Лейлин встретил своего учителя в небольшой гостиной.

Жаль, но его знания намного превышали уровень знаний его наставника. Но в то же время его наставник намного лучше разбирался в Мире Богов, поэтому Лейлин относился к нему с уважением.

— Добрый день, учитель! Могу я спросить, как мне к вам обращаться? — такое утонченное и вежливое отношение явно удивило ученого. Он поднял взгляд, и интерес в его глазах стал сильнее. Он уже давно мечтал получить себе в ученики такого умного и одарённого ребенка.

— Вы можете звать меня Энтони, — улыбаясь, ответил учёный, — Какой вежливый юный господин.

— Добрый день, Учитель Энтони! — Лейлин еще раз поприветствовал его, в это время тайно проводя тщательную проверку характеристик своего наставника и наводя о нём справки с помощью И.И. Чипа.

[Сканирование завершено. Имя: Энтони. Сила: 0.9, ловкость: 1.2, живучесть: 0.8, дух: 1.7, Оценка: обычный человек, немного духовно одаренный].

«Это типичный средний ученый ...» – вздохнул про себя Лейлин. Первоначально он надеялся встретиться с магом или каким-то другим существом, способным использовать магию. Ведь личность ученого была отличной маскировкой для таких профессий.

Но Энтони, сидевший напротив него, явно был не из таких людей.

— Тогда, могу я спросить, чему вы можете меня научить? — Лейлин задал главный вопрос.

Его отношение, очевидно, поразило Энтони:

— Как наследник благородной семьи, вы должны будете освоить и узнать многое. Языки, письмо, этикет и простая арифметика. Лингвистика – моя сильная сторона, поэтому я разработаю для вас курс общего языка. Для пятилетнего ребенка этого будет достаточно. Что касается других знаний... мои извинения, но это будет зависеть от барона…

— Хорошо, тогда давайте начнем, — кивнул Лейлин. Хотя он уже получил огромное количество информации о языках, когда впервые проник в Мир Богов, этого явно было для него недостаточно.

В конце концов, как член знатной семьи, он должен был овладеть специализированными любезностями и даже определенными манерами речи, иначе на него будут смотреть как на простодушного деревенщину. Хотя Лейлин и ненавидел такие формальности, ему все же пришлось взять на себя инициативу и адаптироваться к законам этого мира, поскольку у него не имелось сейчас ни сил, ни возможностей, чтобы их нарушить. Таков был принцип выживания. — Правильное применение формальностей, владение титулами, а также почтительное обращение на разных уровнях – сложная тема, — Энтони вытер маленькую доску позади него и продолжил, — Прежде чем мы начнем курс, я хотел бы представить Вам глубокоуважаемое божество.

Энтони достал значок из нагрудного кармана. На нём была изображёна священная эмблема в форме книги, отливающая тусклым блеском.

— Узнаёте её? — тихо спросил Энтони.

— Узнаю. Это эмблема всемогущего Бога Знаний, Огумы, — серьёзно кивнул Лейлин.

Улыбка расплылась на лице Энтони:

— Верно! Все мы, ученые, твердо верим во всемогущего Бога Знаний, Огуму, который является источником всех знаний.

Он взглянул на Лейлина проникновенным взглядом:

— Это религия, в которую верит семья Фаулен. Вы часто молитесь?

— Я видел, как мои родители делают это, — ответил Лейлин. В конце концов, нельзя было ожидать от ребенка слишком многого.

— Очень хорошо. Тогда повторяйте за мной, — выражение лица Энтони стало искренним, чистым и святым, — Всемогущий Бог Знаний, источник всех знаний, повелитель истины…

Лейлин втайне закатывал глаза, но ему оставалось лишь повторять за Энтони:

— Слава твоя будет рассеяна по всему миру, вытесняя варварство и невежество, порождая золотой век цивилизации…

Детский голос непрерывно звучал из небольшой гостиной. Джонас и Сара, подслушивающие за дверью, лучезарно улыбались.

