На военном совете, созванном Горчаковым, было решено совершить нападение на неприятеля в ночь на 4 августа 1855 года. Людей посылали на верную смерть, заставив их атаковать отвесные и заведомо неприступные Федюнинские высоты, которые защищались неприятельской армией в полтора раза более сильной, чем русская армия. Уже в самом начале атаки выяснилось, что артиллерию нельзя переправить через Черную речку. Русские батальоны один за другим переходили через перекидные мосты, и неприятель косил их убийственным огнем. Горчаков вводил в бой полки постепенно без всякой между ними связи, и этот метод был убийственным для русских. Русские потерями в этот злополучный день до 10 тысяч человек.

* * *

На другой день после неудачного для русских сражения у Черной речки противник начал бомбардировку Севастополя, которую не прекращал вплоть до последнего, решающего штурма. Основным объектом бомбардировки являлся Малахов курган как важнейший пункт обороны города.

К этому времени севастопольские укрепления были почти разрушены; подступы (апроши{52}) французов перед Малаховым курганом находились уже в шестидесяти шагах от его контр-эскарпов{53}, и в те редкие минуты, когда смолкал гром орудий, с Малахова кургана можно было слышать говор неприятельских солдат. Начиная с 24 августа неприятельская бомбардировка приняла особенно ожесточенный характер. Только за одни сутки 27 августа англичане и французы выпустили до 70 тысяч ядер и до 16 тысяч бомб и гранат{54}. Защитники Севастополя теряли ежедневно до 1500 человек. Город горел. Финального штурма ждали каждую минуту.

На рассвете 27 августа разведчики донесли, что в неприятельских траншеях замечено необычное оживление и что вражеские солдаты одеты в полную форму.

В этот день Бутаков находился на "Владимире", который, как и "Херсонес" и "Одесса", стоял на якоре у южного берега рейда, между Аполлоновой балкой и Павловской батареей. В случае штурма пароходе-фрегаты должны были защищать левый фланг русских укреплений.

В 12 часов неприятельские войска начали штурм. Тотчас же "Херсонес" и "Одесса" ушли к бухте Голландия, а "Владимир" - к северному краю Рейдовой батареи. По нему открыли огонь, он изредка отвечал. Но лишь, только пароходо-фрегат подошел к Килен-балке, комендоры открыли интенсивный огонь бомбами и картечью по наступающим французским частям. Обстрел оказался для врага неожиданным и, понеся большие потери, французы отхлынули к своим траншеям. Вскоре они возобновили штурм. Но "Владимир" не мог продолжать обстрел наступавших колонн, так как возведенные французами незадолго до штурма батареи простреливали весь участок моря против Килен-балки и оставаться здесь значило подвергать и команду и корабль безрассудному риску. Тогда Бутаков решил выполнить такой маневр: подойти к восточному берегу Килен-балки так близко, чтобы сам берег служил "Владимиру" укрытием от французской батареи, ядра которой в этих условиях должны были перелетать через "Владимир" выше его труб. Чтобы защитить команду от штуцерного огня из неприятельских траншей, Бутаков закрыл борта изнутри мешками с землей, орудия - высокими тросовыми щитами, а руль - специальной будкой из толстых железных листов. Фок- и грот-мачту Бутаков снял, чтобы щепой от них и обрывками цепных вантин при попадании вражеских пуль и осколков снарядов не поранить людей на палубе.

C большим хладнокровием и знанием дела провел Бутаков этот остроумный и смелый маневр. Французы никак не ожидали, что "Владимир" пройдет так близко от входа в бухту. Они открыли по нему интенсивный, но беспорядочный огонь. И здесь Григорий Иванович Бутаков проявил высокое искусство маневрирования, применив новый тактический прием, имевший целью не дать противнику вести прицельный огонь по "Владимиру". Прием этот был основан на высоких маневренных качествах парового корабля. По команде. Бутакова "Владимир" резко менял направление движения, скорость хода, делал резкие повороты, останавливался на месте. Вражеские снаряды то не долетали до "Владимира", то перелетали через него. Такое маневрирование требовало особого внимания еще и потому, что ширина Севастопольского рейда в этом районе равнялась всего лишь четырем с половиною кабельтовам.

