Литмир - Электронная Библиотека

– Как же иначе! Ты и есть странная. В хорошем смысле, – ответил Люк и, глядя мне прямо в глаза, расстегнул следующую пуговицу.

– О-о, это мне нравится даже больше!

Я вытащила телефон из заднего кармана джинсов, открыла «Заметки», пролистала до 273-го дня и напечатала:

«Ты странная. В хорошем смысле».

– Ладно, уговорил. Смотри. – Я протянула ему телефон.

Люк медленно провел пальцем по экрану, проглядывая мои заметки.

– Погоди-ка, а кто сказал все эти слова в кавычках?

– Ты.

– Шутишь?

– Нет. Я начала вести этот цитатник в первый же день, когда мы с тобой познакомились. Тогда ты кое-что сказал, чем ужасно меня рассмешил.

– Это что?

Я промотала документ до самого верха.

«День 1: Кажется, я влип, Эмори Керн».

Он тихонько рассмеялся.

– И я не ошибся. Я знал, что ты интересная.

– А как же. – Я ухмыльнулась. – Но переплюнуть всех этих скучных девчонок, с которыми ты встречался, было несложно.

Люк показал на последнюю запись «День 437».

– Почему он здесь заканчивается?

Я пожала плечами и беспечно бросила:

– Это двадцатое августа.

День, когда Люк уедет в Денвер и поселится там в университетском общежитии, а я, если повезет, отправлюсь в Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе.

– О! – выдохнул он.

Повисла неловкая тишина.

Я решила разрядить атмосферу шуткой.

– Я ни на что не намекаю, но последняя заметка должна быть самой классной. Советую уже сейчас начать думать, что ты скажешь в четыреста тридцать седьмой день.

Люк улыбнулся и продолжил читать мой цитатник.

– Что? Да быть такого не может!

Он залился хохотом, и мне пришлось зажать ему рот ладонью.

– Тише! Разбудишь мою маму!

Люк убрал мою руку и спросил:

– Почему ты не засмеялась мне в лицо, когда я заявил, цитирую: «От этих песен у меня создается ощущение, будто ты в моих объятиях»? Я такого не говорил!

– Говорил. Помнишь, ты составил для меня музыкальную подборку? Потому что ты лапочка.

Я поцеловала его в нос.

– Я думал, из-за этого цитатника неловко должно быть тебе, а не мне?

Он взглянул на меня из-под длинных ресниц и шаловливо улыбнулся. А потом провел пальцем по экрану влево. Рядом с 273 днями тщательно собранных «люкизмов» появился красный значок корзины.

– Люк! – Я испугалась и попыталась выхватить свой телефон, но Люк вытянул руку вверх, так что я не могла до него дотянуться. Моему цитатнику грозила верная смерть.

– Шучу. Я бы так не поступил.

Он провел по экрану вправо, и красный значок исчез. Люк бросил телефон на одеяло, привлек меня к себе и поцеловал.

О таком поцелуе я мечтала, когда мы дурачились у окна: медленном, неспешном, терпеливом и дразнящем, нежном и жадном – все одновременно. Как же приятно было целовать Люка! С ним было здорово заниматься чем угодно, но целоваться мне нравилось больше всего.

Он уложил меня на кровать, навис надо мной и вжал мои плечи в матрас.

– Ты самая классная девчонка из всех, что я знаю.

Я хлопнула его по руке.

– У меня уже есть цитата на сегодня! Не хочу, чтобы пришлось выбирать.

– Ты всегда меня удивляешь. Я еще не встречался с девчонкой, которая все время заставала бы меня врасплох.

Он расстегнул очередную пуговицу.

– Ну вот, теперь ты выпендриваешься.

– А еще у тебя сногсшибательная фигура, и я все время тебя хочу.

Он расстегнул последнюю пуговицу.

Я закатила глаза.

– Ты зашел не в ту степь. То же самое мог сказать любой парень.

А люкизмы всегда были особенными.

– Эй! – Он опустился на локти и посмотрел мне в лицо. – Серьезно, я очень тебя люблю. И ты мой лучший друг. Ты же знаешь?

Я порывисто вздохнула. Меня поразило не признание в любви – это мы повторяли друг другу каждый день, – а слова про «лучшего друга». По телу прокатилась неожиданная волна грусти, я невольно повернулась в сторону дома Ханны.

