И хотя под стенами (да-да, именно так, без предлога «в» и всяких «–нах»), что только на первый взгляд, так звучит несколько не осмысленно, хотя и сам этот последний используемый словооборот, тоже несколько вопросительно читается. «Как это ещё может, на первый взгляд звучать?», – тут же зададутся вопросом придирчивые лингвисты. «Ну а уж что и говорить о том, что находится под стенами, можно лишь в той ситуации, как в случае, например, землетрясения и вовсе не имеет смысла. Так что, в данном и в любом другом случае, будет вернее сказать: находясь под потолком или крышей». – Уверенные в собственной непогрешимости, утвердительно покачают головами твёрдые в своих убеждениях лингвисты.
Что ж, может быть и так, но только они (лингвисты), как всегда не учли пространственно-временной континуум, который, как это обычно бывает, налагает своё мироощущение на всякое словоупотребление. Которое в данном барном месте, было редко выдержанным в рамках приличий (оно, скорее всего, было настояно на своём понимании мира и крепости напитка, вносимого внутрь с одного глотка) и не соответствовало классическим правилам употребления слова. Ведь когда слова идут от самого сердца, минуя всех этих наводящих на них лоск и блеск посредников в виде мозгов и уже связанного языка (он, как все знают, человеческого языка не понимает и его приходиться связывать, и ни каким-нибудь обещанием, что есть главная ошибка новичков, а обязательно крепостью употребляемого напитка), то они, хоть и не несут в себе всех этих смысловых вывертов, так украшающих всякое слово, но дело в том, что и твой слушатель слышит тебя своим сердцем. А ему для большего понимания и не нужно.
Ну а что касается того употребления словосочетания: «под стенами этого бара», то и здесь всё верно, ведь большинство посетителей, в конце концов своего пребывания в стенах бара, изменяют (но только не себе) своё пространственное положение и оказываются как раз под стенами, ну и заодно, под лавками и столами этого барного помещения. Что, с первого взгляда и услышала (а это второе объяснение возможности первого взглядового звучания, который источал храп, занявших своё верное место в этом мире усталостей от него) вошедшая в бар компания, состоящая из Тишины, Точа и Ростика.
– А здесь, ожидаемо. – Резюмировал свой обзор внутреннего помещения бара Тишина, пока Точь, дабы не беспокоить редкого официанта, который и так был обеспокоен животрепещущим вопросом: «А какого, он здесь делает?», – ну и в придачу, как бы ему, по добру, по здорову уйти отсюда, отправился за своим самообслуживанием.
И хотя это «ожидаемо», в зависимости от заложенных в тебя стереотипов, в каждой голове звучит по разному, всё же на этот раз Тишина, в своих выводах не слишком отступил от того, что каждый ни разу не бывавший в таких заведениях, но где-то, как-то слышавший о стоящих там дым-трубой нравах, предполагал бы увидеть.
Так, у занимающего своё боковое место, в дальнем от входа углу помещался бильярд, вокруг которого суетилась компания крепких парней, которые скорей всего, были за рулём мотоцикла и оттого не слишком налегали на спиртное, и поэтому ещё позволяли себе стоять на ногах. Да и кий в руках, ну и сам бильярдный стол, временами, так или иначе, крепил их усердие, не позволяя упасть в глазах присутствующих здесь же их великолепных подруг, чьи сбитые ветром причёски и соответствующие их байкерскому имиджу татуировки и кожаные одеяния, во всей красе показывали то, на что они способны.
И если эта наиболее количественная группа посетителей, определённо создавала свой музыкальный фон внутреннему убранству бару, то вторая, чуть менее многочисленная группа выпивох, предпочитала всякой деятельной игре типа бильярда, не менее интригующую игру под названием: «игры разума». Эта компания большой суровости и требовательности к этой жизни, что было очень живо написано на их лицах, умственно находясь везде, всё же физически занимала свой стоящий прямо напротив стойки бара, сдвинутый из двух столов столик. Что, возможно, в каких других случаях не слишком позволительно, но когда на эти движения решаются постоянные завсегдатаи бара, которые к тому же не столько требовательны, а скорее, более чем иной посетитель, усердны в своём употреблении (не успел официант исполнить заказ, а он уже вновь назрел у них в головах и на столе. И теперь подумайте, сколько бы им пришлось ждать, займи они дальний в углу столик), то разве им откажешь.