Маневрируя в непосредственной близости от неприятельских траншей в укреплений и ведя по ним артиллерийский огонь, Бутаков рассчитывал на то, что сухопутные батареи противника не будут успевать наводить свои орудия по пароходо-фрегату. Эти расчеты оправдались вполне. Беспрерывное движение "Владимира" мешало неприятельским батареям вести по нему прицельную стрельбу. В то же время залпы "Владимира" вырывали из рядов наступавших французов сотни людей.

Действия "Владимира" вызвали восхищение защитников Севастополя. "Чудное зрелище представляло это прекрасное судно! - писал артиллерийский офицер И. С. - Идет величественно вдоль бухт от Павловского мыска, изредка пуская гранату из носового орудия, отбиваясь, как будто от назойливой мухи, от французской батареи... Поравнявшись с Килен-балкой, выстрелит из орудий целого борта и медленно поворачивается другим бортом... опять сделает залп и тихо отходит, заряжая свои орудия и отстреливаясь. И этот маневр он повторял беспрестанно в течение целого штурма. Это не покажется мудреным, если прибавить, что командир "Владимира", капитан Бутаков, первый подавал экипажу пример редкого хладнокровия и неустрашимости. Все приходили в восторг, глядя на него, стоявшего на площадке над колесами и спокойно распоряжавшегося, как будто около него не летали ядра и не было вероятности быть убитым каждое мгновенье. Хвала тебе, храбрый! Хвала и тебе, наш славный "Владимир"{55}.

Несмотря на героизм защитников, удержать Малахов курган не удалось. Вечером 27 августа начался общий отход русских войск. Пароходы и все имевшиеся в наличии шлюпки беспрерывно перевозили на Северную сторону войска и различные грузы.

"Владимир" в эту ночь перевез в два рейса 2490 человек Во время высадки людей на берег неприятель с Рейдовой батареи открыл по нему огонь. Ответный огонь Бутаков разрешил открыть лишь после того, как все люда переправились на берег.

В ночь на 28 августа были затоплены последние парусные суда Черноморского флота (линейные корабли "Париж", "Храбрый", "Константин", "Мария", "Чесма", "Иегудиил", фрегат "Кулевчи").

В ночь на 31 августа Бутаков получил приказ затопить все пароходы. В час ночи команды пароходов свезли на берег, а в 3 часа по условному сигналу все пароходы ("Владимир, "Крым", "Херсонес", "Одесса", "Бессарабия", "Эльборус", "Дунай", "Турок", "Грозный") подожгли, открыв предварительно кингстоны{56}.

Надолго осталась в памяти очевидцев эта страшная картина: морская поверхность, озаренная багровыми отблесками горящих кораблей, погружающихся в водную пучину. Подожженный в нескольких местах "Владимир" взлетел на воздух под грохот выстрелов: это в последний раз выстрелили заряженные и наведенные ни неприятеля орудия "Владимира", которые не удалось свезти на берег!

За отличие и мужество, проявленные при обороне Севастополя, Григорий Иванович Бутаков был произведен во флигель-адъютанты и награжден орденом Владимира 4 степени с бантом.

* * *

Несмотря на неподготовленность России к Крымской войне, отечественное военно-морское искусство благодаря плодотворной деятельности передовой части русских морских офицеров в ходе этой войны получило дальнейшее развитие.

В начале Крымской войны произошел первый в истории бой в открытом море между паровыми кораблями, .который окончился блистательной победой русских моряков.

Во время героической обороны Севастополя перед экипажами русских пароходо-фрегатов встала совершенно новая тактическая задача систематически поддерживать артиллерийским огнем упиравшиеся в море фланги сухопутных войск. И эта задача была успешно решена русским флотом.

Григорий Иванович Бутаков был одним из первых, кто правильно оценил значение нового парового флота. Блестяще проведенный им бой с "Перваз-Бахри", во время которого три мощные парусные эскадры вынуждены были оставаться пассивными из-за безветрия, показал, насколько новая паровая техника изменила условия боя на море.