На ходу закидываю чехол с гитарой за спину и спрашиваю у ждущего меня возле сходни Олича:
- Слушай, а нас за несанкционированное музыкальное выступление из заведения не выкинут?
- Пусть попробуют. – Ухмыляется югослав.
- Нет, я серьезно.
- Да нормально все. Там такие закутки полукабинетного типа есть. Сядем в одном и никому мешать не будем.
- Ну тогда пошли.
Мы сходим с борта и направляемся в сторону мыса, куда-то за порт. Идти оказывается недалеко, и вскоре я могу рассмотреть кафешку пляжно-тропического вида. Открытая веранда с тремя входами: с той стороны откуда мы пришли, со стороны вокзала и еще со стороны моря есть небольшая лесенка, ведущая на узкую песчаную полосу, лениво омываемую водами Залива. А ничего так, симпатичненько. И народа нет практически. На закате отсюда должен открываться шикарный вид на море, но закат был часа три назад и пришедшие на него полюбоваться уже успели разойтись. Только у барной стойки трое индивидуумов торчат. Ну и черт с ними. Они, похоже, тут давненько и уже успели дойти до нужной кондиции. Сильно сомневаюсь, что эти джентльмены захотят и смогут нам помешать.
Мы поднялись на веранду и проследовали в дальнюю ее часть, где имелось несколько отделенных друг от друга легкими стенками из чего-то вроде бамбука помещений. Расположились в самом дальнем, чтобы никому не мешать и чтоб нам тоже никто не мешал. Особыми изысками местная кухня не баловала, но оно и к лучшему. Никогда не понимал высокой кулинарной моды вроде ягодных соусов к мясу или чего-то еще более экстравагантного. Кулинарное извращение это, как по мне. Но здесь все было как надо. Нормальная жареная картошка, хорошо прожаренные стейки из антилопы, салаты из овощей и морепродуктов, свежайший хлеб. Разлив по рюмкам бренди, Олич предложил:
- Давай за хороший вечер?
- Давай.
Бренди на мой непритязательный вкус был хорош. Я по нему далеко не специалист – из крепких напитков водку предпочитаю. Но тут ее брать не стал – доводилось пробовать во что эти цивилизованные европейцы могут превратить нормальный напиток. Ну а тот вересковый самогон, который англосаксы почему-то считают нормальным алкоголем, мой организм просто не принимает. Коньяков тут пока нет – какие-то проблемы с виноградом, да и дубовых рощ я пока здесь не видел. Поэтому выбор невелик. Не малярики-колонизаторы все же, чтобы джинн глушить. Тут же для развития аппетита хлопнули по второй и набросились на еду, словно волки на свежезадранного оленя.
Эдак через четверть часа, когда чувство голода было утолено, Олич вновь наполнил рюмки и как-то странно глянул на меня. Не знаю даже, как этот взгляд истолковать можно. Ну да ладно. Захочет – объяснит. Я полностью охватил свою рюмку и задумался, вспоминая ребят. И тех, кто остался в горах Кавказа, и разбившихся при падении с совершенно мирного неба, и отошедших в мир иной по совершенно бытовым причинам. Анте понимающе кивнул и поддержал. Алкоголь прокатился по пищеводу и растекся теплом по телу. Выждав для приличия паузу, Олич протянул руку к гитаре:
- Ты позволишь?
- Конечно. Не думал только, что ты тоже играешь.
- Да не то, чтобы играю – пытаюсь.
Через каких-то пять минут мне стало ясно, что мой собутыльник откровенно прибедняется. Лучшего исполнения «Bella Ciao» мне вживую слышать еще не доводилось. Вернув инструмент, югослав понитересовался:
- Слушай, а если не секрет, ты кем воевал-то? А то я по тебе не пойму…
- Что ты не поймешь-то?
- Да как-то странно у тебя получается. Привычка сначала укрываться, а потом уже думать, у тебя есть. А привычки увидев противника, сразу же стрелять – нету. Вот я и не пойму как так.
- Да просто, на самом деле. Я ж и не стрелял почти. По мне – да, долбили как могли. Старались загасить в первую очередь. А мне не до стрельбы было.
- Связистом был, что ли?
- Не совсем. – Я потянулся за «Ибаньесом».
На горячей, прожаренной солнцем земле
Поднимается пыль среди горных вершин.
Ты сидишь с автоматом в руках на броне
И все дальше уходит колонна машин.
Компас, карта и спальный мешок за спиной –
Все, что нужно имеет наводчик в бою.
Вот в эфире опять слышен твой позывной –
Подаешь ты пилотам команду свою:
«Пять квадрат, по «улитке» - семерка»
Там бандиты засели в горах.
Вновь заходят по парам «восьмерки»
Знай, что дело в надежных руках.
Не хватает воды и паек небогат,
И от пота к спине прилипает ХБ.
От жары не спастись – ведь она пятьдесят
Вот такая работа досталась тебе.
Мы встречаемся редко, на несколько дней,
Мы с тобою живем под командой «Подъем!»
И все наши друзья среди скал на броне –
Только их голоса мы в эфире найдем.
[Владимир Шамбуров. «Песня авианаводчика»]
- Ну тогда я не пойму отчего ты ерундой страдаешь. Деньги у тебя есть, поехал бы в ПРА. Военные там хорошо живут. Женился бы – там даже в армии женщин хватает.
- Во-первых, меня прилично задолбало это «Становись-равняйсь-смирно». В авиации с ним попроще, но с авиацией тут плохо. А чистить сапоги с вечера и одевать их утром на свежую голову… Нет желания. А во-вторых… Ты же в курсе, что Русская армия наемничает на целой куче совершенно нерусских территорий?
- Конечно. Ну и что? Мы с тобой, по сути, тем же самым заняты. – Хмыкает Олич.
- Не спорю. Но есть один момент. Мы просто зарабатываем себе деньги автоматом. Против этого я ничего не имею. Но зарабатывать бабло для генералов с тыловыми крысами, имея кусок с барского стола и патриотическую лапшу на ушах – да пошло оно к черту! Пусть сами воюют. «Калаш» в зубы – и в окопы! Вместе со своим военно-полевым борделем!
- Ну с генералами понятно. – Улыбается югослав. А женщин в армии ты чего так не любишь?
- Да потому что насмотрелся! Прилетает в Моздок борт, из него выходят пятьдесят блядей и шлепают в комендатуру отмечаться. Ставят «прибыл-убыл», через час улетают. Вуаля! Они – ветераны! А я потом полгода доказывал, что выполнял боевые задачи, а не на аэродроме пузо грел.
- Понятно. В Протекторат ты не хочешь. А вообще какие-то дальнейшие планы есть? – С этими словами Олич наполнил рюмки.
- Детальных – пока нет. – Ответил я, поднимая сосуд. – Есть желание накопить деньжат и выписать себе из-за ленточки самолетик. Но это дело не быстрое.
