Ну а когда человек, так сказать не слишком деятелен и в некотором роде обездвижен, то, как это видится и даже слышится Тишине, он не далеко ушёл от той же самой вещи, которую двигай не двигай, а слово от неё не услышишь, а одни только мысли и то не понятно чьи, свои или этой застывшей в своей форменности материи.

–Ау! – звонко, попеременно кричит Тишина, то в ухо какому-нибудь столовому заседателю, то в пустой бокал, стоящий рядом с ним на столе. – Никакой разницы, только разве что, отражённый от бокала звук звонче. – Пожимает плечами Тишина, серьёзно смотря на своих спутников. После чего, не забыв никого из сидящих за столом, обходит их и одаривает кого взглядом, а кого поцелуем (те лица, кто причислен им в число симпатичных). И если с поцелуем всё ясно, он оставляет после встречи с Тишиной только внутреннюю мистическую отражённость в глубине души поцелованного, то его взгляды, правда не все, а только наиболее сосредоточенные на ком-то, то они приносят им сопроводительные действия Тишины.

– Ну что за причёска. – Взлохмачивая голову одного из сидящих за столом лица зрелого возраста, особенно выделяющего своей склонностью к выпивке, комментирует свои действия Тишина. – Ты же всегда был поклонником тяжёлого рока. И что за прилизанность. Нет, так не пойдёт. – Тишина в тех случаях, когда его слышат, умеет добиться поставленных перед собой задач, в чём и убеждается Ростик, глядя на это буйство причёсанных волос, получившееся в результате хард рокового отражения действий рук Тишины.

«Теперь я понял, каким образом, люди склонные к своей внутренней тишине, так незаметно для всех, преображают причёски на своей голове. – Сделал вывод про себя Ростик».

– Ну а ты дорогая, разве не видишь, каким раздевающим взглядом смотрит на тебя твой спутник. – С укоризной покачал головой Тишина, глядя на такую неприступную, в самом соку даму, от чьей выдающейся вперёд привлекательности, не смотря на «зарекаюсь не глядеть», не мог оторвать от неё взгляда, слово не вытянешь, хотя, в общем-то, наедине с собой, неглупый и даже очень разговорчивый собеседник.

– Надо ему помочь. – Сам себя побудил к помощи Тишина, принявшийся не просто расстегивать, а отрывать верхние, сковывающие её формы пуговицы. – Ну и третья. – Рванув ещё одну пуговицу на блузке неприступной дамы, Тишина определённо раздвинул врата и дал больший простор тому, что так часто пробивает дорогу собой. После чего внимательно посмотрел на эту парочку со стороны и, вручив пуговицы этому воздыхателю прямо в руки, удовлетворённо сопроводил свои действия далеко идущим пожеланием:

– А теперь, главное не задохнись. Фокусник. Ха-ха.

– Ну а это, чем объяснишь? – всё же спросил его Ростик.

– Моей природной склонностью к веселью. – Очень логичен Тишина, которого за так не подловишь на слове.

– Веселье, тогда называется так, когда всем весело, а не одному организатору этих поводов. – Берёт своё слово Точь.

– И то верно. – Согласился Тишина и, прихватив со стола соусницу, используя свой палец, принялся делать красочные мазки на одном, определенно какого-то по чьей-то версии человека года, лице дородного господина, занимавшего своё видное положение за одним из столов и который своим высокопарным монологом вразумлял сидящих с ним сотрапезников. Но Тишине и этого мало и он, используя не по назначению, присутствующие на столе фрукты, в частности виноград, вкладывает их ему в уши и само собой перец в ноздри.

– Ну-ну, поговори мне ещё. – Тишина, похлопав по плечу этого оратора и не сводя своего торжествующего взгляда с Ростика и Точа, возвращается к ним.

– Ну и как это на этот раз называется? – спросил Точь Тишину.

– Визуализация их тишины в головах и словесности. Ну а то, что лапши нет, то я не виноват. Вот и проходиться использовать то, что есть. – Развёл недоумение своими художественными руками Тишина.

– Каждый раз одно и тоже. И не надоело? – С упрёком покачивая головой, заявил Точь.

