинет задержанного.

Марек осунулся и был довольно бледен. Но не той бледностью, что бывает у нежных барышень в романах. Или такой, которой модницы Средневековья достигали при помощи густых белил.

Кожа молодого человека была восково-желтоватого оттенка.

Полагаю, от недостатка свежего воздуха и витаминов. И, возможно, немножко от терзаний и переживаний.

– Валькирия моя! – Как только Марек заметил в комнате мою особу, бросился вперед с распахнутыми для объятий руками. – Ты пришла, чтобы спасти меня! Снова!!

– Здравствуй, любимый! – Разумеется, я не успела предупредить Марека о своей легенде.

Пожалуй, это был мой просчет, не сказать все парню заранее. Просто вначале я не ждала от этой работы сложностей. А от ситуации особых неприятностей. Но теперь, когда ставки так стильно подросли и когда, возможно, за нашим круглым столом имеются другие, пока неизвестные нам игроки, нужно быть настороже каждую секунду. А также нужно опережать наших соперников хотя бы на парочку ходов. И если окружающие станут воспринимать меня как обычную девушку, что на курорте познакомилась с перспективным парнем и вознамерилась выйти за него замуж, не глядя на возможные трения кандидата в мужья с законом, они будут спокойно относиться к тому, что видят меня постоянно рядом с Мареком. А также потенциальные неприятели не буду ждать от меня подвоха или специальных навыков.

Значит, таким поведением я обеспечу для себя отличную фору. Вот только Марек не в курсе нашего измененного статуса. Как бы он сейчас не сболтнул чего-то такого, что может разрушить мою легенду. Нужно его предупредить. Или просто сыграть роль заботливой и беззаветно влюбленной невесты. Но осторожно, не переусердствовать с энтузиазмом. Все вокруг и на том курорте, и дома были уверены, что парнишка влюблен в меня без оглядки. Будет не очень удобно, если он примет какие-то мои слова за поощрение. Или воспримет действия всерьез.

Несколько долгих секунд мы подержали друг друга в объятиях.

Я старательно улыбалась и даже смахнула с глаз две маленькие непрошеные слезинки. А потом, когда убедилась, что внимание полицейских и адвоката больше не сосредоточенно на наших особах, осторожно отстранилась.