Ну а как все знают, что когда в таком специфическом помещении собирается в одном месте столько суровых лиц, то они очень строги, как к окружающему, так и друг к другу. И стоит только кому-нибудь из них забыться и слишком громко заявить о себе: «Да Я», то тут же своё слово берёт чей-то жаждущий справедливости кулак, который, конечно, понимает желание заявившего это, если не выделиться, то, как минимум не забыть себя, но зачем же с большой «Я» буквы. После чего кулак обрушивается на этого зазнайку и отправляет его под стол подумать над своим, теперь уже маленьким «я».
«Говори, да не заговаривайся». – Удовлетворённо кивнул носителю этой справедливой руки – Левому, не формальный лидер этой компании мастер Дзен, прозванный так за свою приверженность этой школе духа, ну и заодно за любовь к звенящим сталью ботинкам.
«А если бы он ему отправил свой посыл левой». – Умственно почесав свои челюсти, подумали над альтернативными перспективами, оказавшегося под столом невыдержанного на язык, своего, а теперь не своего товарища, оставшиеся за столом более воздержанные на язык господа. Да-да, эти господа совершенно безошибочно определили сторону, применённую в своих справедливых целях руки Левого, который только для особых случаев придерживал свою основную руку, в честь которой он, в некоторой степени и был так прозван. Ну, а что касается самой мысли этих господ, то она, как и все остальные, редко у кого задерживаются в головах и быстро перемещаются в ноги. Где они, создав свою уютную атмосферу, утяжеляют ноги и, в конечном счёте, отправляют слишком многодумающих о себе, подумать в более комфортное горизонтальное положение – вниз на пол.
Ну, а зная непреложную истину, что каждый человек постоянно о себе думает, то можно без труда догадаться, что в столь комфортном для своего мыслительного процесса положении, в скором времени оказалось не малая часть посетителей этого думного заведения.
– Ну, что скажешь? Мысли есть? – поглядывая в зал, сделав глоток из кружки, спросил Тишину Точь.
– Хм. Если бы их даже не было ни одной, то они прямо с ходу напрашиваются и, пожалуй, не дадут пройти мимо. – Усмехнулся в ответ Тишина, поглядывая на эту деятельную, занимающую своё центральное место компанию суровых парней, глядящих на мир сквозь призму своей справедливости.
– А знаешь, какая мысль напрашивается при виде этой серьёзности лиц? – Тишина повернулся к рядом с ним сидящему Ростику, и спросил его. На что Ростик, хоть и имел, что сказать по этому поводу, который вытянув свои ноги в проходе, так и напрашивался на запинание и тревожную запись в своей памяти, всё же решил, что неуверенность в пожатии плечами, будет наилучшим ответом для него.
– Эх, ты. Всё тебе, разжуй и положи в рот. – Несмотря на словесное недовольство, Тишина был вполне доволен таким ответом Ростика, позволяющим ему не отталкиваясь от чужих слов, саму развить свою тему.
– Всякая серьёзность, как и в нашем случае, сквозящая на лицах этой невесёлой компании, это всего лишь остановившаяся на одном мнении человеческая мысль, которая руководствуясь своей избранностью, зиждущейся, на как ему кажется, на более рациональным подходе к жизни, закрепощает его на одном, то есть на себе. И если в двух словах сказать, то он становится очень уж прогнозируемым, что даже в некотором роде расслабляет. – Тишина сделал паузу и, откинувшись на спинку дивана, видимо демонстрировал, как это раскрепощает. Затем немного пораскрепощался и, вновь вернувшись к столу, продолжил:
– Ну а всё это даёт широкий манёвр для действий, чем, наверное, грех не воспользоваться и, в конце концов, кто-нибудь, да и воспользуется. – Тишина вновь замолчал, внимательно посмотрев на входную дверь бара.
