– Обязательно. Но вечером, после ужина, приди еще раз, я тебя осмотрю.

Девочка кивнула и стала спускаться с крыльца. Инна посмотрела ей вслед, а сердце сжалось от тревожного предчувствия. Что-то было не так с этим ребенком.

– Леночка, ты дорогу знаешь? Не заблудишься? – крикнула ей вслед Инна, но девочка ее не слушала. Она бежала вдоль длинного деревянного корпуса вприпрыжку и что-то даже напевала.

«Странный ребенок! Маленькая симулянтка. Надо спросить, у кого она в корпусе. Пусть вожатые заплетут», – подумала Инна и вернулась в медпункт.

Она привела в порядок кушетку, сложила папки с детскими медицинскими картами и неожиданно поняла, что у нее появилась свободная минута. Инна пошла в столовую: о пробах готовых блюд она могла не волноваться, наверняка Марина Дмитриевна о них уже позаботилась. Эту работу она выполняла исправно.

В честь открытия первой смены повара испекли булочки с сахаром и корицей. Божественный аромат свежей выпечки медсестра почувствовала еще на улице. Она вбежала в столовую и сразу направилась к столу сотрудников. Каждый год вожатые сдвигали вместе несколько столов и ели всегда в большой компании. Таково требование было Алика.

– Не нужен никакой тимбилдинг, чтобы сплотить коллектив, – говорил он, – совместная трапеза лучше всякого сближает.

Это было так. Как только кто-то хотел уединиться, Алик приказывал поварам не выдавать этим отшельникам еду. Никакие возмущения не помогали. С особо строптивыми расставались безболезненно и сразу. Алик мог еще и плохую характеристику нерадивому студенту состряпать. В результате в лагере сложился дружный и надежный коллектив.

– Инна! Я сейчас вам принесу! – вскочил со своего места Женька и побежал к раздаче.

– А ну, стой! – крикнул ему Алик. – Какая она тебе Инна? Подружку нашел. Инна Анатольевна. Только так!

– А я думал, что в лагере европейская система общения – все зовут друг друга по именам, – растерялся Женька и посмотрел на остальных вожатых, которые ухмылялись, но кивали головами в поддержку заместителя начальника.

– Женя, сядь на место. Я сама себе принесу чай, – успокоила его Инна.

Она встала и пошла к раздаче. Ей, конечно, было приятно, что появился рыцарь в сияющих доспехах, но и привлекать лишнее внимание к своей персоне она не хотела. Она перекинулась парой слов с поварами, получила булочку и чай и уже развернулась, чтобы идти к столу, но ее остановила Клавдия Ивановна.

– Инночка, я вам с Мариной Дмитриевной пирожков с капустой сделала. Возьмешь потом пакет с заднего входа.

– Зачем вы так? Мы бы любому ребенку помогли, не только вашему внуку.

– Не капризничай, – резко оборвала ее шеф-повар. – Сама знаешь, если отдам пирожки Марине, она их до медпункта не донесет. Все скормит своей Полинке и мужу. А ты и сына и дочкой угостишь, и ей порцию выделишь.

– Хорошо. Приду.

Инна не любила эти кухонные подношения. Стоит только один раз что-то взять, как потом будешь должен всегда на какие-то вещи закрыть глаза. А повара потихоньку тянули с кухни с легкой подачи Марины Дмитриевны, которая, Инна была уверена в этом, и сидела в столовой только для этого. То пакет молока припасет, то буханку хлеба, то масло. Не гнушалась она и пищевыми отходами. А вечером приезжал на машине муж, М.Д. сгружала ему продукты и, довольная, шла отдыхать.

Иногда Инна не понимала, зачем доктора приглашают каждый год на работу. Потом кто-то сказал, что у нее отец чуть ли не директор того завода, который спонсирует лагерь. Так как быть Дон Кихотом и бороться с Мариной, как с ветряной мельницей, Инна не могла, пришлось принимать ее такой, какая есть.

Инна села за стол и разломила хрустящую корочку. Рядом громко болтали уборщица Света и ее подружка, кажется, Алик говорил, что ее зовут Ириной. Медсестра старалась не обращать на девушек внимания, чтобы не испортить себе настроение.

– Альберт Григорьевич, а вечером будет дискотека?

