- Вы не выспались, Ваше Высочество?

  - Нет. - Уильям покачал головой. - Я вообще не спал.

  Он поднял воротник свитера, "щелкнутого" Эсом откуда-то из Талайны, и попытался поддержать разговор:

  - Я придумал, как достать твои акварели.

  - Это же здорово, - благодарно отозвался рыцарь. - Вы сделали мне столько добра, что я не уверен, смогу ли хоть когда-нибудь расплатиться. В принципе, с тех пор, как вы назвали меня своим оруженосцем, моим акварелям больше ничто не угрожает, но вы правы: мне было бы гораздо спокойнее, если бы они были тут. Я бы... - он запнулся, памятуя, чем это закончилось накануне, и все же предложил: - я бы написал ваш портрет, если бы вы разрешили.

  Уильям устало улыбнулся в ответ:

  - Если тебе не лень, то - пожалуйста.

  Сэр Говард смутился.

  - Наверное, к вам часто обращались придворные художники. У вас очень необычная внешность, трудно удержаться.

  - Да нет, - пожал плечами юноша. - Придворные художники рисовали мою приемную мать, а меня старательно обходили. По их мнению, эту необычную внешность лучше не изображать на холсте, потому что мой отец все равно не позволит повесить в королевской галерее портрет своего неуклюжего, тупого, наивного, заранее обреченного сына. Если честно, - он зевнул, прикрываясь рукавом, - я рад, что в Талайне уже нет ни меня, ни моих вещей. Никакого напоминания обо мне. Пусть она обитает сама по себе, пусть она обо мне забудет, как я забыл о своей настоящей матери и народе хайли. Да пусть она хоть в море провалится, - махнул рукой он. - Мне будет без разницы.

  Сэр Говард выслушал его серьезно и с уважением. Сэр Говард не рассмеялся, не обозвал его ребенком, не одернул и не упрекнул, не напомнил, что Уильяму всего девятнадцать, а значит, он слишком юн для подобных рассуждений. Сэру Говарду не показалось, что он преувеличивает или драматизирует.

  - Я до самого конца буду на вашей стороне, милорд, - с гордостью поклялся он.

  - И я, - глухо добавили из-за двери. Затем створка распахнулась от удара ногой, врезалась в драконьи головы и заставила их покатиться по коридору, словно игрушечные. Граф Шэтуаль обработал свою добычу на славу, и с драконьих останков не слетело ни чешуйки, но Эс недовольно поморщился и буркнул: - Почему они еще здесь? Я надеялся, что ты их заберешь и унесешь домой, тем самым доказав дедушке и отцу свое почтение к воинским традициям...

  - Что я буду за воин, - выпрямившись, сердито выпалил сэр Говард, - если возьму чужие трофеи и выдам их за свои? Не-ет, чертова рептилия, это не так работает.

  - И что мне с ними делать? - насмешливо осведомился Эс. - Повесить над парадной лестницей? Мол, приходите, добрые люди, в Льяно! Только следите за своим поведением, потому что хозяин вспыльчивый, а меч у него всегда под рукой... к слову, я ведь не пользуюсь холодным оружием. Что, если я эти головы откусил? И людям буду откусывать, если они меня выведут из привычного состояния.

  Дракон почесал затылок, бросил на подоконник толстую пожелтевшую тетрадь и заключил:

  - Продам. Зельевары и маги хорошо заплатят за чешую и клыки, а глаза, насколько я в курсе, играют ключевую роль в составе наиболее мощных заклятий, так что их либо купят, либо отберут у моего трупа, и второе просто невероятно. Уильям, у тебя какое-то дело?

  Его Высочество встал, придерживаясь за стену. Бессонная ночь дорого ему обошлась, да и последствия обморока, несмотря на присутствие в жизни принца еды, по-прежнему давали о себе знать, но он упрямо поглядел на Эса и отозвался:

  - Да. Если быть точным, то у меня к тебе два дела, и с первым нужно немедленно разобраться, а второе подождет, пока ты не продашь свои... то есть эти чертовы головы и не перестанешь соваться с ними к моему оруженосцу.

  - Ага, - удивленно протянул светловолосый парень. И поставил диагноз: - Что-то с тобой не так. Вчера ты ни с того ни с сего обиделся, сегодня предъявляешь какие-то странные претензии. Я же помочь твоему оруженосцу хотел, а не унизить.

  - Я был бы счастлив, если бы ты помог ему по-другому, - спокойно продолжил Уильям. - Пойдем.

  Он развернулся и повел Эса прочь от башни Кано. Дракон послушно побрел за ним, гадая, какая именно муха из огромной стаи укусила его приятеля, а Говард, чуть помедлив, замкнул тихую ненавязчивую процессию, накинув теплую куртку и сунув руки в карманы - было холодно, по-осеннему холодно и промозгло, и даже лес, истрепанный молниями, измученно опустил ветви...

   ГЛАВА ДЕВЯТАЯ,

   В КОТОРОЙ ДРАКОНИЙ ЛЕС НАЧИНАЕТ ПРОСЫПАТЬСЯ

  - Итак, я хочу, - произнес Уильям все так же тихо, - чтобы ты перенес акварели, холсты и все готовые картины сэра Говарда сюда, в замок.

  Эс покосился на рыцаря со смутным неодобрением. Он любил художников, но не верил, что воины Этвизы умеют совмещать походы с рисованием. И если бы не Уильям (снова - если бы не Уильям...) он бы не сделал ничего, чтобы выручить сэра Говарда, пока не убедился бы, что рыцарь действительно этого достоин.

  - Ну, если ты как можно подробнее объяснишь, где расположен особняк семьи Ланге и, собственно, твоя рабочая комната...

  В голосе дракона было столько сомнения, что оруженосец принца поежился. Однако сам юноша не дрогнул:

  - Эс, перестань. Мы все уже знаем, что продукты, необходимые вещи и всякие глупости ты переносишь из любого известного тебе места, а, поскольку ты крылатый звероящер и летал повсюду над нашим континентом, спасти акварели сэра Говарда тебе не составит особого труда. - Он повернулся к воину и попросил: - Давай, расскажи ему.

  Рыцарь неуверенно прокашлялся.