– Никогда. – Улыбается в ответ Тишина и, заметив кружок колоритных личностей, увлекательно ведущих беседу, заставляет всех сделать поворот и присоединиться к этой, судя по внимательно внимающим друг на друга лицам, очень требовательной ко всем участникам беседы.

– Судя по выражениям их лиц, прямо сейчас, здесь среди них неумолимо решается судьба этого мира. – Сделав лицезрительный обход всех участников дискуссии, сделал своё предположение Тишина.

– Но судя по тому, как ты это сказал, у тебя на этот счёт имеется своя версия. – В свою очередь, Точь сделал своё не предположение, а утверждение.

– Ты как всегда попал в яблочко, хотя у меня на этот счёт имеются свои взгляды, которые, судя по их напряжённым лицам, они почему-то, испытывают внутри себя. – Проговорил Тишина, уставившись на занимающего центральное место в этом круге степенного господина. И хотя, кажется, что в круге нет центрального места, то это на самом деле, только так кажется. И если посмотреть на этого степенного господина, который так выразительно, как дирижёр развёл руками, где даже в таком его застывшем на месте положении видно, как он очень умело манипулирует окружившими его, в одном лице слушателями и зрителями, то можно твёрдо заявить, что он точно занимает центральное место в этом круге.

– И всему виной вот этот, однозначно крепкий хозяйственник, который везде и во всём спешит прибрать к себе частичку окружающего мира, что он и проделывает с этим кружком, забирая их внимание к себе. Чему скорей всего, сопутствует его положение какой-нибудь шишки. – Тишина, подойдя к этому степенному типу, принялся ощупывать его голову в поиске физического выражения своего предположения. Но раз Тишина ничего там не нашёл, то видимо этот степенный господин предпочитал, чтобы шишки росли у его подчинённых, нежели на его обрамлённой сединой и ножницами ведущих стилистов города голове. Но Тишина такой въедливый и настырный тип, и если что задумал, то он не отстанет и его последующие движения тому доказательство.

И не успел Точь, ухмыльнувшись, подколоть Тишину, как тот, в прыжок оказывается у обеденного стола и схватив, даже не чистую, а прямо из тарелки с супом ложку, также быстро возвращается и под ротовой хлоп Точа и Ростика, впечатляет этой ложкой голову степенного господина. И если бы не его состояние временного закрепощения в точке пространства, то кто знает, где бы после этого массивного удара этот степенный господин оказался, на полу или внутри своих штанов на подтяжках.

– Ты это чего делаешь? – Придя в себя, задался вопросом Точь.

– Раз назвался груздём, то полезай в кузов. – Ответил несколько не в тему Тишина, который не стал делать лишних движений и засунул ложку в руку рядом стоящего со степенным господином, похожего на клерка безликую личность.

– По моему же мнению, всё-таки есть разница в том, кто и кого так назвал. – Точа, так просто не убедить и он требует от Тишины должного ответа.

– Некоторые вещи, чтобы понять их, о них не нужно говорить, а их и так видно. Да к тому же я не могу игнорировать некоторые желания людей, которым может быть, только один раз в жизни выпадает такой шанс осуществить свою мечту. – Ответил Тишина, указывая на безликого клерка.

– Опять за других решаешь. – Посмотрев на клерка, сквозь непроницаемость лица которого, очень даже угадывалось желание, одним ударом заткнуть это бахвальство в устах своего босса, Точь всё же укоризненно покачал своей головой.

– Ну, я бы сказал, что человек в одиночку редко когда решается. Решает он, конечно, очень много, но без сопутствующих его решению обстоятельств, в качестве которых выступают их стечения (но, а всяким течением, управляют природные наклонности), он редко решается осуществить свои решения. Ну а я тоже часть этих обстоятельств, так что, я здесь не вижу никаких отклонений. – Ответил Тишина. На что Точь, только махнул рукой, давая понять, что того не переспоришь.

– И здесь, как я погляжу, есть все предпосылки для вмешательства случая. Так что не обессудь. – Уткнувшись носом в нос крепкого хозяйственника, Тишина обдал его своим дыханием и столь опасным для него выводом. После чего Тишина начинает поочередно подходить к каждому из лиц, занимающих этот круг и, вытягивая на их лицах гримасы, начинает преобразовывать их в подобие улыбки.