«Значит, помимо обучения языкам, этот учитель здесь еще и для того, чтобы прививать мне веру...», – Лейлин помрачнел, но его лицо не выражало ни капли раздражительности. Напротив, он выглядел сознательным и сосредоточенным, поэтому Энтони мог только одобрительно кивать.

На самом деле, Лейлин знал, что ему не избежать этого. В конце концов, влияние богов на этот мир было слишком глубоким. Если он хотел продолжать жить под своей фальшивой личностью, он должен был превратиться в верующего.

Человек без веры в Мире Богов считался изгоем, и обычно такие люди не выживали.

К счастью, божества клеймили души и оказывали большое влияние лишь на своих набожных последователей и фанатиков. Они не обращали особого внимания на обычных верующих, которые были лишь слегка подвержены влиянию славы богов.

Еще более хорошая для него новость заключалась в том, что если человек не занимал должность священника, определить степень его веры было практически невозможно. Во всяком случае, все, что ему нужно было делать – просто молиться в определенное время и иногда делать пожертвования в церкви. Лейлин понимал, что вполне может пойти и на такие жалкие ухищрения.

Основываясь на добытой И.И. Чипом информации, он узнал, что Бог Знаний, Огума, был божеством, в которое верили многие знатные семьи и ученые. Можно сказать, что он, скорее, был тем, в кого верили все образованные люди.

Из этих двух конкретных типов людей, одни заботились только о своих интересах, а другие уделяли особое внимание практическим законам. Они определенно не были такими уж религиозными, как любили утверждать. Лейлин не выделялся бы, если бы смешался с такими людьми, поэтому это божество, можно сказать, было для него лучшим вариантом.

«На территории семьи Фаулен существует только одна альтернатива ... Богиня Терпимости, Эрма...», – содрогнулся Лейлин.

Эрма была божеством, следующим по пути преданности и жертвенности. Большинство ее учений советовали верующим проявлять терпимость и послушание, делая ее божеством, которое приветствовали многие правители.

Естественно, то же самое относится и к барону Джонасу. Эти две церкви были в настоящее время единственными на его территории, что привело к тому, что высшие слои общества молились Огуме, а фермеры и моряки – Эрме.

Хотя Барон также хотел внедрить на свою территорию церковь богини богатства Ваукин, у него ничего не вышло.

Торговая индустрия острова была еще не очень процветающей, и даже бойкотировалась объединённым сопротивлением обеих нынешних церквей. Богатых пастырей, у которых зарабатывать деньги получалось лучше, чем проповедовать, естественно, не привлекало это место.

— Отлично! — увидев белое облако святого света, плывущее вверх от религиозной эмблемы и накрывающее Лейлина, каждая морщинка на лице Энтони сгладилась, и он улыбнулся:

— Всемогущий Бог Знаний услышал Ваши молитвы. В будущем Вы сможете пойти вместе со своими родителями в Святилище Знаний и Церковь, чтобы участвовать в мероприятиях и пожертвованиях, связанных со священными писаниями.

— Это будет честью для меня! — методично ответил Лейлин, втайне радуясь.

«Конечно, моя душа теперь стала в Мире Богов родной, и я не вызвал у Энтони ни малейшего подозрения. Если я буду поддерживать этот уровень веры, и не буду привлекать его внимания, то и проблем никаких возникнуть не должно».

Конечно, Лейлин знал, что не пойдёт по пути священника. В конце концов, священничество требовало великой веры. Священники должны были не только понимать всю полноту учений своих божеств и следовать им, но даже их души принадлежали самим божествам.

Если его собственная душа была бы обнажена под взором божества, Лейлин не был уверен, удастся ли ему, в таком случае, скрыть правду.

«Однако, с моим отношением, боюсь, что я не смогу достичь даже самого низкого уровня священника...», – молча рассуждал Лейлин.