Она разбила мне сердце, взбесила меня, и не факт, что мы когда-нибудь помиримся, но Ханна семнадцать долгих лет была моим лучшим другом. И я не собиралась отдавать это звание никому другому. Даже Люку.

– Ты в порядке? – спросил он.

Я повернулась к нему.

– Да.

– Уверена? Взгляд у тебя печальный.

– Все нормально. – Я глубоко вздохнула и улыбнулась. – Я тоже тебя люблю.

Уж эти слова дались мне легко.

Ханна

Еще никогда я так быстро не переодевалась из своего платья для церкви в спортивный костюм. На глаза накатывали слезы обиды. В дверь постучали, и я закусила губу, чтобы не заплакать.

Мама заглянула в комнату и, увидев, как я одета, поинтересовалась:

– Выходишь на пробежку? Прямо сейчас?

– Ага.

– Посреди разговора?

– Нет. Для меня разговор окончен. А вы с папой болтайте сколько влезет.

Просунув ногу в кроссовку, я села на край кровати. Мне все еще не верилось в то, что я услышала от родителей. До выпуска всего три месяца. Я думала, что уж о высшем образовании мне волноваться не придется, и вот оказалась в подвешенном состоянии. Я наклонилась, чтобы завязать шнурки, но пальцы слушались плохо.

– Знаю, Ханна, ты расстроена. И я тебя в этом не виню. – Мама присела рядом и потянулась было положить ладонь мне на колено, но передумала, и ее рука неловко застыла в воздухе, прежде чем опуститься на одеяло между нами. – Твой папа хотел сделать как лучше, ради…

– Только не говори, что ради меня! – огрызнулась я. – Скажи честно: ради школы. Он, как обычно, старается для своей школы!

– Это не так. Ты несправедливо его обвиняешь, Ханна. Да, твой папа многим пожертвовал ради школы, но и для тебя он сделал немало. Больше, чем ты думаешь.

Я подхватила вторую кроссовку с пола, надела и стала поспешно шнуровать. Мне не терпелось как можно быстрее убраться отсюда. Помчаться по твердому асфальту, наполнить легкие обжигающим воздухом.

Я молчала, а мама продолжала говорить.

– Он сделал вложение, и оно должно было уже окупиться. И скоро обязательно окупится, вот увидишь, и все от этого только выиграют. Школа. Наша семья. Твое будущее. Пускай с первого взгляда этого не понять, но папа поступил так ради тебя, Ханна.

Я чуть не рассмеялась ей в лицо.

– Он потратил деньги, отложенные мне на учебу. Скорее всего, теперь я не попаду в Бостонский университет. И ты говоришь, что он сделал это ради меня?

– Почему ты решила, что не попадешь? Конечно, ты поступишь в Бостонский университет, тут и вопросов быть не может. Просто подождешь годик, поучишься пока в муниципальном колледже. Многие ребята так делают.

– Я четыре года корпела над учебниками, чтобы меня взяли в тот университет, в который мне хочется. Каждую секунду свободного времени я тратила на внеклассные занятия и благотворительные мероприятия, часами репетировала с «Рассветом Воскресения», выступала с концертами – все только потому, что ты заявила, будто участие в хоре а капелла[2] повысит мои шансы попасть в университет!

– О, перестань… Ханна, ты преувеличиваешь. Тебе нравится выступать с «Рассветом Воскресения»! И я посоветовала тебе петь не из-за университета, а потому, что у тебя очень красивый голос. Ты пойдешь в хороший колледж, Ханна, – продолжила мама. – За год наше вложение принесет нам прибыль, и ты переведешься в Бостон. Диплом у тебя все равно будет университетский.

Видимо, мама сама поняла, что ее слова прозвучали так, будто они с папой уже приняли окончательное решение, хотя десять минут назад, когда мы разговаривали в гостиной, меня заверяли, что ничего еще не известно наверняка.

– Слушай, – уже бодрее и увереннее сказала она, – никто не говорит, что непременно все так и будет. Вовсе не обязательно! Мы просто решили тебя предупредить, на всякий случай.

Предупредить?

вернуться

2

А капéлла (итал. a cappella, «как в капелле») – пение (как правило, хоровое) без инструментального сопровождения. Прим. ред.

2
{"b":"645830","o":1}