– Какая дискотека? Вы, девушки, о чем думаете? С первого дня на танцульки собрались?

– А разве плохо танцевать? Смену же открыть надо.

– Естественно, откроем, только не в первый день. Сегодня у нас вечерняя планерка в двадцать два тридцать, Алик обвел взглядом стол, – все слышали? Воспитатель остается в корпусе и присматривает за детьми, а вожатый идет в домик администрации.

– А нам можно прийти? – спросила Света.

– Пардоньте? Зачем нам нужны уборщицы? Сами не пожелали вожатыми работать, – теперь Алик смотрел на девушек.

– Ну, мы не хотим быть в стороне от жизни лагеря, – Света смело уставилась на него карими глазами. – Мы можем помогать.

– Тогда приходите с предложениями. И вам дело найдется. Мы будем составлять план работы на смену. Инна, возьмешь на себя академию журналистики?

Все дружно уставились на медсестру. Она подняла глаза и кивнула. Каждый год Алик проводил любимое мероприятие – День работы Академий. Это было удобно. В игровой комнате каждого корпуса в течение одного дня работали академии искусств. Руководили академиями вожатые. Танцоры учили детей танцам, художники рисовали картины, умельцы прикладного искусства делали фенечки, открытки, лепили горшочки и тарелочки. Спортсмены обучали видам боевых искусств. В этот день раскрывались способности и возможности не только детей, но и вожатых.

Инна один раз взяла на себя журналистику и со своими репортерами освещала работу академий. Получилось хорошо, с тех пор Алик всегда поручал именно ей это дело.

– Странно, а почему журналистикой занимается медсестра? – влез с вопросом Женя. – Вы могли бы детей обучить первой помощи.

– Для этого есть полоса препятствий. Ты, пацан, не переживай. Инна Анатольевна у нас на все руки мастер.

Инна вдруг почувствовала себя неловко. Она подняла глаза и наткнулась на внимательный взгляд Сашки Кирпичникова, который только что пришел к столу. Она смутилась и уставилась в свой стакан, потом одним глотком проглотила чай и встала.

– Спасибо за компанию. Мне надо идти. Работы много.

– А можно мне с вами? – вскочил со своего места Женька.

– Слушай, малец, – Алик дернул его за руку, – ты чего к медсестре прилип? Марш в отряд, там тоже дел по горло.

Инна понесла грязную посуду в мойку, потом прошла через кухню, забрала пакет с пирожками и побежала к себе в медпункт.

Повернула за угол и оторопела: на крыльце опять сидела Леночка и хныкала.

– Ну, что ты теперь плачешь? Опять живот болит?

– Нет.

– Проходи в медпункт.

Инна открыла дверь, впустила девочку и поставила сумку с пирожками, которые упоительно пахли, на стул.

– У меня дедушка умер, – вдруг сказала Леночка.

– Ох! Как? Вот бедняжка!

Инна прижала Леночку к себе. Они сидели на кушетке. Девочка тихо плакала, а Инна гладила ее по голове.

– А как ты узнала, что дедушка умер? Мама позвонила? – спросила Инна, проклиная таких родителей, которые по телефону сообщают ребенку неприятные новости.

Она сразу вспомнила, как на родительском собрании у дочери классная руководительница рассказала подобную историю. Девочке прямо на уроке пришло смс о том, что ее шестнадцатилетний брат повесился. Мама приказывала ей срочно бежать домой. Ребенок испытал такой шок, что упал в обморок, напугав и учителя, и детей. Пришлось ученицу из класса отправить в больницу и вызвать туда мать.

– Я по радио слышала?

– Как, по радио? – Инна оторопела и насторожилась. Кажется, эта Леночка будет большим сюрпризом.

– По радио сказали.

– Погоди! А кто у тебя дедушка? По радио объявляют только о смерти великих людей.

– Никто. Они с бабушкой в деревне жили. Вот дедушка и умер.

Инна ничего не понимала. Какое радио? Кто умер? Потом вдруг сообразила: в лагере давно никакого радио нет. Получается, Лена сочиняет! Или услышала от кого-то эту историю и принесла, как птичка в клювике, Инне.

– Лена, а когда твой дедушка умер? – наконец догадалась спросить она.

– А, – девочка засмеялась, – давно.

– Тогда, почему ты плакала? – у Инны отлегло от сердца.